* * *
- Вадик! Ну, здравствуй, дорогуша. Заходи! Спасибо Фредериксу, свои апартаменты уступил, пока императоры с ранеными общаться направились. Минут сорок на интим у нас есть. Дверь только прикрой поплотнее, - Руднев плотоядно ухмыльнулся, - Видишь, незадачка: хотел пристебаться к чему-нибудь, да для порядка в торец тебе двинуть, а не выходит, блин. "Сделано хорошо", пришлось на фалах вывесить.
И Петрович заключил улыбающегося Банщикова в объятия.
- МолодцА, однако. Четверка. Твердая. И по всем твоим питерским житиям главный вопрос у нас к тебе будет: Как ты, в принципе, умудрился Николая охмурить? Я, честно говоря, на ваш с ним консенсус особенно не надеялся. Тем более, на столь скорый.
- Петрович, здорово! Я тоже соскучился по вам с Василием Александровичем, ей Богу! Жуть как надоел этот роман в шифротелеграммах и секретных письмах. А четверка-то почему, Василий Александрович? Может хоть с плюсом?
- С тротилом к Кадзиме вы не успели? А у меня из-за этого "Якумо" с "Токивой" живыми отползли. Срок ухода Беклемишева с Балтики сорвали? Вот тебе и "минус балл". С минометами затянули? Ага? Что, трояк корячится? Но я сегодня добрый, студент. Плюс еще - за КЛки. Так что, таки-да, четверочка Вам, любезный, - за Балка ответил Петрович.
- Фу, какой педантичный стал! Вот уж от кого занудного скрипа не ожидал…
- Ты Всеволодовича моего не обижай, смотри. Мне от него, слава Богу, не только лысина и отягчение в виде "минус двадцать годков" перепали…
- Ха! Роман ему с нами надоел! Слыхал, Всеволодыч? - подмигнул Рудневу Балк, - Ладно врать-то, господин военно-морской секретарь. Соскучился он…
До нас ли ему тут, шаркуну паркетному, было!? Уж о твоем-то романе вся Расея наслышана. Это только до нас, до последних, все всегда доходило: на мостиках да в окопах не до столичных салонных новостей. Вокруг, по большей части, или пошлые анекдоты, или кровь, дерьмо и гайки в равномерном шимозном замесе. А ты у нас, оказывается, не только фаворит царя-батюшки, но и без пяти минут зятек, панимаишь - коверкая и растягивая произношение последнего слова "под Ельцина" рассмеялся Балк.
- Василий, ну хватит уж под…вать! Я тут из кожи вон лез, чтобы все ваши задумки получились. Да и от себя кое-что добавил, кстати.
А про Ольгу, я тебя очень прошу, - не надо так. Да и сам я не знаю, как оно дальше будет. На брак Николай разрешения не дает. Так, мол, живите, - ваше дело. Пока сквозь пальцы смотрю, будьте довольны. А с бредовыми морганатическими идеями - лучше и не подкатывайтесь. Оленька уже извелась вся, а я… что я могу сделать? Для нее ведь без венчания - грех это все…
- Тю… Василий! Дывись: богатые тоже плачут! ПОЧЕМУ не докладывал?
- О чем, Петрович?
- Об "особых отношениях" с особой царствующего дома, мать твою, а не каламбур!
- Петрович! Ну, хватит. И ты туда же… это же личное…
- Личное? Какое, нафиг, личное, когда за подобные штучки у менее демократичного государя знаешь, что случается? Любофф у него, прости господи…
- Василий Александрович, Вы, извините, конечно, но, во-первых, делу общему от этого только польза. А во-вторых, повторяю: это мое личное дело. И я, то есть мы…
- Хм… Всеволодыч. Как считаешь, может пора вздуть его? Разок. ПРАВИЛЬНО. Чтоб понял, перед кем хвост поднимает.
- Василий. Перестань, пожалуйста. Не задирай. Сам хорош: видишь же наша "особа приближенная" в растрепанных чувствах…
А ты, Вадим, не ной. Что за пацанство? Любите друг друга? И - слава Богу. Этим и дорожите. А что там и как дальше вывернет, сейчас не узнаешь. Я так понимаю, что вертят тобой, дорогуша. Причем не хитрости или капризов ради, а просто потому, что у твоей принцессы хреново все это с жизненными установками в православном ключе укладывается. Можно понять. И посочувствовать. Но изменить что-то быстро - нельзя. Ты сам-то понимаешь, что этим взвалил на нас еще одну проблему? Не токмо на себя, любимого. А на нас на всех. Ибо Николай нас на индивидов не разделяет. Понимаешь?
- Типа того…
- Типа? Чучело ты, а не кандидат на Нобелевку, - Петрович заржал, - Ладно. Слушай инструктаж, герой-любовник. Краткий.
Первое. Нытьем, уговорами и т. п. вы нифига не добьетесь. Ситуация сама должна созреть. Но не по типу сбежать и где-нить обвенчаться, или деток нарожать, чтоб потом этим шантажировать. Это - фигня полная. Только отягчающие обстоятельства и не более.
Далее - второе. С Ольгой веди себя уважительно, но твердо. Нежно, любя. Но до истерик не допускай. Готовь к длительной компании. То, что ты знаешь, как Николай не сумел противостоять бракам Михаила и Кирилла, не означает, что он не смог их примерно и жестко наказать. Не забывай об этом, и не вздумай Ольге рассказать про их амурные дела. Нам подобное нужно, когда мировая драчка в перспективе? Не трепанул еще?
- Нет, конечно.
- И это - правильный ответ, - улыбнулся одними губами Балк, при этом взгляд его оставался спокойным и холодным, - Но, до кучи, на десерт - третье тебе, Вадим. Если ты плохо понимаешь ситуацию, я тебе ее проясню. Ты - не в том положении, когда, ежели что, можно хлопнуть дверью и выйти с гордым видом. Опалы ни для тебя, ни для нас, не будет. Мы здесь - не герои-спасители отечества. Таковой здесь имеется в единственном числе. Звать его - Николай Александрович Романов.
Если мы станем ему неудобными, будут четыре одиночки в Петропавловке, долгое и педантичное "потрошение", на завершающем этапе очень и очень болезненное. Которое, полюбас, закончится 9-ю граммами свинца. Либо уже для сумасшедших - тех, кто до конца не выдержал, и это их счастье. Либо для еще вменяемых. И им же хуже…
- Это все, логично, конечно. Но, Василий Александрович, поверьте, я с ним общаюсь уже год. Николай не такой, как вы привыкли его воспринимать. Вернее… не совсем такой.
- Вадим. Человек в разных обстоятельствах способен на различные поступки. Тем более, человек внушаемый и болезненно самолюбивый одновременно. И даже просто способный испугаться. За свою семью, например. Понимаешь о чем я? Уверен ты на 101 %, что нет такой ситуации - оговора, провокации, доноса - при которой он не решит отделаться от нас, как от лишнего фактора риска?
- На 101 %?.. Нет. Не уверен…
- Вот, о том и речь, мой дорогой. Так что: обиду проглотить. Принять предложенные Николаем правила игры и терпеть. Оставаться для него верным товарищем, лекарем сына, а теперь, как я понимаю, и жены, да и, вообще, незаменимым помощником. И при этом помнить, что тебя терпеть не может его дядюшка Алексей Александрович. Да вдобавок еще, бешено ревнует к Николаю Александр Михайлович. Его "милый Сандро".
Про господина Витте я вообще молчу, сам понимаешь откуда ветер, если парни Азефа тебя грохнуть попытались. Но если ты вдруг не разобрался до конца в том, что у тебя под носом творится, знай: за Юличем стоят не только евреи-банкиры доморощенные, но и парижский Ротшильд. И не сам по себе Витте с ними закорешился, а благодаря своим покровителям из Священной дружины - обожателям французской кухни, красот Ниццы и франков в ассигнациях - генерал-адмиралу, полусумасшедшему Николаше и Великому князю Владимиру. По калибру ты себе врагов нашел, короче. Расклад понятен?
- Понятен…
- Информация про Александра Михайловича тебя не удивляет, как я погляжу?
- Нет.
- Откуда знаешь? - прищурился Василий.
- Алексеев предупредил через Буша. А Вы откуда узнали?
- Ну, дорогой, мы-то на флоте. Там такое не утаишь. Да и брата Николая в друзьях не мешает иметь. Мишкин сам в интриганстве не силен, но память у него фотографическая, в папашу. Я же пока кой-какие пазлы складывать не разучился. Согласен, Петрович?
- Да уж. Приятного только в этом всем мало. Но, что выросло, то выросло. Ты же, Вадик, ему кучу бабосов с откатов за заказы на постройку кораблей-"добровольцев" порушил! Да еще и в поход с ГЭКом его Николай от сексуальной женушки, детушек и кормушки имени "Торгового мореплавства" сплавил. А лепших корешей - Безобразова с Абазой - аж в Иркутск упек. ВК АМ считает, что это все - с вашей с Дубасовым подачи.
После того, как тебя несколько раз видели в обществе Гинце, некоторым горячим головам не нужно было много времени для того, чтобы решить, что ты, мелкий прыщ, пытаешься сесть на "интерес" от заказов германцам. Да еще и Ольга в доле, само собой.
- Ясно. Только это все цветочки, мужики. На днях вскрылись факты его секретной переписки с Абазой. Дурново кое-что очень занятное там нашел, с аглицким душком.
- Еще один подследственный из тени выполз? Не сиделось ему с Безобразовым у Байкала. А ты, Петрович, еще говорил, что у него высокое чувство самосохранения…
- Василий, а чему удивляться-то? Сейчас "безобразовцы" постараются нашу победу "отжать" по-полной. Тем более, что "Семь пудов" снова при делах. И он свято, искренне уверен, что победы русского флота - его неоспоримая заслуга. Макарову и мне он точно кровушки попьет. Короче, жить становится интересней, жить становится веселей.
- Типа того… Прав был товарищ Сталин. Почивать на лаврах нам точно не придется, хоть "крыши" у нас и не самые худые: у тебя Алексеев, у меня Мишкин, ну, а у Вадика - сам самодержец. Но. Если шибко захотят убить, - вальнут. Так что, господа-товарищи, мы теперь, как саперы перед минным полем. Значит, самое время нам "сверить часы" на ближайшее время. И первым для отчета слово получит наш главный царедворец.