Они пошли на корму за шлемами. Билли по-прежнему глядел в никуда, хотя пи-костюм успокаивающе мигал. Билл протянул руку куда-то за спину Форду и активировал шлюз. Тот придушенно загудел, но не сдвинулся с места. Биллу пришлось сделать еще три попытки, пока шлюз наконец не поддался на уговоры и не приоткрылся на ладонь. В эту щель хлынул песок, а следом - солнечный свет.
Билл ругнулся и, взобравшись на сиденье, стал толкать створку наружу.
- Залезай сюда, помогай!
Форд послушался и навалился на створку плечом. Снова посыпался песок, зато створка открылась настолько, что Билл смог ухватиться за край, подтянуться и червяком выползти наружу. Форд вылез следом, и через несколько секунд они с Биллом оказались на гребне дюны, засыпавшей танкер.
Билл вполголоса ругался. Форд не стал его за это упрекать.
Они стояли на горе из красного песка и глядели на равнину из красного песка, бескрайнюю, гладкую, простиравшуюся до самого горизонта, и низкое утреннее солнце отбрасывало на нее их длинные тени. Солнечный свет был угрюмым, с тусклым металлическим оттенком; ветер выл тонко и скорбно.
- Где же дорога? - закричал Форд.
- Засыпало. - Билл показал на склон у их ног. - Бывает иногда. Пошли.
Он повернулся и побрел вниз по склону. Форд шагнул следом, поскользнулся, упал и самым недостойным образом съехал к подножию дюны. Он поднялся, багровея от стыда, но Билл ничего не заметил - он руками отгребал песок от танкера.
Форд, увязая в песке, побежал ему помогать. Он начал было стряхивать песок с крыши танкера, но при его прикосновении песок вдруг сложился во что-то вроде звезды. Форд испуганно отдернул руку. Потом осторожно дотронулся до крыши кончиком пальца, и лучистая звезда сложилась снова.
- Эй, погляди! - Форд рассмеялся и провел пальцем по танкеру, и звезда снова появилась и побежала за его пальцем.
- Намагнитился, - бросил Билл. - Бывает, когда ветер очень сильный. Папа говорил, это потому, что в песке полно железа. От этого вся электроника летит. И отчистить его трудно.
Форд для пробы провел рукой по обшивке, но песок облепил ее, словно густой сироп.
- Нам его никогда не разгрести, - сказал он.
- Вот и нет, надо только добраться до инструментов, - пропыхтел Билл. - Тогда почти все отскребем.
Вместе они минут за десять расчистили дверцу в багажный отсек. Билл сумел открыть ее и вытащил две большие лопаты, так что работа пошла быстрее.
- Ну и ну. Совочки. Нам бы еще ведерки с формочками, и можно строить замки, - глуповато улыбнувшись, заметил Форд.
- Это еще что за чушь?
- На Земле дети так играют. Сэм рассказывал, что перед эмиграцией мама с папой возили его в такое место, которое называется Блэкпул. Представляешь, там было полно голубой воды, и она набегала на песок. Сэму дали ведерко и совок, и он строил замки из песка. А у нас тут самый большой Блэкпул во вселенной и самые большие совки, да? Только воды нет.
- Разве можно строить замки из песка? - мрачно заметил Билл, работая лопатой. - Они тут же на тебя рухнут.
- Не знаю. Наверное, песок должен быть мокрый.
- А зачем мочить песок?
- Не знаю. Наверное, никто специально этого не делает, просто само получается. Понимаешь, на Земле полно воды, она там у них везде просачивается. Так мне Сэм говорил.
Билл угрюмо помотал головой и налег на лопату. Они откопали задние колеса танкера, и тогда Форд сказал:
- Как ты думаешь, почему вода на Земле голубая? Здесь она зеленая или бурая.
- Никакая она не голубая, - буркнул Билл.
- А вот и голубая, - возразил Форд. - Я видел голограммы. Сэм показывал. Голубее неба. Голубая, как голубая краска.
- На самом деле вода бесцветная, - ответил Билл. - Она только кажется голубой. Это из-за воздуха. Вроде бы.
Форд надулся, ушел на другую сторону танкера и стал там яростно вгрызаться лопатой в песок, бормоча:
- А вот и голубая. Не была бы голубая - не сделали бы "Голубую комнату". И во всех песнях и сказках она голубая. Ну или синяя. Вот так-то, знайка-зазнайка.
Он забыл, что Билл прекрасно его слышит через переговорник пи-костюма, так что даже вздрогнул, когда в наушниках раздался его голос:
- Ах, в песнях и сказках? Ну-ну. Иди сунь морду в дюну, кретин.
Форд только зубами скрипнул.
Разгребать песок вокруг танкера пришлось долго, потому что дело пошло быстрее, только когда ветер немного утих. Но в конце концов мальчики забрались обратно в кабину "Красотки Эвелины" и завели двигатели. Танкер рванулся из дюны, и Форд с усилием вывел его на склон, покрытый волнами песка.
- Отлично! Ну и где тут дорога? - спросил он.
- Вон там, - показал Билл. - Ты что, не помнишь? Мы встали под прямым углом к дороге. Она тут, просто ее замело. Езжай прямо вперед.
Форд послушался. Танкер с ревом помчался по песку.
Они ехали пять часов - по песку, потом по гравию, потом по каменистой равнине, - но не увидели ни следа двойного ряда валунов, который рано или поздно появился бы, если бы они ехали по Большой Дороге.
Билл, внимательно глядевший на датчики, становился все бледнее и молчаливее.
- Надо остановиться, - сказал он наконец. - Что-то не то.
- Мы сбились с Дороги, да? - уныло спросил Форд.
- Да. Мы заблудились.
- Почему?
- Наверное, из-за бури навигационную систему заглючило. Кругом полно всякой намагниченной дряни.
- Починить можно?
- Можно перезагрузить, - ответил Билл. - Но перенастроить все равно не получится, потому что я не знаю, где мы. Так что смысла в этом нет.
- Твой папа говорил, что ты отличный штурман! - воскликнул Форд.
Билл уставился на свои ботинки.
- Никакой я не штурман. Просто он так думал.
- Ну здорово! - закричал Форд. - И кто тут кретин, интересно? Что нам теперь делать, Профессор?
- Заткнись, а? - отозвался Билл. - Помолчи. Нам нужно на север, так? А солнце восходит на востоке и садится на западе. Значит, если ехать так, чтобы солнце всегда было слева, то направление будет более или менее правильное…
- А ночью?
- Если пыль осядет и небо будет ясное, можно ориентироваться по звездам.
Форд приободрился.
- Я много смотрел на звезды, - признался он. - А потом мы увидим впереди гору, да?
- Монс Олимпус? Ну да.
- Поехали! - Форд снова нажал на газ, и "Красотка Эвелина" рванулась вперед. - У нас все получится! Если бы Билли заблудился, он бы не испугался, правда?
- Правда, - неохотно согласился Билл.
- Да, потому что он бы просто нацелился на горизонт и поехал - вжик! - и не дергался бы из-за всякой ерунды!
- Он никогда ни из-за чего не дергался, - вполголоса проговорил Билл, и сразу стало ясно, что особенно разумным он такое поведение не считает.
- Дергаться глупо, - заметил Форд, и в его голосе послышались звонкие истерические нотки. - Будем живы - не помрем, верно? Главное… главное… главное - жить по-настоящему! Я мог бы всю жизнь бродить по Трубам и никогда-никогда не увидеть всего того, что я увидел, когда сбежал. Столько неба. Столько песка. Лед, туман, разные цвета и вообще! Теперь, может, и удастся не превратиться в старикашку вроде дедушки Харди Стаббса. Кому охота сморщиться и кашлять?
- Не говори глупостей! - оборвал его Билл. - Я бы все на свете отдал, лишь бы быть сейчас на Долгих Акрах, и делал бы там все, что велено! Да и тебе туда на самом деле хочется!
- А вот и нет! - закричал Форд. - Знаешь, что я сделаю? Как только мы вернемся, я пойду к папе и скажу: "Папа, я ухожу из МСК!" Сэм сумел, значит, и я смогу. Только на Землю я не вернусь. Марс - моя планета! И я хочу стать дальнобойщиком и всю жизнь провести Снаружи!
Билл уставился на него.
- Ты с ума сошел, - сказал он. - Думаешь, отец тебя так просто отпустит?
- Нет, - ответил Форд. - Он схватит меня за ухо и попробует оторвать. Не важно. Как только мне исполнится девять, я по законам МСК могу искать себе любую работу.
- Сколько? Девять? Форд побагровел:
- По исчислению МСК. У нас два земных года считаются за один.
- Значит… сколько тебе сейчас? - Билл ухмыльнулся. - Шесть?
- Да, - признался Форд. - А ты заткнись, ясно?
- Ясно. - Билл ухмыльнулся еще шире.
VIII
Они гнали до самого вечера, но, когда стемнело, так устали, что решили остановиться и поспать. Форд растянулся в кабине, а Билл отправился в жилой отсек и забрался на койку над Билли, который лежал неподвижно и безмолвно глядел в пустоту, будто восковая кукла.
Утром он был все еще жив. Билл менял ему капельницы, когда в каюту, зевая, вошел Форд.
- Вот увидишь, - сказал Форд, стараясь утешить Билла, - привезем его в больницу и он поправится. Папа Эрика Четвинда свалился с трактора и повредил себе череп, и он тоже лежал в коме, да-да, несколько дней, но потом ему сделали операцию, и он открыл глаза и стал разговаривать и все такое. А у твоего папы даже кости не сломаны.
- Это другое дело, - мрачно процедил Билл. - Ладно. Поехали дальше. До полудня солнце у нас справа, понял?
Они поехали. Мышцы у Форда болели уже не так сильно, и он начал привыкать к "Красотке Эвелине". Он глядел на горизонт и представлял себе, как там появляется Монс Олимпус, ведь гора обязательно появится, красный ферзь на просторной доске равнины. Появится-появится, и очень скоро. Как же иначе? А когда-нибудь, когда у него будет собственный танкер и он начнет постоянно ездить по этому маршруту, такие маленькие неприятности перестанут его беспокоить. Он будет знать каждую дюну и каждый валун как свои пять пальцев.