— Они не находят меня отвратительной. Им нравится цвет моей кожи, и я выполняю все их желания. Они выполняют мои. Я должна рассказать вам все, что знаю, Тай-Пэн. Ведь я лишь возвращаю вам свой долг.
— Какой долг?
— Вы прекратили побои. Правда, помощь пришла слишком поздно, но это не ваша вина. — Она поднялась с кровати и накинула халат из плотной ткани — Я не буду больше испытывать ваше терпение. Пожалуйста, выслушайте меня, а потом можете поступать, как вам заблагорассудится.
— Что ты хочешь рассказать мне?
— Император назначил в Кантон нового наместника. Этот новый наместник Линь везет с собой императорский указ, запрещающий торговлю опиумом. Он прибудет сюда через две недели, и в течение последующих трех недель поселение в Кантоне будет окружено войсками. Ни одному европейцу не позволят покинуть Кантон, пока не будут сданы все запасы опиума.
Струан презрительно рассмеялся.
— В это я никогда не поверю.
— Если опиум будет сдан и уничтожен, любой, у кого останутся его запасы за пределами Кантона, заработает на этом целое состояние, — спокойно заметила Мэри.
— Свой опиум никто и никогда не отдаст просто так.
— Предположим, всех жителей поселения возьмут заложниками. И в качестве выкупа назначат опиум. Что вы сможете сделать? Военных кораблей у вас здесь нет. Вы беззащитны. Разве не так?
— Пожалуй.
— Пошлите корабль в Калькутту с распоряжением скупать опиум — столько, сколько сможете — через два месяца после того, как он туда прибудет. Если моя информация неверна, у вас останется достаточно времени, чтобы отменить это распоряжение.
— Это тебе Ван сказал?
— Только о наместнике. Все остальное я додумала сама. Я хотела расплатиться с вами.
— Ты мне ничего не должна.
— Вас никогда не пороли кнутом.
— Почему ты не прислала ко мне кого-нибудь с тайным посланием? Зачем понадобилось приводить меня сюда? Чтобы я увидел тебя вот такой? Затем ты заставила меня пройти через весь этот… весь этот ужас?
— Я хотела все рассказать вам. Сама. Я хотела, чтобы кто-то другой, кроме меня, знал, какая я на самом деле. Вы единственный человек, которому я доверяю.
— Ты сошла с ума. Тебя нужно было бы запереть под замок.
— И все потому, что мне нравится спать с китайцами?
— Крест Господень! Да ты что, не понимаешь, кем ты стала?
— Понимаю. Позором Англии. — Ее лицо исказила злоба, оно сразу постарело, стало жестче. — Вы, мужчины, можете делать все, что только захотите, а нам, женщинам, оказывается, нельзя. Бог ты мой, да как бы я могла лечь в постель с европейцем? Первое, что он сделал бы, выйдя отсюда, это побежал рассказывать остальным о своем приключении и опозорил бы меня перед всем светом. А так никто не страдает. За исключением, может быть, меня, но это случилось очень давно.
— Что случилось? О чем ты?
— Вам следует раз и навсегда усвоить одну истину, Тай-Пэн. Женщине нужны мужчины так же, как и мужчине нужны женщины. Почему мы должны довольствоваться одним только мужем? С какой стати?
— Как долго продолжается все это?
— С тех пор, как мне исполнилось четырнадцать. Не кажитесь таким потрясенным! Сколько лег было Мэй-мэй, когда вы купили ее?
— Это совсем другое дело.
— Для мужчин это всегда другое дело. — Мэри присела к столу перед зеркалом и принялась расчесывать волосы. — Брок тайно договаривается с испанцами в Маниле насчет урожая сахара. Он предложил Карлосу де Сильвера десять процентов за монопольную торговлю.
Струан почувствовал, как в нем заклокотала ярость. Если Броку удастся этот его трюк с сахаром, он приберет к рукам всю торговлю на Филиппинах.
— Откуда ты знаешь?
— Его компрадор Шэ-Цин сказал мне.
— Он тоже один изтвоих… клиентов?
— Да.