Крикс не знал, в какой момент он понял, что сейчасдолжно произойти. Может быть, тогда, когда увидел, как блеснули в темноте глазаЛейды. Она сделала маленький шаг вперед и, слегка наклонившись, коснулась егогуб своими. Это был даже не поцелуй, скорее - призрак поцелуя, мимолетный,теплый, и одновременно - сотрясающе-пронзительный. "Дан-Энрикса" какбудто окатило кипятком. Он часто слышал, как лаконцы говорят между собой одевушках, к которым ходят в Нижний город. Обсуждали там и поцелуи, и вопросыкуда более пикантного характера, но энониец никогда особо не прислушивался кэтим разговорам, да и вообще не очень понимал, из-за чего вокруг этих историйподнимают столько шума. И теперь он тоже не успел толком понять, что - а темболее, зачем - он делает, а просто, не давая Лейде отстраниться, потянулся ейнавстречу и поцеловал подругу Лисси сам. В эту минуту его меньше всегобеспокоило, что Лейде, бывшей на год или два старше принцессы, он должен былказаться чуть ли не ребенком. Что такое тринадцатилетний мальчик дляаристократки, получающей знаки внимания от взрослых рыцарей и обрученной ссэром Альверином, Барсом Севера?.. Трезвая мысль мелькнула и погасла, какискра, упавшая на снег. Прятки и назначенный Элиссив "выкуп" былиосновательно забыты. Ладонь Лейды Гефэйр неуверенно легла ему на шею и тонкиепальцы ласково, почти неощутимо, провели по волосам…
Когда через четверть часа Крикс разыскивал мессераИрема, голова у южанина кружилась, будто бы он залпом выпил пинту эшарета.Мельком посмотрев на встрепанного, раскрасневшегося оруженосца, зеленоватыеглаза которого в эту минуту лихорадочно блестели, мессер Ирем выразительноприподнял брови.
- Ты что, напился?
- Н-нет, - ответил энониец, несколько секунд подумавнад вопросом.
Коадъютор посмотрел на него более внимательно, нобольше ни о чем расспрашивать не стал и только коротко распорядился:
- Приведи себя в порядок. Мы давно должны быть вАдельстане. Я посылал за тобой час назад, но ты словно сквозь землю провалился.
- Извините, что я задержал вас, мессер Ирем. Я могувсе объяснить.
"Что я несу?.. - вяло подумал Крикс. - А если онответит: ладно, объясняй? Что я тогда скажу?!"
Но коадъютор только отмахнулся.
- Боюсь, мне сейчас не до твоих ребячеств. Поживее,Рикс. Я и так потерял немало времени.
- Что-то случилось?.. - запоздало догадался Крикс,стараясь не отстать от рыцаря. Он только сейчас заметил, что его сеньорвыглядит помолодевшим и каким-то непривычно воодушевленным. Оглянувшись наоруженосца, коадъютор радостно и вместе с тем немного жутко усмехнулся.
- Да. Война.
Крикс сбился с шага, чуть не налетев на коадъютора. Испросил первое, что пришло ему в голову:
- Аварис или Калария?
- И те, и эти, - весело и зло ответил Ирем. - Полчасаназад прибыл посланник из Эледы. Совет у Валларикса состоится завтра утром. Полагаю,мы отправимся на Север, а наши союзники-островитяне возьмут на себя аварцев.
В день, когда они отплыли из столицы, небо над Адельюнабухало грозовыми тучами, через которые пробивались лучи полупризрачногосолнца. Зрелище казалось фантасмагорическим - как будто темные одежды небаиспещряли рваные прорехи, из которых лился мертвенно-золотой свет. Крикс стоялу мачты, задрав голову, пока мессер Ирем, плащ которого уже намок от брызг,перелетавших через борт, не посоветовал ему полюбоваться на раскинувшуюся наберегу Адель, пока это еще возможно. Потому что, как добавил рыцарь, когда онивыйдут в открытое море, Криксу будет уже не до этого.
Сэр Ирем не ошибся. Впрочем, энониец оказался неединственным, кто встретил первый день их путешествия, свесившись черезфальшборт и извергая в беспокойные морские волны все, что съел на завтрак (все,что съел на протяжении всей прежней жизни, если говорить о его личныхощущениях). Бледный, с помутневшим взглядом и тяжелой головой, оруженосецкоадъютора пристроился под самой мачтой - там, где качка слабее всего и где невидно волн, которые и без того рябили у него перед глазами, стоило хоть наминуту смежить веки. Мысль, что придется страдать от приступов морской болезнидо самой Каларии, казалась такой нестерпимой, что уткнувший нос в колени Рикспочти всерьез подумывал о том, не выпрыгнуть ли за борт, чтобы разом положитьэтим мучениям конец. К счастью, к вечеру он несколько оправился, а на следующийдень, с восторгом осознав, что качка его больше не волнует, за обе щекиуписывал с такийскими матросами странное блюдо под названием роккай - сыруюрыбу, выдержанную в дубовой бочке с солью.
После остановки на Филисе жизнь "дан-Энрикса" изрядноосложнилась. Мессер Ирем, судя по всему, не собирался забывать историю сЛинаром и вовсю шпынял оруженосца. Крикс начал подозревать, что, хотя егосюзерен и не учился в Академии, он все-таки откуда-то узнал любимую присказкулаконских мастеров, гласившую, что тот, кто не умеет думать головой, долженработать хотя бы руками. Стоило южанину попасться лорду на глаза, как тотнебрежно ронял что-нибудь вроде "Дейку поручили вымыть палубу. Иди смени его. Емуеще сидеть на веслах, а тебе не помешает поразмяться". В начале плавания, лишенныйпривычных тренировок, Крикс охотно помогал матросам, но тогда он делал это пособственной воле и мог уйти в любой момент, тогда как теперь поручения сыпалисьна него одно за другим, а уклониться от них было совершенно не возможно. Такчто к вечеру "дан-Энрикс" обычно просто валился с ног.
Когда он различил сквозь сон назойливый и монотонныйзвук, напоминающий тихое хныканье, Крикс готов был поклясться, что проспал недольше двух минут. До него даже не сразу дошло, что эти звуки ему не мерещатся.Они определенно доносились с тюфяка, служившего постелью Лару. Сам мальчиклежал без движения, натянув на себя покрывало, но, вне всякого сомнения, неспал.
- Эй, ты чего?.. - хриплым спросонья голосом спросил"дан-Энрикс", приподнявшись на подушке.
Тихий скулеж тотчас же смолк, и несколько секунд всебыло тихо. Потом до Лара, видимо, дошло, что притворяться спящим бесполезно, ион пробормотал:
- Прости, пожалуйста.
Спасибо хоть на том, что обошлось без"господина".
- Снова качка?.. - спросил Крикс, отчаянно зевая. Стех пор, как их корабль обогнул Акулий мыс и вышел в море, лицо Лара постояннооставалось иззелена-бледным. Поначалу Крикс только отмахивался и твердил -скоро привыкнешь, потерпи. Но когда за ужином Линар опять ни смог проглотить никуска, да еще чуть не заблевал надраенную Риксом палубу, пришлось обратиться квидуну, приписанному к их отряду. Тот на пару минут прижал тонкие пальцы квискам Лара, что-то пошептал, пристально глядя мальчику в глаза, и тошнотапрошла. Правда, взгляд у Лара после этого "лечения" стал такимрассеянным и сонным, что "дан-Энрикс" вскоре сжалился над ним,отправив его спать. И вот теперь, похоже, все начиналось заново. Крикс тяжеловздохнул, некстати вспомнив, что их корабельный ворлок, как лицо, имеющееотношение к Ордену, делил каюту с Иремом. Идти будить мэтра Викара Риксу нехотелось почти так же сильно, как и слушать Ларово нытье. Но тут Линар порядкомудивил его, ответив:
- Я не из-за качки. Просто я… боюсь.
Голос мальчишки дрогнул.
- Что-о?.. - от удивления Крикс даже приподнялся налокте. - Боишься?
Лар молчал. Кажется, он даже затаил дыхание - вовсяком случае, повисшая после вопроса Рикса тишина казалась абсолютной. Какназло, "дан-Энрикс" вспомнил разговор с мессером Иремом. Линар какбудто вознамерился продемонстрировать ему, что коадъютор в своих рассужденияхбыл недалек от истины.
- Чего ты там боишься? - грубовато спросил Рикс.
- Что нас убьют. Мы ведь плывем в Каларию, а тамсейчас война.
Крикс уставился в непроницаемую темноту над своейголовой, чувствуя, как из глубины души волнами поднимается слепое раздражениена Лара, продолжавшего сопеть в углу. Если уж этот несчастный трус во что бы тони стало должен хныкать, словно шестилетка, то во всяком случае, он мог быподождать хотя бы до утра, - подумал Рикс, едва не заскрипев зубами. Вот ведьдернул леший привести его в свою каюту!
- Замолчи, - резко велел "дан-Энрикс" Лару.- Ты мужчина или кто?.. Хватит скулить. Я должен выспаться.
Под палубой снова воцарилась блаженная тишина. Крикспочувствовал, что стены их каюты начинают уплывать куда-то в темноту, и этоплавное перетекание из бодрствования в сон было мучительно-приятным. Потом всеисчезло. Крикс не знал, как долго он проспал на этот раз. Проснувшись снова, онуже не спрашивал себя, что его разбудило. Ответ был довольно очевиден. На сейраз Линар сидел на своем тюфяке, набросив покрывало из овечьей шерсти на плечинаподобие плаща. Охваченный внезапным бешенством "дан-Энрикс"выбрался из койки и, одним прыжком добравшись до Линара, опрокинул его на тюфяки прижал к палубе коленом.
- Я же, кажется, сказал - хватит скулить! - процедилон, всем весом навалившись на Линара. - Говоришь, убьют в Каларии?.. Клянусь,если не перестанешь хлюпать носом, то я сам тебя прибью. Тогда бояться будетуже нечего.
В темноте южанин смутно различал, как мальчик сужасом таращит на него глаза. Крикс неожиданно заметил узкие блестящие дорожкина его щеках, и со смесью злости и стыда сообразил, что Лар и в самом делеплакал.
"Ну а ты - не плакал бы? - подумал он внезапно. -Если бы большую часть жизни был рабом на Островах и каждый день мечтал попастьдомой. А потом, когда тебе уже казалось, что все худшее осталось позади - узналбы, что плывешь в Каларию…"
- Пожалуйста, не надо. Я больше не буду мешать тебеспать, - выдавил Лар, неловко пытаясь сдвинуться так, чтобы колено Рикса не таксильно давило ему на ребра. – Честное слово!