- Все, Степ, кончай-ка казниться. Отмаливать тебя отпускать - дело дурное. Да и было уже, когда ты в Череповце подвиг свой принимал. Шутка ли: шесть лет день и ночь без сна на коленях! И молился ты тогда так, что даже такое ничтожество, как Васька Шуйский, врагов поражал, аки громовержец. А во второй раз? Всего-то три года помолился, а заговор этого маршала-язычника в пыль разлетелся, японцам окорот дали, врагов пораскидали, да так, что даже ту страшную войну вытянули. Несмотря на то что все мы знаем: КТО за этим черным волхвом в Браниборе стоял!
- Да уж, - протянул еще один визитер, на сей раз в форме генерал-полковника. - Разбегались бы наши от него в сорок первом, как же, когда бы он не вызвал ТАКОЕ… Считай, товарищ Шухтомский, что твои молитвы чуть не главную роль тогда сыграли, когда мы этих Асов обратно в пекло загоняли…
- А посему, - снова вступил в разговор штатский, - быть тебе, Степка, у меня начальником отдела. И обсуждению это больше не подлежит. В прошлый раз отбрыкался, в этот - не выйдет! А будешь упираться, вот у меня тут митрополит стоит - враз тебя вразумит, непокорного. Вразумишь ли, отче?
- Вразумлю, - хмуро кивнул митрополит. - А базу, я мыслю, надо в Зауральские скиты схоронить…
- Посмотрим. Значит, так. - Штатский выпрямился. - С тебя, святой отец, команда по очистке земли от скверны. Завтра же.
Митрополит кивнул. Штатский продолжал:
- С тебя, Миша, - новая база и организация транспортировки. И чтобы без сучка, без задоринки, а не так, как в прошлый раз…
- Федор Борисович, вы же знаете… - начал было человек в форме без погон, но штатский оборвал его повелительным жестом:
- Все знаю, потому и предупреждаю. Степа, ты что-то сказать хочешь?
Отец Сергий кивнул и негромко произнес:
- Отроки есть… Витязи истинные. Пора им настоящую науку постигать…
- Понял, спасибо. - Штатский повернулся к генерал-полковнику. - Проследите, чтобы указанных курсантов перевели на спецпрограмму Вопросы, предложения? Нет? За работу, товарищи…
Гул турбины вертолетного двигателя почему-то вызывал сонливость и полудрему В этом промежуточном между сном и явью состоянии перед глазами Сашки мелькали то сцены боя, то погребальная служба, когда хоронили погибших защитников монастыря.
Серьезные, властные люди, прибывшие сразу после бойни, быстро взяли власть в свои руки, и уже через час первые группы воспитанников стали покидать оскверненное место. Самых младших увезли куда-то под Москву, как сказали, в особо защищенное место, основную часть воспитанников постарше забрали уральцы, а ему и еще трем парням выпало лететь под Красноярск.
Самым тяжелым во всей этой истории было прощание с Леной. Девушка вцепилась в него и, не стесняясь, рыдала, широко и некрасиво открывая рот.
- Не хочу! Почему обязательно?! Сначала папа с мамой, а теперь ты?! Не хочу!..
Сашка пытался ее успокоить, но тщетно. У Ленки уже начиналась истерика, когда внезапно раздался грозный рык:
- Отставить!
К ним подходил отец Александр. Впрочем, сейчас это был не священник, а грубоватый, все понимающий и в общем-то добрый взводный…
- Отставить рев! Лодыгина! Тебе говорю. - Он подошел поближе и вдруг, сменив тон, негромко произнес: - Если то, что между вами, - настоящее, то никуда оно от вас не уйдет. Да и вы от него - тоже. А если не настоящее, так и жалеть не стоит, не то что рыдать…
И когда Ленка с трясущимися плечами залезала в машину, тихо шепнул Сашке:
- Смотри, Журавлик, пиши ей. Узнаю, что забил на письма, - ей-богу, сыщу. И спрошу…
…Вместе с ним летели Загидулла, Влад и Павел Скориков из первого взвода. Все в новеньком камуфляже и с вместительными рюкзаками за плечами, все еще пахнущие порохом и кровью, они разместились в просторном отсеке "Ми-26", куда, кроме них, загрузились еще полдесятка солдат в полном боевом.
Командир группы быстро проверил ребят по своему списку и, нажав кнопку переговорного устройства, скомандовал:
- Поехали.
Всю дорогу ребята, вымотанные боем, проспали и не видели, как вертолет несколько раз садился на дозаправку, как медленно и величаво проплыли под пилонами винтокрылой машины Уральские горы и как все видимое пространство затопило бескрайнее таежное море.
- Подъем, воины! - Мужчина неопределенного возраста со скуластым обветренным лицом задумчиво смотрел на бумажку с четырьмя фамилиями. - Негусто на этот раз.
Он весело посмотрел на протирающих глаза мальчишек и добавил:
- Зато получите полноценное внимание всего нашего дружного коллектива. Ко мне обращаться "Капитан". Пошли, - мотнул он головой в сторону "уазика-буханки".
Дождавшись, пока все разместятся, кивнул водителю:
- Поехали.
Помолчав, Капитан продолжил, ни к кому особо не обращаясь:
- Значит, так. Пока едем, ответы на самые часто задаваемые вопросы. Первое. Место, куда вы попали, называется "Объект пятьдесят шесть". Почему именно "пятьдесят шесть", никто не знает. До ближайшего жилья около ста километров и жилье это - город Красноярск. Режим у нас довольно жесткий, впрочем, вам не привыкать. Здесь вы проведете ближайшие три года, после которых будет принято решение о вашей дальнейшей судьбе. Но могу сразу сказать, что о спокойной жизни можете забыть. Обращаться к вам будут исключительно по кодовым позывным, а свои имена пока положите в самый дальний ящик.
Офицер с улыбкой оглядел мальчишек.
- Вот тебя, здоровяк, как зовут?
- Загидулла… - Молчаливый подросток удивленно поднял голову.
- Я же говорил. - Капитан сморщился, словно от зубной боли. - Против Креста ничего не имеешь?
- Нет. - Парень ошарашенно помотал головой.
- Ладушки, вот и будешь Крест. А ты? - Офицер посмотрел на Влада.
- Зовите как хотите. - Влад, потерявший четырех самых близких друзей в монастыре, был явно не расположен к разговорам.
- Ну-ну. Выбирай, Хот или Зов?
- А Вой - можно?
- Годится. Ты?
Павел спокойно посмотрел в глаза офицеру:
- Можно Пал? Так меня в детстве звали.
- Можно. - Капитан перевел взгляд на Сашку. И последний?
- Да хоть чертом лысым. - Сашка, не отрываясь, смотрел, как за крошечными окошками проплывает лесной пейзаж.
- Да… интересный у нас нынче контингент, - глубокомысленно произнес офицер и оценивающе посмотрел на Сашкины отросшие локоны. - Добро пожаловать, Бука…
Въехавший на территорию невнятного назначения "уазик" подрулил к продолговатому деревянному бараку и, дождавшись, когда почерневшие от гнили ворота медленно и плавно разойдутся в стороны, въехал внутрь. По мере езды вдоль бесконечных штабелей необработанных бревен свет из тусклых лампочек и крошечных окошек под высоким потолком сменился резким светом люминесцентных ламп. Наконец машина подрулила к противоположной стене, и шофер, выйдя из машины, подошел к стоявшему у стены штабелю. Просунув между бревен нечто напоминающее карточку, отошел в сторону и спокойно смотрел, как кусок стены вместе с бревнами выдвигается вперед и отъезжает в сторону. Сашка только успел заметить небольшую табличку со странным текстом, привинченную на торец здоровенного пенька: "Уходя, закрой дверь дровами", когда перед машиной открылся уходящий вниз пандус, освещенный узкими длинными плафонами.
Вниз ехали недолго. Через несколько километров показалась большая площадка с разнокалиберным транспортом, среди которого были и красивые внедорожники иностранного производства, и российская бронетехника. Все стояло рядами, словно на стоянке под гостиницей внутри очерченных белой краской прямоугольников.
- Выходи, приехали. - Капитан кивнул на широкую дверь. - Проходим по одному, предъявляем пропуска, смотрим в окошко и улыбаемся.
Новая жизнь была очень похожа на прежнюю, в смысле - в монастыре, но вместе с тем очень отличалась. Здесь не молились утром и вечером, здесь не было нарядов по столовой и по уборке помещений, здесь почти не было школьных уроков. Правда, это не означало, что жизнь стала легче…
Вместо уроков два раза в неделю были "учебные дни". Это когда, кроме обязательных кросса, тира и "рукопашки", больше никаких тренировок не было. И тогда на Сашку обрушивался прямо-таки водопад знаний. Тут тебе не школа, где можно пересидеть урок за спинами товарищей. Тут ты один на один с учителем, и каждую минуту тебя могут спросить, все ли ты понял? А объясни-ка мне вот это…