- Спокойно, ребята. - Голос принадлежал джерри, и какие-то темные фигуры высаживались из зависших над крышей машин. - Внутренний Корпус. Всем оставаться на местах.
Сонные Кодьяки, окруженные офицерами в черных скафандрах, разом пробудились. Расти и Луис вскочили, но внукоровцы наставили на них смирительные жезлы, приказывая сесть на места.
- Что это значит? - закричал Кейл.
- Лейтенант Гриб, Северо- Восточное отделение Внутреннего Корпуса, - представился командир-джерри, раскрыв ладонь, - а это мой ордер. Ордер, мар, - повторил он, не дождавшись ответного взмаха со стороны Кейла.
- Ордер так ордер. У меня нет ладонника.
- Странно. - Пчела, вылетевшая из ближайшей машины, открыла перед Кейлом рамку с ордером на арест Самсона П. Харджера-Кодьяка. Другой офицер двинулся к койке Самсона, но Китти преградила ему дорогу.
- Отойдите, мар ретродевочка, - приказал офицер. Китти не отошла.
- Не видите разве, он умирает, - вступилась Эйприл.
- В сторону! - гаркнул офицер. Женщины не подчинились. Тогда он попросту растолкал их и подошел к Самсону. - Бог ты мой, ну и вонь! Он, как я погляжу, уже помер.
- Он обожженный, потому и воняет, - объяснил командир.
- Говорю тебе, помер он.
Командир вставил свой автодок рядом с тем, что уже торчал из уха Самсона, и объявил Кодьякам:
- Я получил новый приказ. Этот человек помещается под домашний арест. Он не должен покидать этот дом без разрешения, ясно?
- Да, - ответила Эйприл.
- Эта пчела останется здесь в качестве официального монитора. Переходим ко второму пункту.
Пчела, открыв другую страницу, предъявила ордер на обыск дома и арест ментара по имени Хьюберт. Внукоровцы направились к двери на лестницу.
- Нет! Не надо! - Кейл бросился им наперерез. - Хьюберт - самое ценное наше имущество.
Командир плюнул на крышу.
- Наше терпение имеет пределы, мар. - Двое полицейских тут же сковали Кейлу руки и выпихнули его на лестницу впереди себя. - Еще кому-нибудь не терпится провести ночь в тюрьме? Сидите-ка лучше на крыше и не мешайте нам.
Чартисты на некоторое время вняли совету, но потом Китти сказала:
- Эти ублюдки сейчас в моей комнате. - Она пошла вниз, Эйприл за ней. Богдан посмотрел на Расти. Тот пожал плечами, и они вдвоем тоже спустились по лестнице, но дошли только до коридора у комнаты Богдана. Двое внукоровцев, пользуясь визорами, смотрели сквозь кирпичную стену.
- Эй, пацан, что ты тут держишь? - спросил один.
- Ничего, - сказал Богдан. - Это машинное отделение лифта.
- Да ну? С такой-то дверью?
- Да, дверь надежная, - гордо ответил Богдан. - Придется вам поверить мне на слово, потому что без меня вы туда не войдете.
Но внукоровец произнес:
- Подтверди получение. - И махнул ладонью на дверь.
- Добро пожаловать, офицеры, - сказала она и тут же открыла свои замки.
- Сукин сын, - выругался Богдан.
- Не повезло, - посочувствовал Расти.
Внукоровцы вошли в комнату Богдана, а его самого не пустили. Богдан и Расти смотрели из коридора, как те обшаривают своими нюхачами все подряд.
- Ничего, кроме механики, - сказал один, выходя.
- А я вам что говорил? - начал Богдан, но Расти ткнул его в бок.
Внукоровцы удалились по коридору, продолжая сканировать.
Богдан хотел закрыть дверь, но сзади неожиданно подошли четверо Тобблеров.
- Доброе утро, мар Богдан. Доброе утро, мар Расти, - сказал Дитер.
Богдан ринулся вперед и попытался захлопнуть дверь, но один Тобблер без труда удержал ее, а другие достали из карманов гаечные ключи и принялись отвинчивать петли.
- Прекратите! - заорал Богдан. - Вы не имеете права!
- Не имеем? - огрызнулся Дитер. - У вас хватает наглости говорить мне это после двух лет пользования нашей комнатой? Я вам покажу право. - Он вошел и начал выкидывать шмотки Богдана в коридор.
- Может, остановишь их? - взмолился Богдан. Расти оценил ситуацию.
- Я вообще-то могу их сделать, всех четырех. Хочешь, попробую?
Богдан рылся в куче своих пожитков, выискивая самое ценное.
- Ну и ночка выдалась, - сказал Расти. - Давай оттащим матрас ко мне в комнату. Поживешь пока у меня.
Богдан, несмотря на все ночные переживания, начинал клевать носом. Он спустился в "Микросекунду" за восьмичасовой дозой "Бодрости" и посмотрел, как внукоровцы тащат вниз ящик с канистрой Хьюберта. Ментара погрузили в одну ВОМ, Кейла в другую. Расти и Луис поехали следом на такси - внести залог за домоправителя. Было всего три часа, но Богдан решил, что можно уже двигать на работу. Однако сначала надо попрощаться с Самсоном - вдруг старикан не доживет до вечера. Он снова поднялся на крышу. Дом после драматических событий погрузился в мертвую тишину.
Его любимая дверь, снятая с петель, лежала посреди коридора. Богдан, переступив через нее с болью в сердце, заглянул в свою комнату, два здоровенных молодых Тобблера, сидя за складным столиком у кабельного барабана, зевали и сонно шлепали картами.
На крыше осталось совсем мало Кодьяков. Но Самсон не спал, и Меган с Китти кормили его.
- Мы его помыли, - сказала Китти. - Сменили одежду, сняли старую мастику. Вот он и проснулся.
- Привет, Сэм, - сказал Богдан.
Старик сосредоточенно жевал кашу, и Богдан сел рядом с Денни.
- Страшно было видеть его там, на небе, - сказал тот. - Да.
- Я прямо перенервничал. Зря это он. - Да.
На полу валялись ошметки вчерашнего Самсонова скафа. Богдан поднял его, осмотрел лацканы. Синего техноса там больше не было.
- Китти, вы на Самсоне никаких техносов не нашли?
- Нет. - Она показала на парившую над крышей внукоровскую пчелу. - Кроме этой, не видели ни одного.
Тот, синий, мог запросто спрятаться где-то под листьями.
- Хьюберт, - позвал Богдан, взяв в руки пояс Самсона.
- Я не Хьюберт, - ответил пояс. - Я терминал Хьюберта с ограниченными личностными свойствами и номинальным запасом знаний. Контакт с Хьюбертом - прим я потерял сегодня в 2.21.
- Твое счастье. - Богдан бросил пояс и сказал Денни: - Видал, как Кейл полез в драку за Хьюберта? Вот не думал, что он так любит пастовика. Чего ты? - спросил он, поймав оценивающий взгляд Китти, но та уже отвернулась и вытирала Самсону слюни. - Что там такое с Кейлом и Хьюбертом?
- Богги, ты? - прошамкал старик. - Поди сюда, я тебе что-то скажу.
Меган и Китти убрали поднос, губки, щетки. Богдан сел на койку, взял Самсона за руку.
- Сегодня я узнал кое-что, парень.
- Да, наверное.
- Я узнал, что трудно убить себя, когда на самом-то деле тебе хочется жить.
- Я тебе мог сразу это сказать.
- Правда? - Глаза Самсона пытались сфокусироваться на мальчишеском лице. - Не думаю, Богги. Ты даже повзрослеть пока не сумел - что ты знаешь о смерти?
3.2
Мэри казалось, что Фред радуется ее новому назначению не так сильно, как хотелось бы ей. Когда купол сгорел и светящийся пепел осыпался вниз, она сразу отправилась домой, чтобы подготовиться к долгожданной работе. Заказала красивый сине-коричневый комплект (не форму - евангелины форму не носят), изучила расписание поездов, отыскала все, что имелось на ВДО относительно клиники Рузвельта. Информация оказалась немногочисленной: эксклюзивная лечебница для аффов чуралась рекламы.
Фред приплелся около двух, вымотанный еще больше, чем вечером. Он хотел отметить радостное событие, но Мэри наладила его прямиком под душ, уложила в постель и полежала рядом, пока он не уснул. Это произошло быстро, но когда она встала, он заворочался и сказал:
- Будь осторожна.
- Что-что? - Он не ответил - во сне говорил, должно быть.
В пять утра, перед выходом, Мэри рассмотрела себя, поворачивая зеркало на все 360 градусов. Выбранный ею костюм выглядел вполне по-деловому и при этом очень ей шел. Лицо выражало внимание, дружелюбие и заботу. Большие карие глаза смотрели тепло, но проницательно. В самый раз для роли успешной евангелины.
В левом нижнем углу зеркала замигал символ срочного почтового сообщения, и у Мэри екнуло сердце. Так она и знала. Слишком это хорошо, чтобы быть правдой. В последний момент ее раздумали брать на работу.
Снедаемая жалостью к себе, она на цыпочках прошла мимо спящего Фреда в гостиную, к экрану, настроенному на окно чьей-то чужой квартиры. Открыла почту, поискала глазами ключевые слова "отменяется", "сожалеем", "ошибка".
Немного успокоилась, не найдя таковых, и стала читать по порядку.
Нет, никаких отмен, благодарение небу. Ее просто извещали об инструктаже, который будет проведен в клинике. Прекрасно. Она записала на ладонь нужные сведения и вышла из дому.
Коридоры и лифты жил блока 7 заполняли десятки тысяч Полезных Людей, работающих в утреннюю смену. В сине-коричневом море мелькали лица елен, стивов, изабелл, дженни - множества дженни. Этого времени дня Мэри всегда боялась больше всего: толпы идущих на работу счастливцев надрывали ей сердце. Но сегодня все было по-другому. Ее волнение, вероятно, бросалось в глаза, потому что совершенно незнакомые люди улыбались и спрашивали:
- Доброе утро, мар лина, на работу идете?
- Хей-хо! - отвечала она.