– Ого, – пробормотал я, придержав Зубищу. – Мне-то казалось, старых святилищ уже не осталось. Хорошо, что я не стал использовать магию, – твой нюх оказался гораздо более безопасным инструментом, чем следящие заклинания. Кстати, вон они висят, видишь, за светляками? Так что не суйся туда одна. Я прикрою.
Застывшая возле моей ноги тварь глухо заворчала, почувствовав сочащуюся из стен светлую магию. Я с силой сжал в кармане один из накопителей и набросил на нас обоих полог невидимости. Не тот, который банально прячет мага от людских глаз, а более сложный его вариант, позволяющий обмануть даже следящие заклинания. Резерва на него, правда, пришлось истратить немало, зато теперь не нужно было беспокоиться, что нас заметят.
Осторожно обойдя святилище по краю, я прислушался к себе и удовлетворенно кивнул: отголоски заклятий были совсем свежими. И совершенно не чувствовалось тяжелого, давящего на разум воздействия столетиями копившейся светлой магии – за годы войны тут не проводилось никаких ритуалов, спрятанный неподалеку алтарь, как ни странно, абсолютно не фонил. Так что, скорее всего, заработало святилище недавно, максимум несколько месяцев назад. Защита на стенах стояла слабенькая, ее не составило труда обойти. А прикрытая мной Зубища не отказала себе в удовольствии обслюнявить все попавшиеся на пути светляки, заодно налопавшись энергии от пуза.
Свернув в крайний левый коридор и пройдя по нему несколько десятков шагов, мы наткнулись еще на одно ответвление, куда Зубища уверенно нырнула. И лишь в самом конце, за такой же наспех слепленной защитой, обнаружился второй полукруглый зал, откуда доносились приглушенные голоса.
Подобравшись к выходу из тоннеля и осторожно выглянув из-за угла, я огляделся и, мысленно присвистнув, на всякий случай схватил нежить за шкирку. Увиденное мне откровенно не понравилось – ни само так называемое малое святилище, где толклось подозрительно много народу; ни испускавший неяркое сияние светлый алтарь, на котором лежало обнаженное человеческое тело; ни сваленная возле дальней стены горка одежды с нашитыми на нее черными грифонами академии; ни сгрудившиеся вокруг алтаря четверо светлых с закрытыми масками лицами; ни тем более сверкнувший в руках одного из адептов нож, которым в этот самый момент неизвестный вполне профессионально перерезал вены на запястьях жертвы.
Лица жертвы я не увидел – его загораживал какой-то придурок. Но тело не принадлежало первокурснику – оно было вполне сформированным, мускулистым и больше подходило кому-то из адептов постарше. Более того, если поначалу мне показалось, что темному из милосердия подарили забвение, то после первого же сделанного надреза выяснилось, что это не так – от боли он дернулся, сдавленно замычал, а затем забился на алтаре, зазвенев цепями.
Я непонимающе нахмурился.
Что за дикость? Светлые – и вдруг жертвоприношение?! Чепуха какая-то. Их магия почти не требует пролития человеческой крови, поэтому уважаемые мастера всегда были белоручками и с непередаваемым презрением смотрели на наши ритуалы, интересуясь лишь результатами. А тут – адепты хладнокровно резали собственного соученика, тщательно собирали в подставленные ритуальные чаши стекающую кровь, да еще, похоже, успели пробудить древний алтарь, который с угрожающей скоростью напитывался не только магией, но и жизненной силой мечущегося от боли парня!
Кстати, а знаете, что бывает, когда темный алтарь пытаются напоить силами светлого мага? Ничего особенного, кроме того, что незадачливая жертва надолго лишается способностей пользоваться даром, а алтарь на какое-то время становится неуправляемым.
Но вот когда дело происходит наоборот и в качестве источника сил используют темного, а алтарь под ним оказывается противоположным по знаку… Я уже говорил, что светлая магия почти не требует крови? Истинная правда, потому что единственный ритуал, в котором мои коллеги используют человеческие жертвы, это создание темного оракула. Он, как пишут в книгах, предсказывает наступление не самых приятных событий: эпидемий, войн, смертей большого количества людей. Причем может не только предсказывать, но и в некотором роде формировать указанные события, приближая их претворение в жизнь.
Мерзкая сущность, одним словом. И запрещенная Советом магов вскоре после уничтожения городка под названием Велль.
Нет, так называемые светлые оракулы тоже встречались, и для их вызова также нужна была кровь. Но если темные отзывались сугубо на призыв мастеров и только после принесения жертвы, то, по иронии судьбы, светлому оракулу было достаточно одной добровольно отданной капли крови вкупе с принесением какого-нибудь неудобного обета. Например, "год не буду никого убивать" или, скажем, "в течение месяца обязуюсь жертвовать все заработанные деньги бедным". Магический обет по силе приравнивается к исполнению магического контракта, а значит, нарушить его нет никакой возможности.
Только одно меня встревожило – символы, нарисованные вокруг алтаря, которые для вызова оракула совершенно не требовались. Да и жертву необязательно было держать в сознании. А вот для вызова демона…
Бред. Сопляки не должны даже догадываться, что такое возможно. Но они не просто знают – делают. Тренируются, что ли, на темных? Экспериментируют? Впрочем, теперь, когда адепты обучаются вместе, эти знания перестали быть для них запретными. Неужто это – звенья одной цепи и все, что мне не нравилось в происходящем, рождается именно в недрах любимой академии?!
Я с мрачным видом проследил за тем, как один из светлых аккуратно выливает еще теплую кровь на пол. Выразительно скривился, когда она стекла в специально пробитые в камне канавки, моментально сложившиеся в отвратительно знакомый рисунок. Чуть не ругнулся вслух, когда, закончив с запястьями и щиколотками, держащий нож светлый перешел к животу жертвы, и чуть не вздрогнул, услышав презрительный смешок.
– Не дергайся – шансов вырваться у тебя нет. Алтарь выпил все твои силы, я сейчас выцежу кровь. Не всю, нет – мы же не хотим раньше времени встревожить ректора? Я тебя потом даже подлечу. И память поправлю, как тем мелким, стараниями которых наш алтарь наконец-то смог возродиться.
– Мм! – яростно дернулся в цепях темный.
– О нет. – Такое впечатление, что светлый, приложивший острие ножа к его животу, улыбнулся. – Не переживай – им я позволил потерять сознание. Но ты мой старый враг. Тебя я просто не могу оставить без должного внимания.
Я прищурился и опустился на корточки рядом с Зубищей так, чтобы ее уши оказались на уровне моих губ.
– Поверь, я бы много отдал, чтобы ты отсюда больше не вышел, – тем временем продолжал светлый, делая очередной надрез. Остальные трое, окружив алтарь плотным кольцом, что-то забормотали и дружно выплеснули на пол остатки собранной в чаши крови. – Но нам не велено привлекать внимание. Так что сегодня ты не умрешь.
Эх, жаль, я не вижу его лица. И голос этого урода мне тоже, к сожалению, незнаком. Но я его запомню, чтобы при случае вернуть этот должок. Если не за себя, то за беззвучно кричащего парня, в тело которого уверенно вгрызался ритуальный нож.
Зубища, получив необходимые указания, бесшумно скользнула в зал и окончательно пропала из виду. Я поднялся и, прикрываясь невидимостью, уверенно двинулся к алтарю.
Примерно на полпути почувствовав неладное, я изменил маршрут и обошел его, как в большом святилище, по дуге, чтобы не нарваться на охранительные заклинания. Более того, не рискнул связываться с адептами в открытую, поскольку не хотел тратить резервы на посторонние вещи. В итоге потерял несколько драгоценных минут и приблизился к одному из светлых в тот самый момент, когда они закончили ритуал, а темный забился, как сумасшедший, после чего испустил долгий протяжный стон и внезапно обмяк.
– Готов, – с новым смешком обронил держащий нож адепт, убирая лезвие. – Жаль, что так быстро. Ну да ничего, в другой раз развлечемся по полной.
– Помолчи, – недовольно буркнул другой, отпуская безвольно свесившуюся с алтаря руку жертвы. – Сейчас не время сводить счеты.
– К сожалению, ты прав. Отойдите. Сейчас начнется.
Я едва успел отпрыгнуть в сторону, освобождая место для поспешно отпрянувших от алтаря адептов, и беззвучно ругнулся, потому что тело на алтаре снова ожило, зазвенело цепями, а затем неожиданно повернуло голову, безошибочно отыскало меня и, уставившись неподвижными, подернутыми мутной белесоватой пленкой глазами, потусторонним голосом сообщило:
– Чужой. Убейте его, он опасен.
– Кто?! Где?! – вразнобой вскрикнули адепты, лихорадочно заозиравшись.
У меня все застыло внутри при виде пустой оболочки, занятой сейчас не темным мальчишкой, а совсем другим постояльцем. В его остром взгляде мне почудилось нечто до отвращения знакомое.
Да, оракулы – это всего лишь души. Обычные злобные души – исконные обитатели иного. Не сказать, что они много знают или так уж хорошо прозревают будущее, однако линии вероятностей они все-таки угадывают неплохо и могут определить, кто заставит грядущие события наступить как можно быстрее, а кто способен уничтожить это будущее одним лишь чихом.
Впрочем, меня больше поразила не встреча с оракулом и даже не тот факт, что он отыскал меня под заклятием невидимости. Нет, мне вдруг стало холодно при виде искаженного непередаваемой злобой лица, а также из-за внезапно промелькнувшей мысли о том, что, возможно, мне придется избавить парня от воспоминаний более надежным способом. Может быть, даже прямо сейчас, пока он не сказал вслух самого важного.
– Невзу-у-ун… – как почувствовав мою тревогу, прошептал оракул. – Мальчишка помнит тебя, и в этом есть что-то неправильное. Какой-то блок, совсем свежий.
– Кто?! – растерянно замерли светлые, а я чуть не сплюнул с досады.