— Ты причинила мне зло? Что за бессмыслица! Ты вытащила меня из ужасающего мрака.
Медленно покачав головой и не замечая катящихся по щекам слез, Эмбер заставила себя отдать Дункану то, в чем больше нельзя было ему отказывать.
— Отпусти меня, темный воин. Твое прошлое — вот оно, вокруг тебя.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Отпусти же меня, — прошептала она. Озадаченный Дункан разнял руки, выпуская Эмбер из объятий. Она села и хотела было встать, но поняла, что ноги откажутся ее держать.
Как и Дункан, она тоже боролась с собой, зная, как должна поступить, и отвергая неизбежное в одно и то же время.
— Теперь, когда мы не касаемся друг друга, ты видишь? — спросила Эмбер.
— Я вижу лишь твои слезы.
— Тогда слушай, что я скажу. Эта глендруидская колдунья — подруга твоих детских лет.
— Я знаю. Мегги.
— Вот этот белокурый и черноглазый рыцарь, который так меня ненавидит, — ты его знаешь?
Дункан взглянул на Саймона.
— Ну да. Это Саймон, прозванный… Верным! — закончил Дункан, и в его голосе явственно звучало торжество. — Конечно же, я его знаю!
— А кому он верен? — тихо спросила Эмбер.
— Своему брату.
— Как зовут брата Саймона Верного?
Дункан неожиданно вскочил на ноги и оказался лицом к лицу с высоким, могучего телосложения рыцарем, который наблюдал за ним глазами цвета зимнего дождя, а рука его сжимала рукоять наполовину вынутого из ножен меча.
— Доминик ле Сабр, — ответил Дункан. Рыцарь кивнул.
— А как зовут тебя, темный воин? — прерывающимся шепотом спросила Эмбер. — Как твое настоящее имя!
Дункан закрыл глаза и попытался заговорить, ответить. Извивались темные тени, стараясь помешать светлым осколкам памяти, которые плыли навстречу друг другу и сплетались фрагмент за фрагментом в мерцающую ткань знания, так что теперь даже и тысяче оттенков темноты стало не под силу заслонять от глаз огненный узор истины.
Когда Дункан снова открыл глаза, Эмбер была рада, что уже не прикасается к нему.
— Я — Дункан Максуэллский, Шотландский Молот, — с силой сказал он.
Доминик снова кивнул.
— Я — Дункан Максуэллский, управляющий Эрика Колдуна в том самом замке, которым ты, мой законный лорд и господин, поручил мне управлять от твоего имени.
Доминик хотел было заговорить, но не смог, потому что слова Дункана все падали и падали подобно горькому дождю. Звучавшие в них гордость, унижение и гнев были так сильны, что становились почти осязаемы.
— Я — Дункан Максуэллский, человек, погубленный ведьмой с золотыми глазами и лживым языком.
Я — Дункан Максуэллский. Клятвопреступник.
Глава 18
Отстранение и молча Эмбер смотрела, как навьючивают на лошадей остатки временного лагеря.
— Ты сможешь сама сесть в седло? — спросила Мег.
— Да.
— Вот и хорошо. Нам не хотелось бы снова причинить тебе боль.
— А Дункан больше не желает ко мне прикасаться, — сказала Эмбер с внешним спокойствием.
Мег неохотно кивнула. От ее острого взгляда не ускользнули ни мертвенная бледность лица Эмбер, ни темные линии страдания, залегшие по обеим сторонам ее рта.
— Я ведь жила без прикосновений раньше, — продолжала Эмбер. — Проживу и теперь.
— Раньше ты не знала… — Мег умолкла, не закончив того, что собиралась сказать.
— Да. Знание — это мне кара.
В голосе Эмбер слышалась такая печаль, что Мег пронзило острое чувство сострадания.
— Мне очень жаль, — прошептала Мег.
— Не надо сожалеть. Лучше мне жить неприкасаемой, чем испытать сейчас прикосновение Дункана.
— Он никогда не поднимет на тебя руку, — быстро сказала Мег.
— А ему и не придется этого делать: Я чувствую его ярость — будто черные крылья бьются о мою душу.
Мег инстинктивно протянула руку жестом утешения, но тут же вспомнила, что ее прикосновение принесет вместо успокоения боль.