Войдя в квартиру Билла, Адриана увидела его как бы в другом измерении. На стенах висели: красивые современные картины, интерьер украшали интересные статуэтки, привезенные из разных путешествий. Удобные кожаные диваны, огромные, мягкие, уютные кресла. В столовой стоял чудный стол, который Билл нашел в одном итальянском монастыре, и лежал ковер, купленный в Пакистане, Всюду попадались прелестные фотографии его детей. Здесь хотелось ходить и все разглядывать. Стеллажи с книгами, кирпичный камин, большая кухня, оформленная в сельском стиле, – все это больше походило на дом, а не на квартиру. Работал Билл в уютном кабинете, где стояла пишущая машинка, почти такая же старая, как его любимый «Роял», много книг и большое кожаное кресло, которое он унаследовал от отца, – все потертое и, видно, любимое. Гостевая спальня, которой, похоже, не пользовались, была оформлена в бежевых тонах, на полу, рядом с современной двухспальной кроватью, лежал ковер из овечьих шкур. В большой разноцветной детской стояла ярко‑красная двухэтажная кровать в форме паровоза. Спальня Билла находилась на первом этаже и была выдержана в теплых охристых тонах, большие окна выходили в сад, о существовании которого в их комплексе Адриана даже не знала. Это было великолепно. Интерьеры очень соответствовали складу их хозяина – та же привлекательность, душевность, теплота. Из этой квартиры не хотелось уходить, хотелось только еще подробнее с ней познакомиться. Поражал ее контраст с той дорогостоящей стерильностью, в которой Адриана жила со Стивеном, пока тот не выехал, забрав все и оставив голые стены, кровать и коврик.
– Билл, это восхитительно, – сказала она, не скрывая своего восторга.
– Мне тоже нравится, – признался он. – Ты видела кровать ребят? Мне ее изготовил один мастер из Ньюпорт‑Бича. Он таких делает всего две в год. Я мог выбрать между этой и другой, похожей на двухэтажный автобус. Какой‑то англичанин купил автобус, ну а я – паровоз. У меня всегда был сдвиг на почве паровозов и поездов. Они такие большие, старомодные и уютные.
Адриана подумала, что эта характеристика подходит и ему самому, и улыбнулась:
– Мне у тебя очень нравится.
В его квартире действительно чувствовалась особая, теплая атмосфера. Здесь приятно было жить и работать.
– Я годами пытаюсь убедить себя купить отдельный дом, но я ненавижу переезды, к тому же здесь очень удобно, да и ребятам нравится.
– Я думаю!
Билл отвел для них самую большую комнату, считая, что это стоит сделать, хотя сыновья не жили у него подолгу.
– Когда они подрастут, то, надеюсь, будут проводить здесь больше времени.
– Наверняка.
«Кому бы здесь не понравилось? Квартира нельзя сказать, чтобы очень большая или шикарная, нет, но находясь, в ней, словно испытываешь радушное объятие», – думала Адриана, сидя на диване и окидывая взглядом жилище Билла. Потом она пошла на кухню помочь ему готовить ужин. Большую часть кухни Билл оформил своими руками и стряпал с несомненным знанием дела.
– Скажи, а есть вещи, которых ты не умеешь?
– В спорте я ноль. Я уже говорил тебе, что отвратительно играю в теннис. Я не умею разжигать в полевых условиях костер, это приходится делать Адаму каждый раз, когда мы отправляемся в поход. И еще боюсь самолетов.
Список был явно короткий по сравнению с тем, что он умел.
– Самое главное, что ты умеешь быть человечным.
– А как насчет тебя, Адриана? В чем ты не сильна? – спросил Билл, аккуратно нарезая свежий базилик для салата. Его интересовало, как Адриана оценивает себя сама.
– Я не сильна во многих вещах. Например, в лыжах. В теннис играю так себе, в бридж вообще ужасно. Игры для меня просто наказание, я не могу запомнить правил и, даже если случайно выигрываю, не получаю никакого удовлетворения.