- Вы вообще не боец, вы - рабочий!
- Я офицер, созданный Хантэрхаймом!
Капитан бросил шинель, беря бич, - беря у меня из рук, будто я его и не держу… Теперь этот мощный разрядник трещит в его левой руке, когда в правой - шипит двуглавая плеть…
- Не надо, капитан!
- Я весь ваш спор слышал - вы в голос орали. Я знаю, что он нужен, но мне придется сжечь его, если он не перестанет мне угрожать.
Сжечь? Олафа? Огнем? Он ненавидит огонь… Осыпанный искрами Олаф только сбросил с плеч смердящую в тепле шкуру снежного зверя и взялся за второй клинок. Его суженные глаза сереют, скованные сталью, - они устремлены на руки офицера с холодом и расчетом хищника. Я знаю, что он не упустит ни одного движения, что его рывок будет сокрушителен.
Я не понял, кто отшвырнул меня в сторону, - Олаф или этот офицер… Просто крыса, бьющаяся у меня в голове, как в клетке, сдохла - пульс прервался и в глазах поплыло… Я все делаю не так… Олаф… Он не такой уж и сильный - он силен только тогда, когда его дух бушует бурей. Без этого ему не сразить офицера. Он теперь точно отпустит это зло… А этот офицер… На его скулах проступили красные черты жара, выстуженного холодными ветрами и вновь вспыхнувшего горячим костром… Он не пожалеет Олафа… Олаф никого не жалеет, кроме меня, и его, кроме меня, никто не жалеет… Офицер обвил горящим хлыстом его руку, а он боли теперь совсем не чувствует… А сейчас и офицер перестанет чувствовать боль… Тогда они друг друга на куски разорвут - и не заметят этого… А я… Я не знаю, что мне делать теперь. Что теперь я вообще могу сделать?!
Запись № 3
Не знаю, за какое оружие мне хвататься, кого защищать… Мне известно, что Олаф способен перерезать глотку и офицеру сильнее этого, но не в честном бою… Он затравил сильнейшего своего противника озверелыми скингерами - снежные звери не сожгли его, но испортили его сложное оружие и технику своим мощным излучением… А теперь у Олафа нет своры скингеров… А этот офицер… Я бессильно стою у стены, не успевая проследить выпады мечущихся в тусклых отсветах горелки фигур, спутанных с тенями и всполохами… Они схватились жестоко, и я все хуже соображаю, что мне делать… Я не знаю, что делать! Не знаю! Но я должен сделать хоть что-то! Они все время кричат про силу зверя, но забывают про звериную слабость! Зверей пугает открытый огонь! Огонь сожжет их злобу! Я схватил прут - обломок железки, на котором Олаф обычно жарит мясо, - обмотал его куском мохнатой шкуры снежного зверя, облил топленым жиром из горелки и поджег… Полыхнуло сильно, но это ненадолго…
- Все, хватит! Разойдитесь!
Олаф отпрянул и, задыхаясь, припал спиной к холодной стене, пригвождая офицера к месту неподъемно тяжелым взглядом…
- Ханс, ты что делаешь?!
- Разгоняю зверей!
Офицер остался стоять на месте… Искрящий хлыст замер в его, занесенной для удара, руке…
- Ты заарканил меня, как зверя! А теперь тычешь мне в лицо огнем!
Я снова что-то не так сделал… Теперь я разозлил их обоих… Но я хоть переключил их внимание на себя, оторвав друг от друга…
- Не надо было мне беспрерывно про силу зверя орать! Теперь я буду обращаться с вами, как со зверями, когда вы будете оборачиваться зверьми!
Офицер смерил Олафа остывшим взглядом и отключил исходный блок, туша плеть.
- Я не зверь. Я офицер Хантэрхайма. Я не обращаю мощь воина в силу зверя. Мое могущество служит мне, а не я ему.
Глаза Олафа еще полыхают разрядами молний, но я прервал грозу. Его разум трезвеет, напоминая ему, что силы его исчерпаны, что их остаток необходимо сберечь. Ведь после таких сражений он устает до полного бессилия. А он старается до этого не доводить. Олаф только с виду такой лихой - он осторожный… когда им не правит Зверь. Я с облегчением бросил раскаленный прут с опадающей обугленными клочьями догорающей шкурой…
- Олаф, я же сказал, что рабочие хорошо сражаются, когда нужно…
- Верно, хорошо… Нашла коса на камень… Что ж, он станет охотником… Он стоит тех сил, которые я на него потрачу.
Олаф согласился сквозь зубы, но делать ему нечего, кроме как правду признать… Он очень заносчивый, но всегда правду признает - слишком он гордый, чтоб не признать… Как гора с плеч… Слабость сползла к рукам со спины, как холодной водой обдало…
- Как же я рад, что все обошлось, Олаф… Я же думал, что все… Думал, что вы друг друга…
Олаф положил руки мне на плечи, серьезно смотря мне в глаза проясненным взглядом.
- Ханс, такого впредь не произойдет.
- Я надеюсь… Но ты начинаешь все заново… Ты злишься и злишь всех, заставляя сражаться всех - со всем и всеми без разбору… А сражаться нужно только с врагом…
- До тебя никак не доходит, что борьбы с врагом здесь не достаточно.
- Я знаю, что нам приходится сражаться со снежной пустыней и зверями, с охранниками и врагами системы… Но нельзя биться вообще со всем, со всеми, Олаф… Ты все разрушаешь…
- Теперь не все, Ханс. Я все помню, Ханс.
- Ты помнишь все… Но, когда ты становишься Зверем, ты помнишь все не так…
- Я не допущу этого впредь. Теперь Зверь не придет без зова, без нужды.
Я знаю, что никуда этот злой дух не делся и не денется… Просто Олаф будет стараться сдерживать его сильнее… Так уж он устроен - беспрерывно воюет со всем и всеми, постоянно сражаясь с собой… Пока не появился я, у него оставался излишек сил, не истраченных в сражениях с врагом и снежной пустыней… Тогда он рушил, чтоб сражаться с этими разрушениями… Но теперь у него есть я… Я забираю у него эти кошмарные силы вечными бедами, без которых у меня не обходится и дня… А теперь, когда скингеры стали опасней без коррекций системы и нам стало тяжелей охотиться, он из-за меня просто выбивается из сил… Ему тяжело. Я очень рад, что теперь с нами этот офицер, - ведь нет людей совершеннее, чем офицеры… И сейчас мне становится спокойно до отупения… Я с глупой улыбкой смотрю, как капитан подбирает шинель, педантично очищая от пыли и набрасывая на плечи… Он еще не совсем остыл после борьбы, ему еще душно, но красные черты на его щеках гаснут… Сейчас он откроет нам ментальную линию - офицеры же редко вспоминают про голос…
- Ты - Ханс. Я помню. Я понял, что этот охотник - Олаф - не жалеет силы зверя. Но что значит - "Зверь"?
Я вернул офицеру оружие, протягивая клинки в ножнах и портупеи еще дрожащими руками…
- Есть воины с силой зверей, а есть… Олаф обладает другой силой - страшнее… Он призывает не только силу, но и дух зверя… Он становится духом снежной пустыни - Зверем, приходящим с грозой…
- Ментальный оборотень высшей ступени. Таких я еще не встречал. Солдаты системы до такого состояния редко доходят - вернее, им редко позволяют до такого состояния доходить. Он - преступник. Я вижу. А ты не такой. Так что с тобой? Ты недоделанный?
- Недоделанный… Мою память не полностью загрузили…
- Я так и понял. Отлично, один - без контроля остался, другой - без знаний. Но это исправимо. Я порядок установлю.
Олаф не выносит, когда с ним в таком тоне… Но я сдержал его, и он только вздернул плечами…
- Я здесь порядок устанавливаю.
- Ты - рядовой боец, я - ротный командир.
- Теперь мы все - вольные охотники. И все здесь - мои охотники.
- Так было раньше. Теперь командование принял я. Называй меня Фламмер. Не задавай вопросов, не требуй ответов.
Я понимаю, что не могу скрыть ужаса, застывшего на моем лице… Нет, с Олафом так нельзя… Но офицер не обращает никакого внимания на его суженные глаза, словно окованные стальными доспехами…
- Фламмер! Вы что, пожарище здесь устроить решили?! Что ж, посмотрим, кто останется на пепелище! Вы что, еще схватиться собрались?! Что ж, ваши клинки Ханс вам вернул! Посмотрим, кто окажется правее с оружием, надежней которого здесь нет!
- Нет времени. Меня будут искать. Надо уходить. Ты, Ханс, пойдешь и пригонишь мою "стрелу". А ты, Олаф, соберешь все, что нужно. Сейчас. А не сдержишь ты себя в руках, боец…
Олаф посуровел, но скрепил волей неспокойный дух. Он понимает, что Фламмер просто привык так, что он - офицер… Ему нужно время разобраться в происходящем… Он еще не знает, что это - охота на снежных зверей… А как только узнает…
- Нам нужен охотник, Фламмер. И я буду терпеть ваши замашки. Но только до времени - только до охоты. На охоте вы погибнете, не следуя моим указаниям, и погубите нас.
- Я охотился на скингеров.
- Вы охотились не так, как мы. Вы ходили на скингеров с защитой, с бойцами и с техникой системы. Вы не знаете расправы этих тварей. Не прекратите вы считать себя командиром всегда и везде - я разделаюсь с вами. И у меня не будет другого выбора. Я не возьму вас такого с нами на "жгучие луга" снежных зверей.
- Исполняй приказ.
- Вы даете приказ идти, но понятия не имеете, куда. Вы не знаете, как нам скрыться от "воронья" системы. Их поисковая техника поднимется в небо, она будет искать нас - фон наших мыслей. И она найдет нас, "увидит" с высоты - она "увидит" наши мысли.
- Я не рассчитаю вам схемы пересечений. Но укрытие найду - вне зоны поиска.
- Таких укрытий нет.
- Мы не пересечемся. Мы уйдем под землю.
- "Вороны" найдут нас и под землей. Нет таких подземелий, где они не достанут нас.
- Они не обнаружат нас в закрытых шахтах.
- Шахты?
- Это шахтерская база, боец. Здесь мы будем скрыты. Ища таких, как мы, разведтехника не снижает высоты в бурном небе территорий Штормштадта. Мы исчезнем для нее, когда спустимся в шахты, выйдя из ее зоны восприятия.
- Разведчики найдут нас, стоит им спуститься.