— Черт побери, теперь, когда Брока на ней нет, она мне самому начала нравиться.
— Тогда сделаем так: победитель получает картину, и мы попросим Аристотеля вписать в нее проигравшего.
— Идет. — Они скрепили сделку рукопожатием. Внезапно раздался пушечный выстрел, и они посмотрели в сторону моря. В восточной части пролива появился корабль. Он словно летел над водой. Его прямые паруса — фок, грот, марсели, брамсели, бом-брамсели надувались кверху, выпирая прямоугольными куполами из-под врезавшихся в них бык-горденей и рифов; натянутые, как струна, снасти пели на разгоняющемся ветру. Клипер с косыми мачтами шел крутым бакштагом, так что брызги летели через планширь с подветренной стороны и волна из-под кормы взлетала вверх, а над пеной, отмечавшей его путь — белоснежной на бирюзовом фоне океана — морские чайки выкликали свое приветствие.
Опять громыхнула пушка, и с подветренного борта отделилось облачко дыма. «Юнион Джек» развевался на корме, «Лев и Дракон» — на бизани. Те из присутствующих на берегу, кто выиграли свои ставки, восторженно приветствовали корабль, потому что огромные суммы ставились на то, чей клипер первым дойдет домой и чей первым вернется.
— Мистер Маккей! — крикнул Струан, но боцман и сам уже спешил к нему с двойным телескопом.
— На три дня раньше срока — рекордное время, сэр-р, — объявил боцман Маккей, улыбаясь беззубым ртом. — Ох, сэр, вы только гляньте, как летит. Это обойдется Броку в бочонок серебра! — Он заторопился назад.
Клипер Струана «Грозовое Облако» вырвался из пролива и теперь, когда ему не нужно было лавировать, пошел прямо по ветру, быстро набирая скорость.
Струан приложил короткий сдвоенный телескоп к глазам и поймал в фокус условные флажки, которые искал. Послание гласило: «Кризис не разрешен. Новый договор с Оттоманской империей против Франции Разговоры о войне». Затем Струан осмотрел корабль, краска свежая, снасти не провисли, пушки на месте. И в углу фор-бом-брамселя он увидел небольшую черную метку — это был условный сигнал, который использовался только в крайних случаях и означал «Важные депеши на борту». Он опустил бинокль и предложил его Куперу:
— Не хотите взглянуть?
— Благодарю.
— Это называется бинокуляры или бинокль — «два глаза». Резкость наводится вот этим винтом в центре, — пояснил Сгруан. — Сделан для меня по специальному заказу.
Купер посмотрел в бинокль и увидел кодовые флажки. Он знал, что сейчас весь флот пытается разгадать, что они означают. Каждая компания тратила немало времени и денег, чтобы заполучить ключ к шифру «Благородного Дома». Бинокль оказался мощнее обычной подзорной трубы.
— Где я могу раздобыть партию этих штук?
— Сто гиней за бинокль. Год на поставку. Хочешь — соглашайся, не хочешь — твое дело, с горечью подумал Купер, хорошо знавший эту интонацию.
— Идет.
В этот момент были подняты новые флажки, и Купер вернул бинокль Струану.
Второе послание содержало только одно слово: «Зенит» — это был особый код внутри основного шифра.
— На вашем месте, — казал Струан, — я бы избавился от хлопка, закупленного вами в этом году. И побыстрее.
— Почему?
Струан пожал плечами.
— Просто пытаюсь оказать небольшую услугу. Извините, мне пора.
Он зашагал навстречу Роббу, направлявшемуся к ним вместе с боцманом. Купер смотрел ему вслед. Что же кроется за этими чертовыми флажками, спрашивал он себя. И что он имел в виду, говоря о нашем хлопке? И почему, черт побери, до сих пор еще не прибыл пакетбот с почтой?
Вот это и делает торговлю таким захватывающим делом.
Ты покупаешь и продаешь для рынка, который откроется через четыре месяца, зная только цены рынка, закрывшегося четыре месяца назад. Один просчет, и тебя ждут унылые стены долговой ямы.