Нет, не хотел. Я вообще не очень-то верил в собственные силы, и у меня не было никаких оснований полагать, что силы эти в чем-то превосходят силы других мужчин, скажем, Каторна. Во всяком случае, Каторн куда более искушен в военном искусстве, чем я. И он имеет полное право недолюбливать меня. Я отнял у него роль великого полководца, лишил его власти и даже той чудовищной ответственности, которую он-то вполне готов был взвалить на себя. К тому же я еще ничем не доказал, что имею право на все это. Я подумал вдруг, каково сейчас Каторну, и преисполнился к нему сочувствия.
Какое право имел я вести за собой человечество в бой, который должен был решить вопрос о самом его существовании?
Никакого.
И тут я подумал совсем о другом - мне даже стало жаль себя.
Какое право имеет человечество столь многого ждать от меня?
Допустим, они пробудили меня ото сна, который, впрочем, я честно заслужил, ведя мирную достойную жизнь Джона Дэйкера. А теперь они навязывают мне свою волю, требуя, чтобы я возвратил им былую уверенность в своих силах и - о да! - былое самодовольство!
Я лежал в своей роскошной постели и потихоньку начинал ненавидеть и короля Ригеноса, и Каторна, и все человечество в целом, и даже белокурую Иолинду, которая, собственно, и навела меня на эти размышления.
Эрекозе, Великий Герой, Защитник Человечества, величайший из воинов, валялся в своей постели, несчастный и жалкий, и проливал слезы по поводу собственной судьбы. Ему было очень, очень жаль себя.
Глава V
Каторн
Наконец я все-таки встал и накинул нечто вроде простой туники, а потом - я даже немного растерялся - рабы моментально умыли меня и побрили. В полном одиночестве отправился я в оружейную и снял со стены свой меч в ножнах.
Я вынул клинок из ножен, и снова меня охватило странное возбуждение. Я сразу же позабыл и свою растерянность, и сомнения, а услышав свист меча, рассекавшего воздух у меня над головой, радостно рассмеялся.
Мышцы стали привычно упругими. Я сделал несколько выпадов; казалось, что мы с мечом составляем единое целое, что это как бы еще одна моя рука. Я сделал глубокий выпад, вернулся в прежнюю позицию и резко опустил меч острием вниз. Владея им, я испытывал необычайную радость!
Он превратил меня в нечто большее, более значительное, чем во все предшествующие годы. Он сделал меня настоящим мужчиной. Настоящим воином. Героем!
Будучи Джоном Дэйкером, я имел дело с холодным оружием от силы раза два и, надо сказать, управлялся с ним довольно-таки неуклюже, если судить по отзывам тех моих друзей, которые считали себя в этом знатоками.
В конце концов я неохотно сунул меч в ножны, но только потому, что заметил поблизости одного из моих рабов: я помнил, что лишь один Эрекозе может касаться этого меча и оставаться при этом в живых.
- В чем дело? - спросил я раба.
- Там лорд Каторн пришел, господин мой. Он очень хотел бы с вами поговорить.
- Пусть войдет, - сказал я рабу, повесив меч обратно на стену.
Каторн вошел в оружейную стремительной походкой. Он, похоже, довольно долго ждал приема и пребывал в столь же дурном настроении, как и в тот, самый первый раз, когда я увидел его. Его башмаки, подкованные железом, прогрохотали по каменным плитам пола.
- Доброе утро, лорд Эрекозе, - сказал он.
Я поклонился:
- Доброе утро, лорд Каторн. Прошу прощения, если заставил ждать. Я упражнялся с этим мечом…
- С мечом Канаяной… - Каторн бросил на меч подозрительный взгляд.
- С мечом Канаяной, - повторил я. - Не угодно ли перекусить или выпить, лорд Каторн?
Я очень старался угодить ему не только потому, что неразумно иметь в качестве врага столь искушенного воина да еще в период подготовки главной военной кампании, но и потому, как я уже говорил, что в достаточной мере преисполнился к Каторну сочувствия.
Однако Каторн смягчиться не пожелал.
- Я плотно позавтракал еще на заре. Меня интересуют значительно более важные проблемы, чем вкусная еда, лорд Эрекозе, - заявил он.
- Каковы же эти проблемы? - я мужественно сдержался.
- Военные, разумеется. А что бы вы хотели еще услышать от меня, лорд Эрекозе?
- Да, действительно. А какие именно военные проблемы вы хотели бы обсудить со мной, лорд Каторн?
- По-моему, нам следует атаковать элдренов прежде, чем они сами пойдут на нас войной.
- Лучший вид защиты - это нападение, не правда ли?
Он, казалось, удивился. Совершенно очевидно, что раньше он этой поговорки не слышал.
- Отлично сказано, господин мой. Можно подумать, что передо мной настоящий элдрен - так ловко вы управляетесь со словами… - он явно испытывал мое терпение. Но я и этот грязный намек проглотил.
- Итак, мы нападем на них. И что дальше? - спросил я.
- Именно это мы и должны обсудить со всеми вместе. Но совершенно очевидно, какая точка у них самая уязвимая.
- И какая же?
Он быстро прошагал в другую комнату и вернулся оттуда с картой, которую расстелил на скамье. Это была карта третьего континента, того, что полностью находился во власти элдренов и назывался Мернадин. Острым концом кинжала Каторн указал в то самое место, которое при мне уже не раз отмечалось накануне вечером.
- Пафанаал, - сказал я.
- Поскольку это слишком важный пункт в той кампании, которая сейчас планируется, элдрены, по-моему, вряд ли ожидают, что мы решимся атаковать этот город в первую очередь, - им ведь известно, что люди устали от сражений, да и силы у нас на исходе…
- Но раз уж мы так измотаны и ослаблены, - сказал я, - не было бы лучше сначала взять какой-нибудь другой, менее важный город?
- Вы забываете, господин мой, что воины вдохновлены вашим появлением в наших рядах, - сухо ответил Каторн.
Я не сумел сдержать улыбку. Но Каторн посмотрел на меня так хмуро и сердито, что я решил на него не обижаться.
- Мы должны научиться действовать вместе, лорд Каторн. Я склоняю голову, признавая ваш авторитет великого воина и ваш огромный опыт. Согласен, что ваше знание повадок и характеров элдренов значительно полнее и глубже моего. И мне, конечно же, необходима ваша помощь - настолько же, насколько королю Ригеносу, как то полагает он сам, необходима моя поддержка. - Я говорил тихо, примирительным тоном.
Каторну, похоже, эти слова пришлись по душе. Он прокашлялся и заговорил снова:
- Едва Пафанаал окажется в наших руках, мы обретем отличный плацдарм для проведения дальнейших операций на суше. Кроме того, владея Пафанаалом, мы легко сможем проводить в жизнь свою собственную стратегию, не ожидая, что предпримет противник, и не идя у элдренов на поводу. Лишь отбросив их назад, к Горам Скорби, можно приступать к весьма утомительной, но необходимой миссии: полному истреблению элдренов. На это потребуются годы. Но сделать это необходимо в первую очередь! Впрочем, это будет предметом забот военной администрации захваченных территорий и нас непосредственно почти не коснется.
- А сколь хорошо защищен этот Пафанаал? - спросил я.
Каторн улыбнулся:
- Защиту порта осуществляет, в основном, боевой флот элдренов. Если нам удастся уничтожить их флот, можно считать, что Пафанаал у нас в руках. - Он оскалил зубы - видимо, это называлось у него "рассмеяться от души". А потом вдруг подозрительно на меня глянул, словно опасаясь, что сказал мне слишком много.
Такого взгляда нельзя было не заметить, и я сказал:
- Что мучает вас, лорд Каторн? Разве вы мне не доверяете?
На лице его не дрогнул ни один мускул.
- Я должен вам доверять, - равнодушно сказал он. - Мы все должны вам доверять, лорд Эрекозе. Разве вы вернулись не для того, чтобы выполнить свою древнюю клятву?
Я внимательно посмотрел на него:
- А вы сами в это верите?
- Я должен в это верить.
- Вы верите в то, что я - вернувшийся Эрекозе, Защитник Человечества?
- Я и в это тоже верить должен.
- Вы верите этому только потому, что если я не Эрекозе - тот, из ваших легенд, - то Человечеству конец?
Он склонил голову, как бы в знак согласия.
- А что, если я не Эрекозе, господин мой?
Каторн вскинул голову:
- Вы должны быть Эрекозе… Если бы это было не так, я заподозрил бы… - Что бы вы заподозрили?
- Ничего.
- Вы заподозрили, что я переодетый шпион элдренов, так ведь, лорд Каторн? Этакий хитрющий недочеловек, который только внешне похож на человека? Верно ли я прочел ваши мысли, господин мой?
- Чересчур верно. - Густые брови Каторна совсем сошлись на переносице, а побелевшие губы вытянулись в жесткую линию. - Говорят, элдрены тоже способны шарить в чужих мыслях… в отличие от настоящих людей…
- Так вы что же, боитесь меня, лорд Каторн?
- Боюсь какого-то элдрена? Клянусь Богом, я тебе покажу… - и могучая ручища Каторна схватилась за рукоять меча.
Я тут же поднял руку и молча показал ему на меч, висевший в ножнах на стене.
- Именно поэтому вы и не решаетесь заподозрить меня, верно? Этот меч в вашу теорию не вписывается. Если бы я не был Эрекозе, то как же этот меч подчиняется мне?
Он так и не вытащил своего меча, однако упорно продолжал сжимать рукоять.
- Ведь это правда - разве не так? - что ни человек, ни элдрен, ни одно живое существо не может коснуться меча Эрекозе и остаться при этом в живых? - тихо спросил я.
- Да, так говорится в наших легендах, - согласился он.
- В легендах?
- Я никогда не видел, чтобы какой-нибудь элдрен хотя бы попытался дотронуться до меча Канаяны…
- Но вы обязаны допустить, что это утверждение справедливо. Иначе…