Кроме того, существуют различия в том, как далеко удавалось пройти по коридору остальным. Какие особенности характеров были у тех, кому удалось пройти дальше, чем другим?
- Чтобы выяснить это, нужен компьютер, - сказал Сэм. - Галбирра знает членов своего экипажа. Она сможет описать их нам, когда дирижабль прилетит сюда. Однако, чтоб подход был по-настоящему научным, необходимо иметь точные данные о расстоянии, пройденном каждым человеком. А это уже можно как-то увязать с особенностями характеров. Однако, поскольку таких замеров никто не делал, вопрос отпадает.
- Тогда давайте рассмотрим Пискатора.
- Он был одним из этих самурашек, - сказал Джонсон.
- Не думаю, чтоб тут имела значение раса, - ответил ему Сэм. - До сих пор нам не удалось раскрыть ни одного агента с монголоидными чертами, хотя я думаю, они должны быть обязательно. Давайте вот что учтем. Торн не хотел, чтобы Фаербрасс и Обренова отправились в Башню. И он хладнокровно взрывает их обоих, не говоря уж об остальных, которые к ним отношения не имели. Хотя, может быть, Торн не знал, что Фаербрасс - агент. Если так, то он просто получил двоих, заплатив цену за одного.
- А может, их было больше чем двое, - задумчиво сказала Гвен. - Впрочем, нет - ведь только двое имели в головах черные шарики.
- Черт побери! Не надо проблему, и без того сложную, усложнять еще больше.
- Если бы эти двое тоже входили в Башню, мы могли бы сравнить их характеры с характером Пискатора, - продолжала Гвен.
- Я много общалзя з Фаербраззом и зкажу, что от него пахло так же, как и от взех озтальных человеков. А этик озтавил позле зебя запах зовзем другой, чем у Зэма. Пизкатор тоже был человеком, хотя от него и воняло рыбой. Я могу определять разные виды человеков, в завизимозти от того, что они едят.
- Но ты еще никогда не встречал никого, от кого пахло бы не как от человека, - сказал Сэм. - Поэтому у нас нет оснований считать агентов нелюдью. А уж выглядят они стопроцентно как люди.
- Не взтречал, хотя, должно быть, их тут было немало, - ответил Джо. - И позкольку я никогда не взтречал кого-то, кто вонял бы не как люди (хотя им озобенно хвалитьзя в этом змызле и нечего), значит, агенты должны быть людьми.
- Может, оно и так, - включился Джонсон, - этому недоумку кажется, что если неземляне выглядят как земляне, то и пахнуть они должны так же.
Джо хихикнул:
- А почему бы тебе не вывезить объявление в главной гозтиной: "Взем этикам и ихним агентам немедленно явитьзя к капитану"?
Гвенафра казалась чем-то очень обеспокоенной и явно все больше хмурилась. Наконец она не выдержала:
- Почему вы все время уходите от вопроса, который я поставила? Насчет Пискатора?
- А может, мы вроде того карлика из цирка, что нашел под кроватью своей жены туфли великана, - ответил Сэм, - просто боимся задавать лишние вопросы.
Ну ладно. Я был довольно плохо знаком с этим джентльменом из Чипанго. Он появился у нас месяца за два до отплытия "Марка Твена". Согласно докладам, он был очень спокойным и славным человеком. Не то чтобы нелюдим или заносчив, а просто неагрессивен. Казалось, он со всеми быстро находит общий язык. Что, с моей точки зрения, автоматически делает его подозрительной личностью. При этом он отнюдь не был соглашателем. Я помню, как он вступил в спор с Фаербрассом насчет размеров будущего дирижабля. Он считал, что лучше построить сравнительно небольшой корабль. Спор кончился тем, что Пискатор заявил, что все равно считает себя в данном вопросе правым. Но, поскольку Фаербрасс - босс, он будет делать как приказано.
- А были у него странности? - спросила Гвенафра.
- Он свихнулся на почве рыбной ловли, но мне это не кажется особо эксцентричным. Слушай, а почему ты меня спрашиваешь? Ты же и сама его знала!
- Хотела услышать чужую точку зрения, - ответила она. - Когда Галбирра доберется сюда, мы ее расспросим о Пискаторе. Она знала его лучше, чем мы.
- И не забудь про Зирано, - подсказал Джо. - Он его тоже знал хорошо.
- Джо любит Сирано, - заметил Сэм. - У француза нос еще больше, чем у него. С ним Джо чувствует себя вроде бы среди родственников.
- Чушь зобачья! А у ваз - жалких пигмеешек - ни единого приличного ноза не найдешь! Я люблю его, незмотря на то что ты з ним ладил, как один замец гиены з другим в разгар брачного зезона!
- Не смешно, - холодно ответил Сэм. - Ну а что же все-таки ты думаешь о Пискаторе, Гвен?
- От него вроде бы исходили волны… Ну, как бы это лучше выразиться… Не животного магнетизма, поскольку сексом там и не пахло… Просто теплое благорасположение. Вы знали, что нравитесь ему. Хотя с дураками он старался дел не иметь. Но он не был с ними груб, невзирая на всю их тупость. Просто старался побыстрее и поделикатнее от них отделаться.
Не думаю, чтоб он был… как сказать? Фундаменталистом или мусульманским фанатиком. Говорил, что Коран следует воспринимать как аллегорию. И еще, что Библию нельзя толковать буквально. Знаете, он мог читать наизусть большие отрывки из обеих книг. Я разговаривала с ним несколько раз и очень удивилась, когда он сказал, что Иисус был величайшим пророком после Магомета. И еще, что мусульмане верят, будто первым человеком, который взойдет на небо, будет Мария - мать Иисуса. А ты мне рассказывал, что мусульмане ненавидят Христа.
- Нет, я говорил, что они ненавидят христиан. И vice versa.
- Нет, ты вовсе не так говорил. Но это не важно. Если все суммировать, то Пискатор произвел на меня впечатление мудрого и доброго человека. Но было в нем нечто большее. Я только не знаю, как это выразить… Может быть, то, что он, казалось, живет в этом мире, но все же к нему не принадлежит?
- Я думаю, ты верно сказала, - произнес Сэм. - Он морально или, лучше сказать, духовно был выше нас всех.
- Он никогда не действовал и не говорил так, будто считал себя таким, как ты говоришь. Но вполне вероятно, да… так могло быть…
- Жаль, я не успел узнать его получше.
- Для этого ты был слишком увлечен постройкой своего корабля, Сэм.
Глава 65
Фрайгейт вернулся в хижину только за час до ужина. Когда Нур спросил его, где он был, Фрайгейт ответил, что целый день прождал приема у Новака. Наконец секретарша Новака сказала Фрайгейту, что ему следует прийти завтра. Новак освободит минуту-другую с утра для разговора с ним.
Фрайгейт казался явно разочарованным. Ожидание в очереди, видимо, не доставило ему большого удовольствия. Но сам факт, что он простоял в очереди так долго, говорил о необычном для Фрайгейта упорстве. Рассказывать своим друзьям о причинах такого упорства Фрайгейт решительно отказался до тех пор, пока не поговорит с Новаком.
- Если он скажет "да", я вам все расскажу.
Фаррингтон, Райдер и Погаас на приход Фрайгейта почти не обратили внимания. Они были заняты обсуждением вопроса о том, как вернуть обратно "Пирушку". Фрайгейт заявил, что у него по этому поводу пока предложений нет. Нур же только улыбнулся и изрек, что подождет, пока они сами не решат вопрос о том, насколько их планы соответствуют требованиям морали.
Нур, как всегда, был прекрасно осведомлен обо всем происходящем вокруг, причем гораздо лучше остальных. Именно он и сообщил им перед тем, как они вышли из хижины, чтобы позавтракать, что их дискуссия имеет теперь лишь чисто теоретический интерес. Новые владельцы уже нагрузили "Пирушку" всякими товарами для обмена, и она отплывает вниз по Реке сразу же после завтрака.
Мартин чуть не взорвался.
- Почему же ты раньше нам об этом не сказал?!
- Побоялся, что вы втроем задумаете какое-нибудь дурацкое дело, вроде захвата судна среди бела дня, да еще перед глазами нескольких сот свидетелей. В таком случае вам вряд ли удалось бы легко отделаться.
- Неужели мы, по-твоему, такие дураки?
- Нет, но вы слишком импульсивны. А это уж точно форма глупости.
- Огромное тебе спасибо за доброе мнение, - воскликнул Том. - Ладно, может, это и к лучшему. Я все равно предпочитаю захватить один из этих патрульных пароходиков. А с "Пирушкой" нам пришлось бы собирать прежнюю команду, искать новых женщин, чтоб заменить ушедших, а на это нужно не только много времени, но его еще надо тщательно распланировать.
Начались всякого рода неприятности и подковырки. Явился чиновник из правительственной канцелярии и предложил им или немедленно выходить на работу, или убираться вон из страны. Фрайгейта в это время не было. Вернулся он, сияя улыбкой, и казался нисколько не огорченным их новостями.
- Я все же уломал Новака!
- В каком смысле? - спросил Фаррингтон.
Фрайгейт развалился на бамбуковом стуле и закурил сигарету.
- Ну… для начала я спросил, не хочет ли он построить нам второй дирижабль. Я и не ожидал, что он пойдет навстречу, а он и в самом деле не изъявил такого желания. Он сказал, что будет строить еще два дирижабля, но отнюдь не для нас. Они предназначаются для патрульной службы и военных действий, если таковые начнутся.
- Ты что же, хочешь, чтоб мы сперли у них дирижабль? - закричал Фаррингтон. Он хоть и разозлился, когда Подебрад так нагло их надул, но теперь испытывал от этого явное облегчение. Он, разумеется, это отрицал, но все видели, как он радуется тому, что полет на воздушном корабле не состоится.
- Нет. Ни Нур, ни я никогда не поверим, что вы можете стащить чью-то собственность, даже если вы часами с удовольствием будете обсуждать такую возможность. Оба вы жуткие фантазеры. А кроме того, ни я, ни Нур в воровстве участия принимать не станем.