— А я так скажу: вот и хорошо. — Он с издевкой посмотрел на Струана. — Ведь говорил я тебе, парень. Вот куда завело нас твое желание заключать с отребьем договоры помягче.
— Это какая-то хитрость, — спокойно возразил Струан. Но внутри он был не менее их потрясен тем, что сейчас происходило на площади. — Ти-сен — самый богатый человек в Китае. Императору просто понадобился мальчик для побоев, козел отпущения. Ну и, конечно, богатство Ти-сена. Это вопрос лица. Император просто сохраняет свое лицо.
— Катись ты к черту со своим лицом, парень. — Брок уже не смеялся. — Вот оно уже где сидит, твое лицо. Договору конец, торговле конец, Гонконгу конец, тебе самому конец, а ты тут все разглагольствуешь о каком-то лице.
— Ты ошибаешься, Тайлер. Гонконг только начинается, — сказал Струан. — Многое еще только-только начинается.
— Верно Война, к примеру, разрази меня гром.
— А если и будет война, где ты отыщешь базу для нашего флота? Макао нас не спасет, как никогда не спасал — это часть материка, и китайцы могут захватить город в любой момент. Но наш остров — другое дело, клянусь Господом. До него им не добраться, пока там стоит наш флот. Я готов согласиться, что без Гонконга нам действительно конец. Что без него мы не сможем снарядить экспедицию на север Никогда. Не сможем защитить те порты и поселения на материке, которые появятся у нас в будущем. Слышишь, Тайлер? Гонконг — это ключ к Китаю. Без Гонконга мы связаны по рукам и ногам.
— Клянусь Создателем, я и сам знаю, что нам нужен остров-крепость, — голос Брока загремел, перекрывая одобрительный гул, которым были встречены слова Струана. — Я просто говорю, что Гонконг не единственное место. Цюшан лучше.
— Ты никогда не сможешь защищать Цюшан так же успешно, как Гонконг, — с торжеством возразил Струан, понимая, что и для Брока нет пути назад, как не было его ни для кого из них. — Эта «голая проклятая скала», как ты его называешь, заключает в себе все твое чертово будущее.
— Может, да, а может, и нет, — угрюмо ответил Брок. — Поживем — увидим. Но вот уж тебя-то Гонконг ничем не порадует. Круглый холм будет моим, а тебе придет конец.
— Не будь так самоуверен. — Струан повернулся и посмотрел на площадь. Кнут по-прежнему поднимался и опускался. Ему стало жаль Ти-сена, угодившего в ловушку, которой он не мог ни избежать, ни предвидеть. Он не искал должности императорского представителя — ему приказали занять ее. Он оказался жертвой эпохи, в которой жил. Так же, как и сам Струан, и Лонгстафф, и Брок, и Хоппо, и все торговцы стали безвольными пешками в игре обстоятельств теперь, когда сделан первый ход. Дальнейшее было столь же неотвратимо, как удар бича. Кантон, как и раньше, подвергнется нападению. Сначала англичане захватят укрепления на подступах к городу, после чего станут просто угрожать ему. Брать город штурмом не придется, поскольку Кантон сначала заплатит выкуп. Затем летом, когда установится ветер, — вновь на север, к устью и причалам реки Пей Хо, и вновь император, беспомощный в тисках обстоятельств, как и все остальные, немедленно запросит мира. Договор останется, потому что он справедлив. Потом пройдут годы, и китайцы по своей воле откроют порты на материке, увидев, что британцам есть что предложить им: закон, правый суд, неприкосновенность собственности, свободу.
Ибо простые китайцы хотят того же, чего хотим мы, думал он, и нет между нами никакой разницы. Почему же нам не трудиться всем вместе ради общего блага? Может быть, со временем мы поможем китайцам выбросить из страны этих варваров-маньчжуров.