- А ну, вдохнули все дружно! - скомандовала женщина и втащила Богдана за лацкан в освободившееся пространство. Двери закрылись, лифт пошел вверх. Все снова выдохнули, и Богдана второй раз за утро прижало к стенке - теперь уже не диваном, а пышным бюстом. Он закрыл глаза, впивая запах, похожий на аромат жимолости. Его гладили по голове, но он не протестовал. Начались вопросы, сколько в "Э-Плюрибус" платят служащим, есть ли там премии, какая нужна квалификация, чтобы устроиться туда на работу, какие генетические тесты нужно пройти и, главное - есть ли сейчас вакансии. Богдан, прижимаясь ухом к своей мягкой подушке, отвечал на все как можно туманнее.
- Я слышала, нам эти… приборы придется вставить, - сказала обладательница бюста. - Чтобы ответы записывать.
- Ну… да, - сказал Богдан.
- А что это за штуки такие? - нервно спросила женщина.
- Не волнуйтесь, тетечка, - заулыбался Богдан. - Они маленькие, и вреда от них никакого. Только название жутковатое, кишечные зонды, а так ничего. - У постоянных служащих они назывались затычками, а временно приглашенные - "дырками". - Через пару минут про них забываешь.
Лифт доставил их на 103-й этаж, в вестибюль "Э-Плюрибус". Постоянные называли это помещение Храмом, и оно оставалось неизменным в любом арендованном здании. Храм создавал эффект огромности и внушал чувство благоговения. Для Богдана это давно утратило новизну, но он все еще наслаждался действием, которое вестибюль оказывал на новичков. Прозрачно-голубой пол тянулся, казалось, на многие километры. На горизонте высились гигантские каменные колонны, одни полуразрушенные, другие все еще увенчанные капителями, а дальше лежало спокойное зеленое море.
- О-о-о, - произнесла женщина.
В прохладном воздухе пахло солью и йодом. Вдали сверкнула молния, прокатился гром. Зазвучала сублиминальная музыка.
Эти люди, конечно, и раньше бывали в сенсориях. Но в наши дни одним дымом и лазерами впечатление не создашь, а "Э-Плюрибус", этого у нее не отнимешь, умела создавать впечатление. Обернувшись на звук трубы, однодневные увидели вместо лифта высоченную пирамиду-зиккурат, уходящую в желтое небо. На ее усеченной вершине, у самых розовых облаков, стояла гигантская корпоративная эмблема - Человек.
Это был один из самых известных символов Объединенных Демократий, и сейчас они видели перед собой его полную версию. Изображение менялось ежесекундно, варьируя пол, возраст, этническую принадлежность, черты лица, волосы и одежду. Зрителей это гипнотизировало. Говорили, что, если смотреть достаточно долго, можно увидеть каждого из пятнадцати миллиардов жителей Земли - всех, кроме себя.
И не только их, но и всех дорогих тебе умерших - родителей, детей, супругов, любовников и друзей.
И не только их, но и тех, кем ты мог бы стать, если бы в свое время сделал правильный выбор, если бы имел нужные связи, если бы тебе больше повезло.
Недурственно, в общем, для корпоративной эмблемы.
На каменных ступенях под Человеком расположился пантеон видеоидолов - тысячи прославленных имитозвезд всех времен. Знаменитая Академия "Э-Плюрибус", самая большая коллекция ограниченных изданий из всех существующих. Спутники Богдана восторженно заахали. На нижнем ярусе одиноко дожидалась Аннет Бейджинг в просторном домашнем платье, которое она сделала таким популярным благодаря многолетнему сериалу "Клейборны".
- Добро пожаловать! - произнесла она с придыханием. - Приветствую всех в доме "Э-Плюрибус"! - Она воздела свои красивые руки, склонила прелестную головку. Аудитория бурно зааплодировала. - Дорогие гости, вас избрали сегодня для очень важной и волнительной задачи: предпочтительного голосования. Общество, как вам известно, способно служить гражданам лишь постольку, поскольку оно их знает. Сейчас оно обращается к вам. У каждого из вас есть голос, который нужно услышать, и сердце, в глубины которого нужно проникнуть. - Она указала на бесконечно разнообразную статую высоко над ними. - Вы и есть настоящий Человек. В конгрессе, в парламенте, в зале суда, в комнате для совещаний Человек говорит вашим голосом. Я знаю, наши методы могут немного озадачить, - продолжила она после паузы, - особенно при первом визите к нам. Поэтому мы попросили моих друзей помочь нам.
- ЗДРАВСТВУЙТЕ! - дружно возгласили имиты у нее за спиной, еще более взбудоражив новеньких.
- Мы просим каждого выбрать самую любимую свою знаменитость из любого периода времени в свои персональные гиды на весь этот день. Не стесняйтесь назвать избранника вашего сердца. Она или он вам непременно откликнется. Мы все здесь друзья, выбирайте кого вам будет угодно - даже меня! Целый день мы будем выяснять ваши вкусы и мнения - копаться в ваших душах, если хотите, но сначала я попрошу вас ознакомиться с условиями работы и поставить свою подпись, если вы с ними согласны. После этого мы сразу займемся оглашением ваших тайных желаний, и названные тут же спустятся к вам.
Мало кто из временных дал себе труд прочесть контракт, появившийся перед ним в воздухе. Нетерпеливо махнув, они называли Беверли Беттлсон, Кэри Гранта, Агнишелло дель Сур, Хэмфри Богарта, Юрека Рутца, Мэрлин Монро, Рональда Рейгана и так далее, и так далее. "Здесь!" - радостно откликался каждый из вызванных. Звучали фанфары, и полубог сходил вниз по грандиозной лестнице пирамиды.
Богдан, воспользовавшись моментом, проскочил мимо Аннет за стенку-невидимку, скрывавшую один из служебных лифтов.
- Привет, Богго, - сказала Аннет - так его называла только она. - Улыбочку?
Ей он мог улыбаться без конца. Именно она была его тайным желанием. Ничего, что она взрослая, ничего, что обыкновенная гологолли - он любил ее всем своим сердцем.
- Само собой, Нетти. - Так ее называл только он. - Я, правда, малость опаздываю…
- Мы заметили, - усмехнулась она. - Не стану задерживать, только передам: тебя вызывают в отдел кадров.
- В отдел кадров? - дрогнувшим голосом повторил Богдан. - Зачем?
- В среду в три пятнадцать.
- Из-за того, что я опоздал? Это просто случайность, я ничего поделать не мог. Больше это не повторится.
- Уверена, что не повторится, - засмеялась она. - Ты очень пунктуальный молодой человек, поэтому вряд ли тебя из-за этого вызывают. Календарь показывает, что в среду исполняется первая годовщина твоей работы у нас.
Богдан посчитал в уме.
- Точно! А я и забыл.
- Зато "Э-Плюрибус", я думаю, не забыла, - подмигнула ему Аннет. - Извини, Богго, пойду займусь отстающими.
Двое временных все еще пытались расшифровать, что написано в их контрактах. Другие уже отправились в путь через бескрайнюю мраморную равнину с голиками своей мечты. Цель их путешествия - павильон, едва заметный на горизонте. Расстояние было иллюзорным только наполовину: им предстояло пройти от лифтов на южной оконечности башни до лестничной клетки на северной, а это добрых полклика. Рядом с Гаррисоном Фордом, графом Увагой и Одри Хепберн дорога покажется еще более длинной. К тому времени, как они доберутся до павильона и вставят затычки, "Э-Плюрибус" успеет загрузить их персональные файлы, произведет затылочно-подъязычную нейроградуировку, определит нижний уровень респонденции и подберет для каждого индивидуальные тесты на утро.
Все путем. Он, Богдан, становится настоящим специалистом в области социологии. Может, в компании заметили, как хорошо он работает. Может, кадры продлят ему контракт и дадут премию, а то и повысят.
Кишечные зонды, они же затычки, были обязательны не только для "дырок", но и для постоянных работников. Зонд, или пробник, представлял собой пучок подвижных электродов, соединенных специальными наконечниками. Его гликолевый футляр таял при температуре тела. Конической формы, четырнадцати сантиметров в длину, он напоминал миниатюрную, покрытую жиром рождественскую елку и пахнул как порошок для ванн. Вставлять его было очень просто. Богдан на основе долгого опыта проделывал это совершенно автоматически, с юмором вспоминая о "дырках", делающих это впервые. Он запер за собой дверь "зарядной" кабинки, расстегнул скаф ниже пояса, сел на унитаз, и сиденье само опустило его на зонд. Последовал секундный дискомфорт, пока футляр всасывался в слизистую ободочной кишки, и легкий перистальтический спазм - это пара электродных волокон подсоединилась к блуждающему нерву. Вышедший из кабинки Богдан преобразился в говорящую аналитическую машину.
Богдану предстояло выполнить третье за день задание - два первых он пропустил. В небольшой аудитории сидело вокруг голопространства около дюжины "дырок", все еще взволнованных новизной своих ощущений. Двое были итеранты, стивы; они уже отделались от своих гологидов и довольствовались обществом друг друга. Еще несколько человек, чартисты, сидели рядом в дружелюбном молчании. Богдан сделал им чартистский знак, вызвав подозрительные взгляды - он не носил кодьяковских цветов на работе.
Свет в аудитории погас, зазвучала веселая музыкальная тема. Специальные камеры перенесли зрителей в Чикагскую пластическую клинику, где трое человек привлекательной наружности, две женщины и мужчина, дожидались только что сданных анализов. Они решили слиться воедино хирургическим путем, но все еще обсуждали, какую конфигурацию им лучше принять.