— Ты совсем ничего не ешь, Робб. И ты, Кулум. Ешьте. — Струан оторвал куриную ногу и положил себе на тарелку. — Ситуация вовсе не так безнадежна. Возьмем, во-первых, эти девятнадцать человек… да, они будут шпионами By Фан Чоя и его отребья. Но для того, чтобы мы могли научить их, им придется выучить английский, так? А если мы сможем говорить с ними, почему нам не попробовать переделать их? Сделать из пиратов полезных для общества граждан? Может быть, даже христиан? Девятнадцать шансов заполучить ценных союзников. Я бы сказал, что попробовать стоит. А если они перейдут к нам — хотя бы один из них, — мы узнаем, где находятся все пиратские убежища и стоянки. Тогда мы сможем контролировать их, а при надобности и уничтожить. Во-вторых, этот клипер: через год и один день мне предстоит выдержать морское сражение, только и всего. Я передам им корабль, а потом сразу же пущу его ко дну. Я ведь не давал обещания не топить его.
— А почему просто не передать его, набив трюм порохом и запалив медленный фитиль? — предложил Робб.
— By Квок слишком проницателен для этого.
— А нельзя ли как-нибудь подвесить мины снаружи корпуса ниже ватерлинии?
— Такой трюк, возможно, и удался бы. Мины снаружи они могут проглядеть. Но даже если тебя загнали в угол, и ты должен найти какую-то лазейку, ты не можешь нарушать священную клятву. Никакого обмана, Робб. Мы бы потеряли лицо на сотню лет вперед. By Квока я просто убью.
— Зачем?
— Чтобы научить его держать слово. И защитить нас на следующее поколение. Все замолчали.
— А я полагал, ты собираешься уехать домой через пять месяцев, — сказал Робб.
— В моих планах ничего не изменилось. Я приведу новый корабль обратно, когда он будет готов. Мы назовем его «Облако Лотоса». — Струан вытер рот салфеткой. — С людьми и с кораблем мне все ясно. Но зачем делать из трех мальчиков «дэнди»? Этого я не могу понять. Эти дети беспокоят меня, сам не знаю почему.
— Это будут сыновья By Квока?
— Сыновья или племянники, да, обязательно. Вот только зачем им это? Что они с этим приобретают?
— Все английское. Все наши секреты, — предположил Кулум.
— Нет, парень. То, что относится ко взрослым, относится и к детям. Даже в большей степени. Мальчиков будет легче превратить в европейцев, привить им наши обычаи, обратить в нашу веру. Почему они готовы потерять трех сыновей? Почему это должны быть «дэнди» — не капитаны, солдаты, кораблестроители, оружейники или что-нибудь еще столь же полезное? Почему именно «дэнди»?
Ответа не было…
Когда «Китайское Облако» с запада проскользнул в гавань Гонконга, Струан поднимался на ют, где его ожидали Кулум и Робб. Дождь прекратился, дул резкий пронизывающий ветер. День клонился к вечеру. Струан чувствовал себя хорошо отдохнувшим, на сердце у него было спокойно. Но едва лишь он ступил на палубу, как от его спокойствия не осталось и следа.
— Боже милосердный!
Гавань была забита торговыми судами со всей Азии и кораблями королевского флота. На берегу теснились палатки, в которых расположились четыре тысячи солдат экспедиционного корпуса.
Однако больше всего Струана поразили сотни китайских сампанов, облепивших берег севернее Глессинг Пойнта. Бессчетное количество джонок и сампанов прибывали и отчаливали каждую минуту. Тысячи крошечных лачуг выросли, как уродливые грибы, на склонах одного из холмов.
— Китайцы нескончаемой волной хлынули сюда с тою самого дня, когда я вернулся из Кантона, — сказал Кулум. — Одному Богу известно, сколько их тут. Они прибывают целыми сампанами и джонками и устремляются на берег. Потом растворяются в этой кишащей людской массе. Ночью эти дьяволы разбредаются по острову и краду г все, что можно унести.
— Боже милосердный!
— Поначалу они селились по всему острову.