Эйлия вбежала в толпу на причале, протиснувшись среди плотно стоящих тел, голодным глазами глядя на почтовое судно - новый корабль, с прямыми парусами, с корпусом цвета морской зелени. Носовой фигурой ему служила русалка с широким хвостом и золотыми волосами, а название корабля гор-До читалось золотыми буквами на носовых скулах: "Морская дева". Эйлия вздохнула с завистью и восхищением. Подумать только, что вот этот самый корабль ходил к дальним пределам океана, заходил в самые далекие порты мира! Что за счастье - быть моряком и плавать по всем океанам!
Но тут она увидела, как по палубе корабля идет молодой мужчина с волосами песочного цвета, и аж подпрыгнула с криком безумной радости:
- Джейм! Джейм!
Молодой моряк обернулся и помахал рукой:
- Привет, сестренка!
Она пробилась сквозь толпу и прыгнула на палубу через перила.
- Джейм! Отчего ты так долго не писал? Когда ты поступил на этот корабль? Тебя отпустили на берег? Ты был в Маурайнии, в Академии? Там тебе ничего для меня не дали?
- Давай вопросы по одному, сестренка, - улыбнулся он, закидывая на плечо сумку.
Вот так вот. Ничего он ей сразу рассказывать не будет. Проглотив свое разочарование, Эйлия все же спросила:
- А книги, Джейм? Книги ты мне привез? Ты же обещал в последнем письме…
Джеймон улыбнулся во весь рот.
- А я-то думал, что это ты меня так рада видеть. - Снова сбросив сумку с плеча, он пошарил там рукой. - Вот, держи. Полного собрания Барда из Блиссона я не достал, но баллады его привез, а вот "Анналы Королевской…"
Тихо взвизгнув, Эйлия вцепилась в два потрепанных тома, прижала к груди.
- Джейм, спасибо, спасибо! Ты представить себе не можешь, что они для меня значат. Я бы все отдала, чтобы попасть в студенты. Я думала, Академия мне сейчас скажет, приняли меня или нет.
Джеймон с озабоченным лицом отвел взгляд.
- Ну, Эйлия, ты же знаешь, как туда трудно попасть, даже мужчинам. А у богатых сейчас стало модно давать дочерям образование. В общем, туда попадают, как правило, только те, у кого деньги есть.
- Но я все равно подала заявление на прием, - ответила Эйлия. - Хотя, наверное, очень многие тоже подали. Джейм, это же нечестно! Я так хочу узнать все про историю, и про поэтов, и про философию. Я все папины книги перечитала по десять раз, а больше ни у кого здесь читать нечего. А для меня читать - это как мир посмотреть. - Она на миг замолчала, ощущая, как покачивается под ногами палуба в ритме моря. - Будь я мальчишкой, я бы сбежала на "Морской деве", уплыла бы с тобой.
Сказала она это будто в шутку, но неудержимая тяга наполнила ее при этих словах.
- Тебе бы не понравилось быть мальчишкой, - сказал Джеймон, дернув ее за выбившуюся прядь. - Ни тебе ленточек в волосы, ни повздыхать над романтической балладой…
- Ну, да, - поправилась Эйлия, вместе с ним спускаясь по сходням, - я только хотела бы, чтобы девушкам можно было все то же, что и ребятам. Вот ты, например, стал мальчишкой при каюте всего в пятнадцать лет, объездил весь мир, а я только и могу, что дома торчать! - Она обернулась на корабль. - Я наполовину серьезно насчет этого, честное слово. В смысле, чтобы уплыть зайцем.
Джеймон усмехнулся:
- Тебе бы не понравилось. Когда поймают мальчишку-зайца, отправляют юнгой на камбуз.
Она тоже засмеялась:
- Ладно, тогда переоденусь мужчиной и стану моряком.
- Еще хуже! Заставят палубу драить. Поверь мне, жизнь в море - это не жизнь.
- Что-то у тебя не очень недовольный вид, Джеймон Моряк! - Она хлопнула его книгой по плечу. - Ну ладно - сейчас мне надо домой, наверное. Пригласила бы тебя на ужин, Джейм, но только сегодня моя очередь готовить, а ты знаешь, как я это ужасно делаю. Мама изо всех сил старалась меня одомашнить, но каждый шаг ей дается с боем. И тетя Бетт захочет, чтобы ты ужинал сегодня дома, с ней. Но можете с ней зайти потом, и дядю тоже, конечно, взять, если он вернется с моря.
Как, Джейм? Здорово будет - как в старые времена. И я так хочу послушать, что ты будешь рассказывать.
- Конечно. Скажи тете Нелл, чтобы ждала нас. И есть одна вещь, о которой мне надо с тобой поговорить.
- Нет, правда? О чем, Джейм?
- Потом расскажу.
Он снова улыбнулся, но что-то ей показалось не совсем так в этой улыбке - будто она была какой-то жесткой и вымученной. Джеймон повернулся уходить, и она неохотно оставила его в покое. Но, пройдя несколько шагов, она повернулась спросить его еще одно - и промолчала. Кузен стоял неподвижно, глядя на море. И она увидела, что он смотрит на юго-восток, туда, где находится Зимбура.
Дом Эйлии был причудливым строением, который отец кое-как собрал из отходов своего кораблестроительного ремесла. Кое-где окна заменяли маленькие круглые иллюминаторы, а вместо крыши наверху лежал перевернутый корпус старого судна. Киль служил коньком, и пушечные порта заменяли слуховые окошки. Стоящий на сером гранитном выходе недалеко от берега, дом больше всего походил на обломок кораблекрушения, выброшенный высоким приливом.
Эйлия сидела у себя в тесной комнатке и мрачно смотрела на открывающийся перед ней вид. Деревянный топчан, один стул, ночной столик и умывальник стояли там же, где она привыкла их видеть, сколько себя помнит. Книжки аккуратно выставлены на полке, которую отец сделал из досточек, выброшенных прибоем. Даже с двумя новыми их было так мало, что пустое место приходилось заполнять другими предметами. Это были сокровища, подобранные после прилива: раковины, камешки, панцири крабов, пустые стеклянные шарики, которые рыбаки используют как поплавки для сетей. Над полкой круглый иллюминатор, обрамляющий вид на луг - и на море. Тихие его вздохи и шепоты убаюкивали ее по ночам и заполняли дни, так что этот звук стал частью ее самой, как шум пульсирующей в ушах крови. Все перемены жизни на острове повторялись по кругу, одни и те же: смена приливов и отливов, зим и весен, восходы и заходы солнца и луны.
Она вздохнула и взялась за гребень. Волосы у нее были переменчивы не только оттенком: они меняли настроение, как море, иногда лежали ровно и гладко, иногда струились волнами Сейчас, однако, цвет у них был определенно мышиный, и они сбились в массу переплетенных и перепутанных прядей, застревающих в зубьях расчески. Сражаясь с ними, чтобы уложить их в косу, она начала злиться все сильнее. "Мне всегда хотелось иметь волосы, как у принцессы из волшебной сказки, золотые и такие длинные, чтобы хоть сидеть на них". Еще один пункт в списке того, в чем отказала ей судьба. А приключения - другой. И почему она так их жаждет? Приключения, если вообще случались, то лишь с мужчинами и с мальчишками. А для девушки есть только две возможных судьбы: быть женой или быть сестрой. И то, и другое значит быть прикованной к дому.
Вздохнув от такой несправедливости, она вышла из своей спальни и спустилась по узкому проходу в большую комнату. Деревенскую ее простоту причудливо разнообразила отцовская коллекция экзотических предметов, которые он собрал в дальних землях, когда еще был моряком на купеческом корабле. Секстант и медные корабельные часы, полированный панцирь морской черепахи, большое белое яйцо страуса моа на резной деревянной подставке. С западной стены смотрела черная церемониальная маска из земли Мохара, с любопытно вытянутыми щелками глаз, которых Эйлия побаивалась, когда была маленькая. И еще величественная завитая раковина с архипелага Каан, по сравнению с которой собственная коллекция раковин Эйлии казалась просто мусором, и здоровенный шип слоновой кости, больше всего похожий на рог носорога из "Бестиария Бендулуса", хотя отец говорил, что на самом деле это бивень кита. И еще несколько морских карт в рамах с изображением далеких стран. В некоторых отец бывал, а других даже он не видел.
Мать стояла у каменного очага, помешивая в булькающем на огне котле. Зачерпнув ложкой, она попробовала варево и слегка скривилась.
- Нехороша уха, матушка? - спросила Эйлия. - Я опять забыла лук положить? Или треска не проварилась?
- На вкус ничего, но слишком жидкая. Ты никогда себе мужа не найдешь, если не научишься готовить лучше. - Нелла покосилась на тщательно заплетенные косички Эйлии. - И волосы уже пора бы носить как взрослой. Надо бы вам, барышня, своему возрасту соответствовать.
- Ненавижу я мой возраст, - не сердито, а с тихой грустью отозвалась Эйлия.
Отвернувшись, она погладила рукой гладкую полированную поверхность китового бивня.
Грязновато-серые глаза Неллы задумчиво смотрели на дочь.
- Эйлия, ты знаешь, что уже пора, - сказала она. - Пора искать себе мужчину, строить свой дом, свою семью.
Эйлия ничего не ответила - слишком часто она последнее время это слышала. По-настоящему хорошо она знала только троих мужчин - Джеймона, своего отца и своего дядю. Ей вспомнились рыбаки и корабельщики деревни, гулкие и мощные их голоса, грубая сила рук и спин, тянущих сети или бревна, ввезенные в порт, обшивающих досками китовые скелеты судов. У нее же были мечты, взращенные волшебными сказками, мечты о романтических прекрасных принцах. Но только мечты, и ей хотелось, чтобы так они и остались мечтами.
Нелла обратила призывный взор к мужу. Но Даннор Корабельщик смотрел глазами цвета серого моря, как Эйлия наливает уху ему в миску, и ничего эти глаза не выражали, как и всегда.
- Чем тебе плох был бы молодой Курз Рыбак? - спросила Нелла, не ожидая ответа и садясь за стол. - У него уже есть своя лодка, а девушки пока нет. Или Армии Тележник, что в прошлом году овдовел: уж лучше и добрее его нет на свете мужчины.
Половник остановился в воздухе:
- Да он же настолько старше меня! - воскликнула Эйлия. - Он же почти как папа! И не могу я присматривать за всеми этими его детьми!