У тебя нет ни друзей, ни денег. А единственное, чем ты владеешь, – твоя нежная, свежая красота – для тебя сейчас опаснее всего. Я не сомневаюсь, тебе просто не терпится от меня избавиться, я же помню, что ты не прочь поживиться за счет местных миллионеров.
Он замолчал, давая ей возможность обдумать его слова. Сирена колебалась. Согласие, которого он, без сомнения, ждал, сделает ее зависимой от него. Ей этого не хотелось. Она не желала превратиться в объект благотворительности, который полностью принадлежит своему благодетелю, своему патрону. Но как только у нее появится другое платье, как только она получит возможность чему-то научиться, она сможет найти свою собственную дорогу.
– Мы, по крайней мере, знаем, где теперь находимся. Может, это не совсем то, что тебе хочется, но тем не менее ты можешь делать что угодно, и, поверь, это для тебя сейчас самое лучшее.
– О да, конечно, вы знаете, что для меня лучше, а что хуже.
– После вчерашней ночи ты, наверное, поняла, – сказал он, не обращая внимания на ее сарказм, – что с моими добрыми намерениями можно очень легко справиться.
Сирена открыла было рот, чтобы ответить, но Вард притянул ее к себе и заглушил слова поцелуем. Потом он так же неожиданно отпустил ее.
– Я должен позаботиться о лошадях и телеграфировать миссис О'Хара насчет твоего саквояжа. Тебе здесь будет хорошо, если только ты не станешь спускаться вниз. Я собираюсь предупредить моего человека на первом этаже, что тебе нельзя появляться на лестнице. Он наверняка с радостью отнес бы тебя обратно, только тебе вряд ли это понравится… Тебе что-нибудь нужно, пока я не ушел?
– Нет, – ответила Сирена, но, когда он уже повернулся к дверям, она вспомнила одну вещь. – Здесь не найдется что-нибудь, чтобы починить платье?
– Сомневаюсь, но ты можешь поискать, если хочешь. Посмотри сначала в гардеробной, а больше не трудись. Я найду, что тебе надеть, пока не пришлют твои вещи.
– Мне ничего от тебя не нужно.
Губы Варда искривились в усмешке.
– Ты уже говорила так однажды. Это очень плохо, потому что ты получишь от меня все, даже если это придется сделать без твоего согласия.
Широкими шагами он направился к выходу и тихо закрыл за собой дверь. Нахмурившись, Сирена стояла посреди комнаты. Какой он все-таки загадочный человек, этот Вард Данбар. Судя по тому, как он вел себя сегодня-утром, когда они проснулись, тех слов, которые она услышала от него прошлой ночью, тех признаний на платформе, казалось, вовсе не существовало. Он встал, оделся и, непонятно почему – то ли из чувства такта, то ли из-за безразличия, – оставил ее одну. И все же, выходя из ванной, она увидела, что он стоит перед уже высохшим покрывалом; Вард сжимал в руках край ткани и грустно смотрел на почти незаметное красноватое пятно. Потом поглядел ей в глаза пристальным взглядом. И ей вдруг показалось, что она видит в нем какой-то невысказанный упрек. А теперь, после его разговора с местными богатеями, завсегдатаями «Эльдорадо», его лицо сделалось таким презрительным, что Сирена просто не могла узнать прежнего Варда. Может, он подозревал, что она собиралась сохранить девственность, чтобы повыгоднее продать ее? Это не имеет значения, конечно, это вовсе не так. И все же ей хотелось ненавидеть его за то, что он мог так подумать.
Неужели он будет держать ее здесь, как в тюрьме? Наверное, здесь довольно часто видят кричащих диким голосом и плачущих сквозь смех женщин. Обратил ли кто-нибудь на нее внимание? А даже если и так, сможет ли она объяснить, что здесь произошло? И поверят ли ей, если ей это удастся? Люди, скорее всего, решат, что она сама виновата, раз отказалась от брака со старейшиной.