- Моя проблема вот какого плана. Я - один из партнеров в фирме "Ассоциация САСА". Я чувствую, что мой партнер и его дочь настроены против меня и что-то замышляют за моей спиной. В особенности сильно я ощущаю, что они задались целью разрушить мою семью, особенно это касается моего пожилого отца, Джерома. Он уже недостаточно силен и здоров, чтобы вынести такое.
- Что вы имеете в виду?
- Преднамеренное и безжалостное разрушение фабрики Роузенов. Всю систему нашей розничной торговли в угоду безумной затее то ли во имя спасения человечества, то ли победы над русскими или чего-то в этом духе. Если честно, я даже не могу точно определить, что это такое…
- А почему не можете? - Его ручка так и поскрипывала.
- Потому что это меняется с каждым днем. - Я сделал паузу, ручка - тоже. - Похоже, они задумали довести меня до состояния полной беспомощности. А в результате Мори подомнет дело под себя. Возможно, он слопает даже фабрику. А еще они связались с невероятно богатым и влиятельным, но зловещим типом, Сэмом Берроузом из Сиэтла, чью фотографию вам, возможно, доводилось видеть на обложке журнала "Лайф". - Я замолчал.
- ПРО-ДОЛ-ЖАЙ-ТЕ, - произнес он раздельно и внятно, словно репетитор, вдалбливающий нерадивому ученику правила произношения.
- Так вот, вдобавок я ощущаю, что дочь моего партнера, вдохновительница всего этого безобразия, а вдобавок еще и опасная экс-психотичка, - тверда как сталь и начисто лишена каких-либо признаков совести. Я бы так сказал… - Тут я выжидательно посмотрел на доктора, но он молчал и вообще никак не реагировал, и тогда я добавил: - Это Прис Фрауен-циммер.
Он кивнул.
- Что вы на это скажете? - спросил я.
Доктор Хорстовски от усердия даже высунул язык, как змея над птичьим гнездом, потом спрятал его, и все это - уткнувшись в свои записи. Затем произнес:
- Прис - динамичная личность.
Я ждал продолжения, но это было все.
- Вы думаете, мои опасения беспочвенны? - спросил я.
- Как вы считаете, есть ли у них МОТИВ всех этих поступков? - ответил он вопросом на вопрос и застал меня врасплох:
- Не знаю. Разве мое дело - раздумывать о мотивах? Черт, они хотят запродать симулакра Берроузу и огрести кучу денег. Что же еще-то?! Ну, наверное, добиться престижа и могущества. Даже мечты у них какие-то маниакальные.
- И вы встали им поперек дороги?
- Вы абсолютно правы, - ответил я.
- А у вас нет таких мечтаний?
- Я реалист. По крайней мере, стараюсь им быть. Пока же меня волнует Стентон. Кстати, вы ЕГО видели?
- Однажды Прис приходила сюда с ним. Пока она была у меня, ШТУКА сидела в приемной.
- А что ОН делал?
- Читал "Лайф".
- У вас от НЕГО кровь в жилах не стыла?
- Нет.
- Разве вас не испугала мысль, что развеселая парочка - Мори и Прис - смогла придумать что-то настолько противоестественное и опасное, как ЭТО?
Доктор Хорстовски пожал плечами.
- Господи Иисусе! - с горечью произнес я. - Вам ведь наплевать! Здесь, в уютном кабинете вы в безопасности. Вас вообще хоть что-нибудь из происходящего в мире волнует?
На физиономии доктора расцвело нечто, что выглядело с моей точки зрения как мимолетная, но самодовольная улыбка. Это меня взбесило.
- Доктор, - заявил я, - открою вам правду. Прис играет с вами в жестокую игру. Это она прислала меня сюда. На самом деле я - симулакр, как Стентон. Не предполагалось, что я разболтаю секрет, но я не могу больше! Я - всего-навсего машина, электронная железяка. Видите, насколько это все серьезно? Она даже нас попыталась надуть. Что вы на это скажете?
Прекратив писать, доктор Хорстовски спросил:
- Вы, кажется, говорили мне, что женаты? Если да, то скажите, как зовут вашу жену, сколько ей лет и кто она по профессии? А также - где она родилась?
- Я холост. У меня была подруга, итальяночка. Пела в ночном клубе. Высокая и темноволосая… Звали ее Лукреция, но она просила называть ее Мими… Умерла от туберкулеза уже после того, как мы с ней расстались. Мы с ней дрались…
Доктор старательно все запоминал.
- Вы не собираетесь отвечать на мой вопрос? - напомнил я.
Это было бесполезно. Доктор, даже если он и среагировал на симулакра, рассевшегося в его приемной с журналом "Лайф", совсем не собирался обсуждать свои впечатления. А может статься, он вообще не прореагировал. Скорей всего, ему просто начхать, кто сидит перед ним или полистывает журнал - вероятно, он давным-давно привык одобрительно относиться к любой чертовщине, которую обнаружит в приемной…
В конце концов, я попытался выжать из него хоть какое-нибудь мнение о Прис. Ведь девчонка, на мой взгляд, гораздо большее зло, чем симулакр.
- У меня имеется "сервис" сорок пятого калибра и патроны к нему, - сообщил я. - Это все, что мне нужно. Остальное - вопрос благоприятного случая. Только надо успеть прежде, чем маленькая мерзавка попытается сыграть такую же шутку с кем-нибудь еще. Видит Бог, я говорю чистую правду. Мой священный долг - устранить девчонку.
Разглядывая меня, Хорстовски заметил:
- Вы правильно сформулировали суть вашей проблемы. Я верю в то, что вы говорите. Так вот, ваше истинное затруднение - агрессия. Глухая, ставящая вас в тупик враждебность, ищущая выход, по отношению к вашему партнеру и восемнадцатилетней девочке, у которой и своих сложностей хватает - она пытается их решить изо всех сил.
Такое толкование лишало опасения основательности. Это не враги изводили меня, а мои собственные эмоции. НИКАКИХ ВРАГОВ НЕТ - есть лишь подавление и отрицание своей эмоциональности.
- Итак, чем же вы можете мне помочь?
- Вряд ли мне под силу изменить действительность, сделать приятной ситуацию, в которой вы оказались. Я лишь могу помочь вам разобраться в происходящем. - Он выдвинул ящик стола, и я увидел коробочки, пузырьки, этикетки, в общем, настоящее крысиное гнездо, наполненное образчиками медицины, нагроможденными в беспорядочную кучу. Хорстовски немного порылся в ней и предстал передо мной, держа маленький пузырек. - Могу прописать вам вот это. Принимайте по таблетке утром и вечером. Это "Хубризин". - И он протянул пузырек мне.
Я сунул бутылочку в карман и спросил:
- А как оно действует?
- Надеюсь, вы поймете, так как по роду своей деятельности хорошо знакомы с принципом действия тонального органа. "Хубризин" стимулирует переднюю долю головного мозга. Стимуляция этой области дает ощущение бодрости, оживленности и веры в то, что любое событие пройдет успешно само по себе. Это сопоставимо с музицированием на тональном органе Хаммерштейна. - Он протянул мне сложенный кусочек глянцевой бумаги. Там было расписано действие клавишей и педалей органа Хаммерштейна. - Однако, как вам известно, амплитуда давления на эмоции органа Хаммерштейна строго регламентируется законом, а это лекарство действует сильнее.
Я придирчиво прочел бумажку. О Господи, если переложить это на ноты, то получится нечто весьма напоминающее Шестнадцатый квартет Бетховена! Даже от простого разглядывания номеров клавишей я почувствовал себя лучше.
- Это лекарство можно запросто сцеть, - обрадовался я. - Попробовать, что ли?
- Нет, благодарю вас. - Доктор сделал предупредительный жест. - В случае неудачи медикаментозной терапии, мы можем проверить ваш мозг по срезам в районе височных долей. Естественно, после обширной топографии распределения биопотенциалов, которую можно провести в госпитале высшего разряда в Сан-Франциско или Маунт-Зайене. У нас здесь нет соответствующей аппаратуры. Лично я стараюсь избегать такой методики, так как нередко выясняется, что невозможно сохранить область, включающую в себя височные доли. Правительство в своих клиниках отказалось, знаете ли, от этого.
- Тогда лучше ну его, этот срез, - согласился я. - У меня были друзья, которым делали… но лично меня в дрожь бросает от одной мысли. Позвольте задать вопрос: а нет ли у вас случайно лекарства, чье действие, пользуясь музыкальной терминологией, аналогично девятой симфонии Бетховена. Знаете, в том месте, где вступает хор?
- Я туда никогда не заглядывал, - признался доктор.
- Я прямо-таки впадаю в экстаз, когда исполняю на тональном органе ту часть, где хор поет: "Mus'ein Lieber Vater wohnen", и потом, очень высоко, как ангелы, скрипки и сопрано выводят ответ: "Ubrem Sternenzelt".
- К сожалению, я не в такой степени знаком с этим произведением, - ответил Хорстовски.
- Они спрашивают, существует ли Отец Небесный, а потом, в очень высокой тональности, им отвечают: - "Да, над звездной сферой". Именно эта часть, если вы сможете найти ей фармакологический эквивалент, могла бы очень помочь мне.
Доктор достал толстую пачку листов и стал в ней рыться:
- Боюсь, что не смогу подобрать таблетки, которые соответствовали бы этой музыке. Почему бы вам не проконсультироваться с инженерами Хаммерштейна.
- Неплохая идея, - удивился я подобному предложению.
- А сейчас - о ваших отношениях с Прис. Думаю, вы слегка преувеличили насчет опасности. В конце концов, вы вольны ВООБЩЕ с ней не общаться, не так ли? - И он бросил на меня хитрый взгляд.
- Наверное.
- Прис бросила вызов. Она - провоцирующая личность… Большинство ее знакомых, могу себе представить, ощущают то же, что и вы. Это - способ Прис возбуждать их, заставлять реагировать. Вероятно, это связано с ее склонностями… Некая форма любопытства. Она хочет видеть, что именно заставляет людей дергаться. - Хорстовски улыбнулся.
- Да, и именно по этой причине она, пытаясь исследовать подопытный экземпляр, доводит его до полусмерти…