- Вот-вот. А тело человеческое сплошь состоит из рычагов, нужно лишь правильно их применять. Используя голову, руки, ноги нападающего, как систему рычагов, ты сможешь вывести его из равновесия, даже если он намного тяжелее. Чем стремительнее он движется, тем лучше для тебя. Используй его силу против него самого, сам оставаясь в равновесии. Как ель сбрасывает снег, когда его слишком много. Ее ветви под спудом пригибаются к земле, и снег скатывается сам, тогда ветви вновь распрямляются.
- Ты говоришь разумные вещи, уважаемый Аппий, - согласился галл, - я не устаю дивиться. Но, не обессудь, ты совсем не похож на воина.
- А на кого похож?
- Ну... Я говорил, что принял тебя за грека... А если грек и свободный, то или купец или... Но на купца ты не тянешь. Ходишь один, без сопровождающих рабов... Да и щедр как-то невероятно.
- А если не купец, какие еще варианты? - веселился Алатрион.
- Как я погляжу, ты очень неплохо разбираешься в человеческих костях. Может ты лекарь?
Лицо "грека" вытянулось от удивления.
- Не ожидал. У тебя очень внимательный глаз, друг Ганник. Не ожидал. Я действительно разбираюсь в костях. И не только в них. Я костоправ.
- Но все же не грек, - заметил Ганник, донельзя довольный своим открытием.
Алатрион не ответил, лишь усмехнулся, хрустя сельдереем.
- А в тебе, дорогой Ганник, наоборот - сказал он через некоторое время, прожевав, - воина видно за милю. Но ты утверждаешь, что был рабом. Может быть гладиатором?
- Нет, хотя чуть было не угодил в эту компанию. Воин... Да нет, никогда не стоял в строю против другого строя.
- Я полагаю, - костоправ снова отпил из кружки и отправил в рот пару оливок, - что как раз легионер бы смотрел совсем другими глазами. Одно дело биться в строю, и совсем другое... Почему ты совсем не пьешь? Ты же галл! Первый раз вижу галла, который сидит рядом с вином и едва пригубляет.
- По правде, Прим, мне кусок в горло не лезет при виде такого изобилия. Моих медяшек хватило бы лишь на кусок хлеба с просяной кашей.
Алатрион возмущенно замахал руками.
- Ты мелешь чушь, любезный Ганник! Но если уж ты столь принципиален...
- Столь что?
- Прин-ци-пи-ален... - язык костоправа уже начал немного бунтовать против говорливости хозяина, - давай так: ты платишь за вино, я за все остальное. И если тебе не в тягость спать на жестком, откажись от тюфяка. Хозяин за него слупил сестерций. Вернет. Согласен?
- Хорошо, - после некоторого раздумья сказал галл.
- Вот и славно. Пьем.
Выпили.
- Так ты не договорил что-то там, про легионеров...
Галл удивился.
- Разве я? Мне показалось, это ты...
- Неважно, - повел рукой перед лицом Алатрион, - продолжай.
- О чем мы говорили?
- О тебе.
- Обо мне?
- Да, выпьем за тебя.
- Выпьем.
Выпили. Галл чувствовал, как тепло разливается по всему телу. Вина он не пил давно, очень давно, совершенно отвык и в голове уже слегка шумело.
- Закусывай. Я страсть, как люблю маринованную капусту.
- Ты же говорил, горчит.
- Я такое говорил?
- Да, только что.
- Не может быть. Хотя ладно, пусть себе горчит. Но горечь надо запить.
- Может лучше заесть? На вот сыр...
- К воронам сыр! Пьем.
- Пьем!
Алатрион подпер голову кулаком.
- Я весь превратился в уши.
- А что ты хочешь услышать?
- Как что? Твою историю.
- А-а... Почему тебя это так интересует?
- Праздное любопытство. Но давай считать, что это тоже будет маленькой компенсацией за оплату ночлега. Я же говорил, что люблю поболтать в доброй компании. Не считай меня, пожалуйста, каким-то подсылом, крадущим чужие тайны.
- Не собирался. Чего там рассказывать... Мать совсем рано померла. Отец как гражданство получил, так шибко им гордился. На все выборы ходил, голосовал. Да только оно ему не принесло никакой выгоды. Мы в Медиолане жили. Пил он много... Я с малолетства, как сорняк. Еще совсем юнцом был, все терся возле уважаемых людей, о которых не иначе, как шепотом говорить старались. Хотелось, как они жить... В тоге там, все дела... - Ганник сплюнул под стол. - Ну, заметили. Пристроили к делу. Гордился еще, дурень. Там таких сопляков, как я...
- Чем же ты занимался?
- Не догадываешься? - удивился Ганник, - воровал. Поначалу. Купцу там кошель срезать, отдубасить ватагой. Старше стал - серьезнее дела пошли. Ходил по всяким мелким лавкам и напоминал хозяевам, что долги уважаемым людям надо возвращать.
- Так ты был взыскателем долгов?
- Ну да.
- И что, отдавали?
- По-всякому случалось... - неприятно усмехнулся галл.
- А что потом?
- Потом... - Ганник печально вздохнул, - наливай!
Алатрион разлил вино. Выпили.
- Потом решил попробовать жить сам. Иначе. Даже женился. Но ничего не получилось. Мне не простили. Это такое болото, друг Аппий. Засасывает. Откуда-то взялись долги. Много... И мои вчерашние собратья по этому ремеслу пришли их взыскивать с меня. А у меня жена, дети... Как-то все плохо обернулось... Пришлось продаться, чтобы расплатиться... - галл замолчал, задумчиво пережевывая кусок сыра.
- Говори, Ганник, я слушаю тебя.
- Продался одному мяснику из Мутины.
- Мяснику?
- Ну да... Правда, это был не простой мясник. Везет мне, на непростых... Он тоже из этих... уважаемых... Мутил какие-то дела в Мутине... Этот самый Гай Турий... Который теперь, как бы я... Ну, а тогда я у него телохранителем. Чтоб, значит, дела мутились безнаказанно...
- А твоя семья?
Ганник поднес к глазам глиняную кружку, словно пытался что-то в ней рассмотреть.
- Не видел больше. Никого. Семь лет уже...
Ганник выпил залпом, скривился и прижал кружку ко лбу, крепко зажмурившись. Алатрион некоторое время молчал.
- Но он же отпустил тебя?
- Ага. Месяц назад. Перед тем как помереть. Облагоде... тельствовал...
- Что же ты в Рим... Не в Медиолан?
- Нельзя мне возвращаться. Им лучше будет без меня. Безопаснее...
- Боишься, что тебя в покое не оставят? А родные-то живы? Хоть весточка-то от них не была?
Ганник поднял на костоправа уже довольно мутные глаза, но ничего не сказал. Налил себе еще и выпил. Собеседник молчал.
- Догадываюсь, что это за уважаемые люди.
- Лучше про них лишнего не говорить, - галл приложил палец к губам.
- Я никому не скажу, - заверил его костоправ.
Галл, казалось, не расслышал, он ударился в воспоминания.
- Был там один такой... господин... как его? Что-то такое... на задницу похоже... А! Господин Пигеон!
- Т-сс, - напомнил Алатрион, приложив палец ко рту, - мы про него не говорим.
- Точно. Молчим, как рыбы.
- Кстати. А где они?
- Кто?
- Наши рыбы. Вернее, наша рыба. Или как там ее... - Алатрион повернулся к очагу, - эй, хозяин! Когда там уже будут наши рыбки?
- Сейчас, сейчас! Уже несу, - отозвался трактирщик и водрузил на стол блюдо с жаренными карпами.
Костоправ приподнял одного за хвост.
- Чего-то он какой-то хилый. Болел что ли?
- Ну что ты, господин, - поспешил возразить трактирщик, - более мясистых ты не найдешь во всей округе. Мне поставляют из лучших прудов со стороны Лабиканской дороги!
- Мясистых... Ну ладно. Но принеси еще... - Алатрион замолчал, мучительно подбирая слова.
- ...чего-нибудь мясистого, - помог ему галл.
- Да! Тащи все, я плачу... не так... мы с моим другом платим!
- Ты не проснешься завтра с пустым кошелем, друг Прим? - забеспокоился галл.
За столом игроков возбужденно загалдели, кого-то боги наградили особенно удачным броском. Ближайший к Алатриону из этой компании, черноволосый парень в синей тунике-безрукавке, небритый и суровый на вид, казалось, совсем не интересовался игрой, все больше косясь на костоправа.
- Пустым? - костоправ удивился, - разве он может опустеть? Давай проверим.
Он полез за пазуху и вытащил кожаный кошель. Развязал его, не желающими подчиняться пальцами, бубня себе под нос поношения изобретателям неудобных кошелей с неудобными завязками, и высыпал содержимое на стол. На плохо ошкуренной столешнице, испещренной картинками эротического содержания и бранными словами, заплясали серебряные и медные монеты. За соседними столами стихли все разговоры, но костоправ, казалось, этого не замечал. Он выбрал из кучи пару серебряных денариев и пододвинул их к трактирщику. Тот проворно сгреб плату, привычным движением куснул одну из монет.
- Еще вина принеси... Что ты так мало принес... Один раз всего разлили... Мы немного посидим, - Алатрион скорчил кислую рожу, - напиваться не будем.
- Сейчас будет, - пообещал хозяин и исчез.
Костоправ пальцем выгреб из кучи одну монетку и показал Ганнику.
- Гляди. Знаешь, что это?
- Денарий.
- Да, только непростой. Это серрат. Видишь зубцы на гурте? Этот денарий отчеканил Аврелий Скавр, - Прим широко зевнул, - ше-э-э-э-сть лет назад. Знаме... зна... да чтоб тебя! Заме-а-а-тельная монета, разрази меня Юпитер!
- Замечательная?
- Нет... не так, - Алатрион недовольно махнул рукой, словно отгоняя комара, - не важно. Видишь на ней... Битуит, вождь арвернов. Ее сделали в честь победы над арвернами. А знаешь, чем так заменит этот Битуит?
- Нет, - покачал головой Ганник.
- Ты, галл, не знаешь?
- Нет.