- Нет, - возразила Прис, - это счастье. Разве ты никогда не ощущал, как счастье наполняет тебя всего и отражается на твоем лице? Помоги мне развесить одежду. Я должна идти не позже, чем через пятнадцать минут. Можешь ли ты разговаривать во время любви или же ты скатываешься до животного хрюканья? - Мне было слышно, как она шуршит в темноте, располагая свою одежду, ощупью разыскивая кровать.
- Здесь нет кровати, - подсказал я.
- Зато есть пол.
- Ты об него колени поцарапаешь.
- Не я, а ты.
- У меня фобия, - сказал я. - Я должен включить свет, а то буду бояться, что занимаюсь любовью с некой вещью, сделанной из струн от пианино и старого оранжевого стеганого одеяла моей бабушки.
Прис рассмеялась.
- Это я, - сказала она где-то совсем рядом. - Это отличное описание моей сущности. Я тебя уже поймала, - заявила она, ударившись обо что-то. - Теперь тебе не ускользнуть!
- Перестань. Я зажигаю свет, - сказал я и отправился искать выключатель, нажал на него. Свет ослепил меня. А комната снова внезапно возникла из небытия, вместе с полностью одетой девушкой… Она совсем не разделась и теперь, тихонько посмеиваясь, наблюдала, как я изумленно таращился на нее.
- Это иллюзия, - наконец произнесла Прис. - Я собиралась в последний момент перекрыть тебе кислород - сначала довести тебя до белого каления, а потом… - и она щелкнула пальцами: - Спокойной ночи.
Я попытался улыбнуться.
- Не принимай меня всерьез, - сказала Прис. - Не впадай в эмоциональную зависимость от меня. Я разобью тебе сердце.
- Так ведь никто ни от кого и не зависит, - сказал я, чувствуя, что задыхаюсь и что голос у меня с трудом справляется с удушьем: - Это всего лишь игра, в которую люди играют в темноте. Я собирался, как говорят, только урвать кусочек.
- Я не знаю этой фразы. - Она больше не смеялась, и глаза у нее потускнели. Она внимала мне холодно и отчужденно. - Но уловила смысл.
- Однако я скажу тебе еще кое-что. Приготовься. В Буаз можно достать кошерное соленое мясо, и я мог бы в любое время заполучить его. Запросто.
- Ах ты, ублюдок, - сказала она, потом уселась, подняла с пола свои туфли и стала обуваться.
- А дверь-то песком засыпана!
- Что? - оглянулась она вокруг. - Что ты болтаешь?
- Мы здесь в западне. Кто-то насыпал над нами курган, и мы никогда не выйдем отсюда.
Она резко выкрикнула:
- Прекрати!
- Ты никогда мне не веришь.
- Да, потому что ты используешь мое доверие против меня, чтобы досаждать мне. - И она подошла к стенному шкафу, чтобы взять плащ.
- А ты мне не досадила? - спросил я, следуя за ней по пятам.
- Только что, да? Ах, черт, я могла бы не уходить, я могла бы остаться.
- Если бы я правильно повел себя.
- Я не составила себе никакого мнения. Это зависело от тебя, от твоих возможностей. Я ожидала многого. Я - ужасная идеалистка. - Отыскав свой плащ, она принялась его натягивать, а я чисто рефлекторно помогал ей.
- Мы снова одеваемся, - сказал я, - хотя и не раздевались.
- Ты сейчас жалеешь, - сказала Прис. - Сожаление - все, на что ты способен. - И она бросила мне взгляд, полный такого отвращения, что я отшатнулся.
- Я тоже мог бы наговорить тебе гадостей, - сказал я.
- Ничего ты мне не скажешь, потому что знаешь - если ты так сделаешь, я разозлюсь и так тебе отвечу, что ты сдохнешь на месте.
У меня просто язык отнялся, я лишь смог пожать плечами.
- Ты испугался, - заключила Прис и медленно пошла по дорожке к машине.
- Ладно, пусть будет так, - согласился я, сопровождая ее. - Испугался потому, что знаю - такие вещи - результат молчаливого понимания и согласования двоих. И ни один из них ничего не сможет добиться силой.
- Да тюрьмы ты испугался, вот что. - Она открыла дверцу машины и села за руль. - Что тебе надо было бы сделать, и так поступил бы настоящий мужик, - так это схватить меня за руку, затащить в постель и, не обращая внимания на то, что я говорю…
- Если бы я так сделал, ты всю свою оставшуюся жизнь потратила бы на жалобы: сначала мне, потом - Мори, потом - адвокату, потом - в полицию, потом - в суде всему остальному свету.
Теперь мы оба замолчали.
- А все-таки, - подал я голос, - я тебя поцеловал!
- Подумаешь - в щеку!
- Да нет же, в губы! - возразил я.
- Неправда.
- Во всяком случае, именно так мне показалось, - сказал я и захлопнул за ней дверцу машины.
Она опустила стекло.
- Значит, такова будет твоя версия истории о том, как ты позволял себе вольности со мной.
- Я запомню это и сохраню в своем сердце, словно сокровище! - заявил я, приложив руку к груди.
Прис запустила двигатель, включила фары и уехала.
Я еще немного постоял в одиночестве, потом Поплелся по дорожке обратно в свой номер.
"Мы терпим бедствие, - сказал я сам себе. - Мы настолько устали, настолько потеряли всякий стыд, что клонимся к упадку. Завтра нам надо будет отделаться от Берроуза. А Прис, бедняжка, - ей-то каково! А все из-за того, что мы выключили Линкольна… Вот в чем надо искать причину".
Засунув руки в карманы, я, споткнувшись о порог, ввалился обратной в свой номер.
Следующее утро было наполнено до краев теплым солнеч ным светом, и я, даже не поднявшись еще с постели, почувство вал себя намного лучше. А потом, когда уже встал и побрился, позавтракал в кафе мотеля горячими пирожками и беконом, запил все это кофе и апельсиновым соком и прочитал газету, я почувствовал себя как новенький. Словно только что родился на свет.
"Вот что делает с нами завтрак", - сказал я сам себе. Возможно, я исцелился? И полностью стал снова тем самым здоровым человеком?
Нет. Нам лучше, но мы не исцелились. Потому что, во-первых, мы не были здоровы, а на пустом месте здоровье не восстановишь, ведь надо же с чего-то начинать. А ЧТО ТАКОЕ БОЛЕЗНЬ?
Прис не избавится от нее до смертного часа. И ЭТО коснулось меня, зашевелилось во мне и засело там. То же самое произойдет с Мори, с Берроузом, а после него - со всеми. Вплоть до папы, хотя в нем безумия меньше, чем в остальных.
Папа! Я совершенно забыл - он ведь приезжает!
Выбежав на улицу, я окликнул такси.
Мне первому надо добраться до офиса "Ассоциации САСА". Немного времени спустя, из окна конторы, я увидел, как припарковывается мой "Шевроле Мэджик Файр" и из него выходит Прис. Сегодня она была одета в синюю юбку и блузку с длинным рукавом. Волосы были стянуты на затылке, а лицо сияло как начищенная монета.
Войдя в офис, она одарила меня улыбкой.
- Извини, прошлой ночью я наговорила кучу глупостей. Может, в следующий раз. Все благополучно, никто не пострадал.
- Никто, - согласился я.
- Ты так считаешь, Льюис?
- Нет, - ответил я, вернув ей улыбку. Открылась дверь, и вошел Мори.
- Ночью я прекрасно отдохнул. Господи, парень, друг ты мой сердешный, мы выкачаем из этого негодяйчика Берроуза все до последнего цента.
За ним шествовал мой папа в своем темно-полосатом костюме похожий на кондуктора с железной дороги. Он степенно приветствовал Прис, потом повернулся к нам с Мори.
- Он уже здесь?
- Нет, папа, - ответил я. - Вот-вот должен появиться. Прис предложила:
- Я считаю, что мы должны включить Линкольна обратно. Мы не должны бояться Берроуза.
- Согласен, - заявил я.
- Нет, - возразил Мори, - и я скажу вам почему: это разбудит в Берроузе аппетит. Разве не так? Подумайте.
Немного помолчав, я вынужден был признать:
- Мори прав. Мы оставим ЕГО выключенным. Берроуз сможет пинать и колошматить ЕГО, однако давайте не будем ЕГО включать снова. Алчность руководит им.
"А нами, - подумал я, - руководит страх: слишком много наших поступков в последнее время обусловлено страхом, а не здравым смыслом…"
В дверь постучали.
- А вот и он, - сказал Мори и бросил мимолетный взгляд на меня.
Дверь открылась, и появились Сэм Берроуз, Дэвид Бланк, миссис Нилд, а за ними маячила мрачная, угрюмая фигура Эдвина М. Стентона.
- Мы встретились с НИМ по пути, - весело проорал Дэйв Бланк. - ОН направлялся сюда, и мы немного подбросили его в своем моторе.
Симулакр Стентона глядел, на всех нас с кислым выражением лица.
"Боже милосердный! - сказал я сам себе. - Мы этого не ожидали - но какая разница? Причинили ли нам вред, а если да, то насколько сильный?"
Этого я не знал. Однако в любом случае мы обязаны были продолжать, и на этот раз - до победного конца. И не важно, какой путь мы для этого изберем.
Глава 11
Берроуз дружелюбно спросил:
- Мы немного посидели в машине там, внизу, и малость побеседовали со Стентоном. Мы пришли к выводу, что, кажется, вполне понимаем друг друга.
- О? - выдавил я.
Мори, стоящий рядом со мной, напустил на себя суровое и решительное выражение. И слепой бы заметил, как трясется Прис. Протягивая руку, мой папа сказал:
- Я - Джеро Роузен, владелец роузеновской фабрики по производству спинетов и электронных органов в Буаз, штат Айдахо. Имею ли я честь лицезреть мистера Сэмюэля Берроуза?
"Итак, каждая из сторон получила сегодня по сюрпризу, - подумал я. - Вы решили в течение ночи пригнать сюда Стентона, а мы со своей стороны - если это вообще можно сравнивать, - решили добыть для такого случая моего папу".