- Они не опустятся до нас, боец, - мы простые преступники, спасающиеся от них, прячась, как крысы. Мы, как крысы, забьемся в углы и щели - и нас, как крыс, не найдут.
- Я сделаю все точно так, как вы сказали, Фламмер. Только, не повинуясь вашему приказу. Я просто сделаю, что велит разум. Дайте Хансу схему с подробными указаниями, как вывести из строя разум вашей "стрелы" - иначе она не подчинится нам.
- Вы оба знаете, как это делать, - вы делали это.
- Мы делали это грубо. Нам нужны точные схемы разума. Обозначьте и центры связи, и системы слежения. Не жалейте теперь тратить на нас силы и время, капитан. Иначе мы пожалеем потратить их на вас. А без нас вы здесь - в снежной пустыне - и часу не продержитесь.
Офицер остановил твердый взгляд на Олафе, скрепляющем бунтующий дух с тяжким трудом.
- Я знаю, что один в снежной пустыне не продержусь, боец. Поэтому отпускать от себя теперь я буду только одного из вас, а другой - всегда будет оставаться со мной.
- Да пошел ты, капитан!..
Красные полосы гнева угрожающе разгорелись на скулах офицера, когда глаза Олафа налились тяжелой ртутью.
- Пошел ты! Что стоишь, "зверь"?! Оружие собирай! И ты, пошел, звереныш недоделанный! И чтоб никаких отклонений от схемы!
Я растерянно посмотрел на Олафа, когда офицер замахнулся на нас искрящим хлыстом… Олаф, сжав зубы, принял удар на руку, закрытую напульсником, но офицер пустил разряд, шибанув его током. Я ошеломленно замер, а Олаф перехватил хлыст, резко одернув офицера, пустившего очередной разряд. Мне стало совсем жутко, но я все же сообразил, что теперь они друг друга насмерть загрызть не намерены, а просто так оспаривают и устанавливают права. Я очень хочу, чтоб этот офицер послушал Олафа, ведь Олаф ему не уступит… Но, похоже, и Фламмер уступать не намерен… Они же оба считают правыми только свои решения… И они оба знают, что здесь, в снежной пустыне, с правом принимать решения передается все - все жизни, все смерти… Именно поэтому здесь так жестко с выбором командира и, вообще, - с доверием. Командир всегда стоит впереди один, под пристальными взглядами, ищущими его слабость, и тени которой нет места во главе отряда здесь, в ледяной пустыне… Так уж заведено… Так делаем не только мы, но и снежные звери - все, кто обитает здесь, в вечной зиме…
Я еще раз взглянул на Олафа, ожидая его распоряжений. Я же еще не знаю, кому мне подчиняться…
- Олаф, ну так что мне делать?
- Иди. Он дельно распорядился. Но не думай слушать остальные его распоряжения. Я решу, что делать дальше.
- Тогда я пошел?
Олаф, не сводя взгляда с офицера, утвердительно кивнул мне, разрешая идти. Мне не хочется уходить, но надо… Страшно оставлять их вдвоем, только делать нечего… Остается лишь надеяться, что они оба понимают, как нужны друг другу, и помнят об этом - что не забудут об этом… Фламмер головы вроде не теряет, хоть и способен призывать эту проклятую силу воинов Хантэрхайма… Да и Олаф… Олаф, просто, истратил часть сил… Мы ведь давно живем впроголодь - у нас ведь давно нет других охотников, а без отряда теперь охотиться так тяжело…
Запись № 4
Я скрутил Фламмера, когда он неосмотрительно отослал "спутника" вперед и сошел со "стрелы" побродить в снегах в отдалении, отдыхая от длительного перелета. Мне тогда не до его машины было. А теперь… Теперь я осторожно подобрался к этому месту, скрытый в сверкании ледяной пыли шкурой снежного зверя… Я не вошел в зону ментального восприятия еще ждущей Фламмера "стрелы". Она меня не засечет. Правда, и мой излучатель не засечет ее ментальный фон. Он точной наводки не возьмет и параметры цели мне автоматом не выдаст. Придется задавать все настройки вручную. Но это просто. Я спокоен, зная, что сделаю все правильно и не промахнусь. Ведь оружие - единственное, что я знаю хорошо. Но я все держу "стрелу", сложившую крылья и спустившуюся к самому насту, под прицелом - мне не хочется так сразу разрушать ее сложный разум… Я ведь могу столько у нее узнать - у этой машины… Ясно, что нельзя, что это опасно, но…
Я вдруг понял, что целюсь слишком долго, и опустил оружие. Но времени совсем нет, надо кончать с этой машиной и возвращаться. И вообще - с ней надо кончать скорее, а то, чего доброго, она меня заметит. Но мне так не хочется ее портить… Мне вообще ничего портить не хочется. Я хочу, чтоб всегда молчал холодный ветер, чтоб не жег мороз и солнце, чтоб мы не знали их жестокости, не знали голода и злобы… Но Олаф все время твердит мне, что не узнав голода, мы не узнаем злобы, а не узнав злобы, мы узнаем голод… Вот и выходит, что нам необходимо пройти через эти мученья - ведь только узнав их, мы обретем силы преодолеть их. С этим я согласен - знать нужно все это… Только я не считаю, что преодолеть это все можно только злой силой. Я думаю, что добрые силы злым - не уступают… Я в этом уверен. И я стараюсь все делать с добром. Правда, у меня никогда не выходит. Всегда Олаф налетает на мои промахи вооруженный злом и всегда попадает в цель этим злом, как клинком, разрушая все, что я пытаюсь выстроить добром. Но в итоге все равно получается не так плохо, как хочет он, хоть и не так хорошо, как хочу я.
Я уверен, что должен стараться и дальше - и, рано или поздно, у меня получится. И пускай Олаф, убежденный, что без оружия не добиться и не отстоять правды, считает, что добро безоружно, что добро, обращенное против зла с оружием, - это такое же зло… Я с ним не согласен - добро это добро, зло это зло - просто, они спорят, так же крепко, как дружат. Прямо, как мы с Олафом. А что без оружия правды не достичь - это верно. Просто оружие у всех разное, как и силы. Мы живем, пока сражаемся, и сражаемся, пока живем, - так твердил это неукоснительное правило Олаф, так я заучил его: как закон. Жизнь - вечная война со смертью, война за время - ведь смерть, в конце концов, всегда разбивает противника. Сколько бы рекрутов жизнь не готовила для армий, вступивших в эту войну, - смерть косит их всех. Но жизнь, сраженная смертью, сразит смерть, умерев. Их нет друг без друга. Время этой войны истечет в один срок для обеих сторон. В этой войне не будет победителя и побежденного. Выходит всегда ничья. Ведь победителя чествует только достигнутая цель. А у жизни и смерти цель одна, общая, - просто воевать друг с другом за время войны. Они воюют, прямо, как добро и зло, - прямо, как мы с Олафом… Сложно нам с ним вместе опасности бескрайних снегов преодолевать, только порознь - никак невозможно… А вообще, преодолевать беды - этого недостаточно, их надо еще и претерпевать…
Мне бы очень хотелось, чтобы эта умная машина подтвердила мои размышления… Или опровергла бы их разумным доводом… Это не важно - важно только понять, что правильно, для кого, где и когда… Я с сожалением спустил луч, ударивший точно в цель. Фламмер дал мне действительно четкие схемы - наверное, он очень хорошо разбирается в технике - его "стрела" отключилась сразу, не послав охранникам системы данных о нападении и о повреждении. Осталось только подключить ее, загрузив ручное управление. Она же теперь не только мыслить не способна, но и исполнять команды, отданные в системе прямого управления разумом. Теперь работают лишь простые программы, заданные с панели управления. Но я не трачу время - и так потратил лишку - берусь за штурвал… "Стрела" разводит крылья, набирая высоту, и сводит их, набирая скорость… Только ветер свистит… Но и он сейчас замолкнет, перекрытый защитным полем.
Олаф с Фламмером встретили меня, объединенные досадой ожидания. Но я рад, что их хоть что-то объединило. Хоть сейчас Олаф отнял руки от ножен из этой жутко обтертой шкуры.
Они молча бросили мне вьюки. Я даже со "стрелы" сойти не успел, как они влетели в седла и… Мы рванули резко, но не на двор, как я привык, а в темный коридор… Фламмер летит впереди и тормозит только у закрытых дверей, размыкая их короткими кодами, заданными с панели управления. Эта база брошена, но не отключена, вернее - отключено здесь все, кроме дверей. Мы с Олафом взломали лишь врата и входы в зал через коридор. Конечно, мы взломали не коды, а двери. Мы просто вскрыли их лучевым резаком. Резак - ключ от всех дверей, но на него надо тратить энергию, которой у нас особо нет и брать которую нам особо неоткуда. Вот мы и открыли только три двери, вот я и рассматриваю теперь еще не виденные мной объекты базы… Вообще эта база от других не особо отличается - бесчисленные коридоры и переходы разделяют казармы армейских штурмовиков и бойцов службы безопасности, лаборатории и промышленные комплексы ученых и рабочих. Все, как везде. И пусто - никого… Даже отключенной техники нет - забрали. Но мы спускаемся все ниже по шахтам остановленных подъемных площадок заброшенных заводов. Здесь коридоры становятся длиннее, потолки ниже, распорки чаще, а перегороженные отсеки встречаются реже… А после того, как Фламмер провозился особенно долго с вратами, замкнутыми тяжелыми створами на полу и размеченными предупреждающими полосами, как крылатые осы, - мы просто понеслись вниз… Аж сердце замерло…