- Уверен, что сможешь. Ты первоклассный брехун.
- Ну ладно. Я тебе объясню, по какой причине празднование сотой годовщины Гражданской войны обернулось неудачей. Потому, что никого из настоящих ее участников, добровольцев, сложивших головы за Унию или Конфедерацию, уже давным-давно нет в живых. Если даже кто-то из них и дотянул до сотого дня рождения, то прикинь, на что они пригодны: сражаться не смогут, да куда там сражаться - винтовку в руках не смогут удержать! Или я не прав?
- Ты хочешь сказать, что там, сзади, у тебя мумия или монстр из ужастика? Их еще называют "живыми мертвецами"?
- Я пытаюсь объяснить тебе, что за товар у меня там. В газеты завернут Эдвин М. Стентон.
- Это еще кто такой?
- Военный министр в правительстве Линкольна.
- Хватит врать!
- Да нет же, правда!
- А когда он умер?
- Давным-давно.
- Я так и думал.
- Слушай, - вздохнул Мори, - там, на заднем сиденье, электронный симулакр. Я создал ЕГО, вернее, мы заставили Банди создать ЕГО. Это обошлось в шесть тонн баксов, но ОНО того стоит. Давай-ка притормозим возле той бензоколонки у дороги, видишь, там и кафе есть. Я разверну ЭТУ ШТУКУ и продемонстрирую тебе - иного способа не вижу. У меня по телу поползли мурашки величиной с кулак.
- Ты на самом деле сделаешь это?
- А ты думал, это шуточки, приятель, а?
- Да нет, вроде бы ты абсолютно серьезен.
- Вот именно, - ухмыльнулся Мори, притормозил и включил сигнал поворота. - Я остановлюсь вон там, у вывески. "Прекрасные итальянские обеды "У Томми" и "Чудесное пиво "Люгер".
- И что же потом? Как ты собираешься показывать товар лицом?
- Мы развернем ЭТО, и ОНО пойдет с нами, закажет пиццу с ветчиной и курицей - вот это я имел в виду.
Мори припарковал "ягуар" и не спеша обошел машину. Открыв заднюю дверцу, принялся срывать с человекоподобного свертка газеты, и вскоре мы воочию увидели почтенного седобородого джентльмена. Глаза закрыты, руки - сложены на груди. Одет сей почтенный старец в платье старинного покроя.
- Увидишь, какое сходство с человеком, когда ОН закажет себе пиццу, - заметил Мори и стал возиться с выключателем на спине ЭТОЙ ШТУКИ.
Внезапно ЕЕ физиономия приобрела сердитое, высокомерное выражение и ОНА проворчала:
- Друг мой, уберите подальше свои пальцы, будьте так любезны! - ШТУКА отпихнула от себя руки Мори, а тот радостно осклабился, глядя на меня, и спросил:
- Вот видишь?
Симулакр медленно сел и теперь был занят тем, что очень методично стряхивал с себя пыль. Наверное, ЕМУ казалось, что пострадал ОН по нашей вине. Вид у НЕГО был строгий и злорадный: кто знает, может, мы ЕГО специально обесточили, а потом начистили морду… Мне уже было ясно - продавец в кафе "У Томми" будет одурачен. Мори достиг желаемого эффекта: если б я собственными глазами не видел, как симулакр пробуждается к жизни, я бы, лопух лопухом, спокойно созерцал всего лишь почтенного джентльмена с раздвоенной седой бородой, одетого несколько старомодно, отряхивающего одежду с видом оскорбленного достоинства.
- Вижу, конечно, - проговорил я.
Мори придержал открытой заднюю дверцу "ягуара", и Стентон, электронный симулакр, выскользнул из машины и выпрямился во весь рост с непередаваемым чувством собственного достоинства.
- У НЕГО есть деньги? - спросил я.
- Ну а как же, - ответил Мори, - не задавай пустячных вопросов, это - самое серьезное дело из всех, с которыми тебе приходилось сталкиваться.
Наша троица, хрустя гравием, направилась к ресторанчику. Мори вещал:
- Будущее наше с экономической точки зрения, как, впрочем, и будущее всей Америки, полностью зависит от симулакров. Через десяток лет мы с тобой станем богачами, именно благодаря вот ЭТОЙ ШТУКЕ.
Все мы дружно заказали в забегаловке пиццу. Она оказалась слегка пригоревшей по краям. Надо было видеть, какую шумную сцену закатил Стентон, как он размахивал кулаками перед носом хозяина заведения! Наконец мы расплатились и ушли.
На целый час мы отклонились от расписания, и мне уже стало глубоко наплевать, доберемся мы в конце концов до фабрики Роузена или нет. Поэтому, не успели мы забраться в "ягуар", я насел на Мори, чтобы он поторопился.
- Эта машина делает двести в час, - хвастливо заявил Мори, трогаясь с места, - если, конечно, заправить ее сухим реактивным топливом.
- Не рискуйте без нужды, - зловеще предупредил Стентон, когда автомобиль, взревев, помчался по дороге. - Ничто того не стоит…
- Не твое дело! - огрызнулся Мори.
Нельзя сказать, что фабрика спинетов и электроорганов Роузена слишком уж привлекает к себе внимание. Так, обычное одноэтажное здание, напоминающее однослойный пирог: стоянка машин - сзади, спереди же - вывеска, слепленная из тяжелых пластиковых букв. А что? Смотрится очень даже современно, да еще красная подсветка сзади. Единственные окна - в офисе.
В столь позднее время фабрика заперта, там не было ни души. Поэтому мы подрулили прямиком к жилой секции.
- Что ты думаешь о таком соседстве? - спросил Мори у Стентона.
Восседающая на заднем сиденье "ягуара" ШТУКА проворчал а:
- Отвратительно и недостойно, я бы так выразился.
- Послушай-ка, - сразу же вспылил я, - Роузены поселились здесь, близ промышленного района Буаз, чтобы ближе было к фабрике. - Меня всегда приводили в бешенство высосанные из пальца придирки в адрес честнейших в мире людей, особенно такого прекрасного человека, как мой папа. Что же касается брата, то очень и очень немногие из радиационных мутантов когда-либо добились успеха в индустрии музыкальных инструментов, если, конечно, не считать Честера Роузена. ОСОБО РОЖДЕННЫЕ ЛИЧНОСТИ - так их называют. Почти во всех областях жизни их удел - сплетни и безмозглое суеверие обывателей. К большинству престижных профессий доступ для них закрыт…
Источником переживаний в семье Роузенов всегда был тот факт, что глаза Честера расположены под носом, а губы - там, где должны находиться глаза. Но виноваты в этом не мы, а испытания водородной бомбы. Они искалечили парня, и множество подобных ему хороших ребят. Помню, как в детстве прочесал массу медицинской литературы по врожденным аномалиям - естественно, тема представлялась самой горячей пару десятилетий назад. Так вот - в сравнении с этими иллюстрациями книг наш Честер смотрелся-таки просто кинозвездой. К примеру, на одной из картинок, всегда повергавшей меня ъ полнейший отрубон, как минимум, на неделю, был изображен человеческий эмбрион, разложившийся в матке и родившийся по кускам: челюсть, плечо, пригоршня зубов, все пальцы по отдельности… Совсем как пластмассовые детальки, из которых мальчишки собирают модели самолетов. Вот только кусочки человеческой плоти в единое целое не соединить. Не найдется в мире такого клея. Не придумали…
А еще там были эмбрионы, все заросшие волосами, словно меховые тапочки. А один настолько высох, что кожа на нем потрескалась: выглядел он так, будто дозревал где-то на солнцепеке. Поэтому давайте-ка оставим в покое Честера!
"Ягуар" ткнулся у обочины напротив моего родного дома: наконец-то мы добрались! Я заметил свет в гостиной. Значит, семейка смотрит телевизор.
- Давай пошлем Стентона одного, - предложил Мори. - Пусть постучит в дверь, а мы посидим в машине, посмотрим.
- Папа сразу учует, что это фальшивка, за целую милю! - возразил я. Так и будет. Скорее всего, он спустит симулакра с лестницы - и тогда плакали шесть тонн, вложенные в монстра. Как бы там ни было, ведь именно Мори потратил денежки и, без сомнения, будет претендовать на имущество "Ассоциации САСА".
- Готов рискнуть, - проговорил Мори, держа заднюю дверцу машины открытой, таким образом, чтоб его "новинка" могла сесть обратно, и дал команду: - Поднимись и позвони в дверь, а когда к ней подойдет человек, скажи: "Теперь он принадлежит вечности", - после чего просто стой там.
- Что это значит? - спросил я, - что это за слова такие?
- Это - знаменитая фраза Стентона, вошедшая в историю, - пояснил Мори. - Он произнес ее, когда умер Линкольн.
- Теперь он принадлежит вечности, - репетировал Стентон, пересекая тротуар и взбираясь по лестнице.
- Будет время, я объясню, как сконструирован Стентон, - пообещал Мори, - как мы собирали данные, дошедшие до наших дней, переводили их в матсистему, питающую монаду управления - она у симулакра вместо мозга.
- Ты представляешь, что творишь?! - возмутился я. - Ты разрушаешь САСА, все это - мыльный пузырь! Бездарная болтовня и вздор недоумка! Меня в это дело не втравливай!
- Тихо, - шикнул Мори, как только Стентон позвонил.
Дверь распахнулась, и я увидел отца: он стоял в брюках, тапочках и новом халате - это мой рождественский подарок. Папа был импозантным мужчиной, и Стентон, начавший было свою маленькую речь, запнулся и несколько замешкался.
- Сэр, - проговорил ОН наконец, - я имею честь быть знакомым с вашим сыном Льюисом.
- О да, - ответил отец, - он сейчас в Санта-Монике. Похоже, что Стентон понятия не имеет, что такое Санта-Моника, и стоит теперь перед папой дурак дураком. В "ягуаре", рядом со мной, Мори ругался самым скверным образом, доводя себя прямо-таки до белого каления. Но мне стало смешно: этот симулакр застыл ну совсем как нерасторопный продавец-новичок, у которого язык к небу присох и ни единой мысли в голове…
С другой стороны, зрелище впечатляло: два почтенных джентльмена, лицом к лицу - Стентон с раздвоенной седой бородой, в старинных одеждах, и мой отец, который вряд ли выглядел более модерново.
"Встреча патриархов, - подумал я. - Словно в синагоге…"
Наконец мой папа сказал: