Позади он услышал топот чьих-то ног и побежал быстрее. Повернув за угол, он увидел прямо перед собой улицу Тринадцати Факторий. Он бросил копье, пробежал по ней зигзагом, повернул на Хог Стрит, миновал ее и припустил через площадь, заполненную все прибывающими «знаменосцами».
Прежде чем они успели сообразить, что к чему, он добежал до ворот парка и проскользнул внутрь. В живот ему уперлось дуло мушкета.
— А, это ты, Дирк, — раздался голос Брока. — Где это ты был, черт возьми?
— Гулял. — Струан судорожно ловил ртом воздух. — Кровь Христова, на меня напали грабители с большой дороги, черт бы их побрал!
— Это твоя кровь или их?
При свете фонаря Струан стащил с раненного плеча сюртук и разорвал рубашку. На плечевой мышце алел порез, ровный и неглубокий.
— Комариный укус, — пренебрежительно фыркнул Брок. Он достал фляжку с ромом, плеснул на рану и улыбнулся, увидев, как скривилось от боли лицо Струана. — Сколько их было?
— Трое.
— И тебя подрезали? Да ты, как видно, стареешь! — Брок налил два стакана рома.
Струан выпил и почувствовал себя лучше.
— Я-то думал, ты спишь. Дверь у тебя заперта. Где ты был?
— Что тут у вас творится?
— Примерно час назад исчезли все слуги. Вот так-то. Я решил, что лучше никого сюда не вытаскивать, пока не рассветет. Когда ты там бежал, тебя прикрывали стволов пятьдесят, не меньше.
— Тогда какого дьявола было совать мушкет мне в брюхо?
— Да просто захотелось поприветствовать тебя, как подобает. — Брок отхлебнул из своего стакана. — Чтобы ты вроде как знал, что мы не дремлем.
— Кто-нибудь знает, почему исчезли слуги?
— Нет. — Брок подошел к воротам. Потревоженные «знаменосцы» опять укладывались спать. На горизонте нерешительно подрагивал первыми лучами нервный рассвет. — Выглядит все это до омерзения скверно, — тяжело проговорил он. — Не нравятся мне эти сукины дети, ох как не нравятся. Сидят себе, ничего не делают, только иногда в эти свои барабаны стучат. Думаю, нам лучше отступить, пока для этого еще есть хорошая возможность.
— Как минимум несколько дней нам ничего не грозит. Брок покачал головой:
— У меня дурное предчувствие. Что-то здесь не так. Лучше бы нам уйти.
— Это хитрость, Брок. Обман. — Струан оторвал кусок рубашки и вытер со лба пот.
— Может, и хитрость. Но на душе у меня не спокойно, а когда меня одолевают такие предчувствия, значит пора уносить ноги. — Брок ткнул большим пальцем в сторону «знаменосцев»: — Мы их тут пересчитали. Сто пятьдесят штук. Хау-куа говорит, их больше тысячи вокруг поселения.
— Я видел, может быть, сотни две-три. К востоку отсюда.
— Что ты там делал?
— Так, прогулялся. — Струану вдруг захотелось рассказать ему обо всем. Только делу это не поможет, подумал он. Брок сделает все, что в его силах, чтобы помешать тебе доставить серебро на Гонконг. А без этого серебра ты, дружок, мертвее мертвого. — Тут рядом, за углом, живет одна девочка, — развязно сообщил он.
— Девочка, черта с два! Не такой ты дурак, чтобы рисковать своей шкурой из-за юбки. — Брок раздраженно подергал себя за бороду. — Сменишь меня через час?
— Хорошо.
— В полдень мы отчаливаем. —
— Нет.
— А я говорю, в полдень.
— Нет.
Брок нахмурился.
— Что это, интересно, так тебя здесь держит?
— Если мы покинем поселение прежде, чем начнутся настоящие неприятности, мы страшно потеряем лицо.
— Верно. Это я знаю. Не думай, что мне нравится удирать. Но что-то подсказывает мне, что так будет лучше.
— Мы подождем пару дней.
— Ты знаешь, что я никогда не ошибался насчет того, когда следует смазывать пятки. — Брок смотрел на него с глубоким подозрением. — Почему ты хочешь остаться?
— Эта лиса Ти-сен просто опять взялся за свои старые трюки. На этот раз твое предчувствие тебя обманывает.