- Ну, почти, - кивнул Фейлан. - А теперь я попробую. Сив-селек: Тоу-эр…
- Свуо-селик: Туорр, - резко поправил его враг.
- Да, Сив-селек…
- Свуо-селик: Туорр, - не успокаивался чужак.
- Да, я понял, - вздохнул Фейлан. Он различал разницу в произношении, но просто не мог выворачивать язык так, чтобы воспроизвести нужные звуки. - Прошу прощения, но "Сив-селек" - это предел моих возможностей. И, признаться, ваше "Кавв-ана" тоже далеко от совершенства.
С минуту Свуо-селик пристально смотрел на пленника, словно пытаясь понять, что же такое тот сказал. Фейлан заглянул в его глаза и только сейчас заметил, что в каждом из них три зрачка. Крайние зрачки были вертикальными черточками, как у кошки, а средний - широкий. Капитану оставалось лишь гадать, для чего такое излишество.
А вот на руках у врага было по три обычных пальца и два больших - друг против друга. Может, второй - запасной? Или он необходим для лучшей хватки? Или это какой-то атавизм?
Давным-давно, на втором курсе академии миротворческих сил, читался курс лекций по негуманоидной анатомии. И Фейлан впервые пожалел, что посещал эти занятия нерегулярно.
Инопланетянин встрепенулся, стряхивая глубокую задумчивость.
- Бррача, - сказал он.
Из колонны позади него выступили двое. Каждый инопланетянин держал в руках небольшой зеленовато-желтый шар. Один остановился рядом с парламентером, который стоял слева от Свуо-селика… кажется, его звали Тирр-джи-лаш, если Фейлан правильно запомнил этот набор звуков. Подошедший подал ему свой загадочный шар. Тирр-джи-лаш, в свою очередь, протянул шар Свуо-селику. Одновременно второй подошедший вручил свой шар Низз-унажу, а тот передал непонятный предмет Фейлану.
- Спасибо. - Капитан, нахмурившись, пригляделся к шару. Он был твердым, но довольно легким, с шишковатой кожицей и с незнакомым, хотя и приятным ароматом. Фрукт, что ли? Фейлан поднял взгляд на Свуо-селика, недоумевая, что нужно делать с этим шаром - может, съесть? Свуо-селик поднес свой шар к лицу…
Из приоткрытого клюва выскользнул язык и легко, словно края его были острее ножа, разрезал странный плод пополам.
Фейлан вздрогнул от неожиданности. Чужой снова высунул бритвенно-острый язык и снова разрезал шар. По пальцам Свуо-селика потек густой прозрачный сок и закапал на землю.
- Брра'авв ррв нее, - сказал чужак.
Фейлан судорожно сглотнул. Ему преподали наглядный урок. Теперь капитан понимал, почему эти существа не нуждаются в холодном оружии.
- Впечатляет, - выдавил он. - И что теперь?
- Бррача, - произнес Свуо-селик. Высунув язык, который снова стал обычной мягкой лентой, он показал на плод в руке Фейлана. Тот отрицательно покачал головой.
- Прошу прощения, но я так не могу. - И капитан высунул язык на всеобщее обозрение. - У меня язык не так устроен.
С минуту Свуо-селик пристально смотрел на Фейлана. Затем повернулся и отдал разрезанный на четыре дольки плод Тирр-джилашу. Тотчас же Низз-унаж шагнул вперед и забрал у капитана его фрукт.
- Брра сев кел'т мррт, - прорычал Свуо-селик.
Он повернулся, все остальные снова выстроились в ряд, и вся группа инопланетян направилась к строениям. Один из членов экипажа вражеского корабля подошел к Фейлану и махнул языком в сторону жилого комплекса.
- Ладно, - вздохнул капитан и зашагал следом за инопланетянами.
Они провели землянина в ближайший шестиугольный дом. Входная дверь оказалась на удивление крепкой и тяжелой. Свуо-селик распахнул ее и указал языком в помещение.
- Ладно, - повторил Фейлан и вошел.
Он оказался в большой комнате, которая занимала почти весь дом. Три из шести стен были заняты приборными консолями, часть экранов светилась мутной белизной, часть показывала какие-то непонятные серые фигуры. У еще двух стен стояли предметы мебели - Фейлан предположил, что это мебель. Наконец, в шестой стене была дверь, через которую коммандер вошел в помещение. Вдоль нее тянулись два пульта.
Посреди комнаты - от потолка до пола - громоздился прозрачный цилиндр, в котором стояли кровать, стул, откидной стол, туалет, душ и ванна.
Судя по всему, в этой камере Фейлану предстояло жить.
- Симпатично и удобно, - уныло промолвил он.
С другой стороны, могло быть гораздо хуже. Места мало, зато все необходимое есть. Конечно, никакого уединения… И слишком все узнаваемо! Фейлан шагнул вперед, изучая комнатку за стеклом…
И отшатнулся, когда перед ним мелькнул язык инопланетянина, указывая налево.
Коммандер повернул голову и увидел, что пятеро врагов столпились у одной из настенных панелей. Панель отошла, из стены выехала плоская платформа.
Фейлан вздохнул. Будь эта конструкция хоть трижды нечеловеческая, все равно нельзя ни с чем спутать операционный стол.
- Ну, что ж, - пробормотал коммандер, расправляя плечи и шагая к столу. - Давайте закончим с этим поскорее.
* * *
Со стола ему позволили подняться через три часа. Это были долгие и крайне неприятные часы. Но когда за Фейла-ном задвинулась стеклянная дверь его тесной камеры, ему пришлось признать, что все могло быть гораздо хуже.
Но кто знает, возможно, самое плохое еще впереди. Вот выучат инопланетяне английский и начнут задавать вопросы, какие обычно задают военнопленным. Фейлан задумался: интересно, разбираются ли эти существа в пытках?
С глубоким вздохом капитан оглядел свою тюрьму. Мышцы до сих пор покалывало - не все приборы, с помощью которых чужаки изучали его тело, действовали безболезненно. За эти три часа Фейлан наконец догадался, почему внутреннее убранство камеры кажется ему знакомым. На прозрачных стенах не было контрольных панелей и экранов, но в остальном это помещение было точной копией каюты коммодора Дьями на "Ютландии".
Он подошел к кровати и сел, потом провел ладонью по покрывалу. Матрас оказался мягче и удобней, чем обычная флотская койка, а одеяло больше напоминало пластик, чем ткань. Но в целом чужаки неплохо воспроизвели все детали обстановки.
Враги не спешили покидать помещение, они до сих пор стояли на противоположном краю комнаты и наблюдали за пленником. Фейлан повалился на постель и уставился в светлый, ничем не примечательный потолок. И подумал: понимают ли пришельцы, что, построив эту тюрьму, они выдали ему очень ценную информацию?
С их стороны в сражении участвовало четыре больших корабля - слишком больших, чтобы перемещаться с удвоенной скоростью курьера. Они подобрали Фейлана и привезли сюда. Похоже, что нигде по пути не задерживались, иначе он бы услышал перемены в работе двигателя. И большую часть времени корабль осторожно пробирался через обломки флота миротворцев. И вот по прибытии сюда Фейлан находит точную копию каюты коммодора Дьями!
Это не может быть совпадением. А значит, пришельцы открыли способ мгновенной космической связи.
Это же настоящая революция в тахионной физике! Много лет ученые Содружества бились над этой проблемой. Это вам не пакет информации, который с корабля можно перебросить на расстояние в несколько световых лет, и не сигнальный взрыв тахионной статичной бомбы. Кто-то, находясь на поле битвы, разговаривал с кем-то, находившимся здесь. Докладчик описывал каюту землян и давал указания, как лучше оборудовать камеру для пленника. Это противоречило всем законам тахионной физики, и тем не менее факт оставался фактом.
Сколько возможностей открыла бы людям мгновенная связь! Если бы можно было получать донесения от кораблей-разведчиков, от удаленных баз или от боевых кораблей во время сражения! Секрет мгновенной связи кардинально изменил бы стратегию.
И он, Фейлан, - единственный человек в Содружестве, кому известно о принципиальной возможности такой связи.
Коммандер закрыл глаза, не желая, чтобы враги видели его слезы, даже если они не понимают, что это такое. Он остался в живых - он один из ста сорока пяти членов экипажа "Киншасы". Фейлан знал каждого из них, и ответственность за их гибель лежала на нем.
Фейлан проглотил комок, подступивший к горлу. Его терзали скорбь по товарищам и чувство вины. Снова и снова Фейлан восстанавливал сцену боя, минута за минутой, пытаясь отыскать какую-нибудь зацепку, хоть что-то, что могло изменить ход событий.
Но погибших не оживишь. Единственное, что в его силах, - сделать все возможное, чтобы их смерть была не напрасной.
Фейлан открыл глаза. Чужие занимались своими делами. Они разбились на группы - одни беседовали между собой, другие возились с приборами на консолях. Гибкие хвосты плавно завивались штопором. "Я выживу, - мысленно поклялся себе Фейлан. - Что бы со мной ни сделали, я останусь в живых. Они будут изучать меня, а я в это время буду изучать их самих. А потом, улучив момент, сбегу и расскажу нашим все, что успел узнать".