Я ощутил, что что-то неладное происходит у меня в голове. Весь предыдущий день, особенно наш с Доминик "поход по городку", всплыл в памяти весь и принялся вращаться, мысли путались. Я словно смотрел на те события со стороны и не мог отвлечься, прекратить этот хоровод, унять видения.
В какой-то момент я осознал, что теряю себя. Буквально. Чувствовал, что исчезаю. Платок так и был зажат у меня в руке, я разжал кулак (это стоило немалых усилий) и посмотрел на платок (это тоже ужалось не сразу).
Платок исчезал!
Я не могу объяснить это иначе: он протаивал, становился то более, то мене плотным, но постепенно исчезал.
И мне стало страшно. Мне никогда не было так страшно. Я подумал, что как только не станет платка, не станет и меня. Чёрт его знает, откуда пришла такая мысль, но в тот миг она показалась единственно верной и самой важной.
Я не знаю, что я делал - я захотел, чтобы всё вернулось, чтобы платок не исчезал, чтобы всё это прекратилось, а я остался тем, кем я есть. Я захотел этого изо всех сил, которые оставались.
Провал.
Я обнаружил, что лежу на боку, что лоб ужасно болит, а в правой руке - платок. Тот самый, с теми же инициалами, совершенно мокрый. Неудивительно, я ощущал, что промок насквозь.
- Мсье?
Я не услышал стука в дверь. Ощутил, что мне помогают подняться на ноги. Высокий мужчина в униформе, с пышными усами Я поблагодарил его. Сквозь зубы - каждое движение причиняло боль - поясница, мышцы ног, а сильнее всего - лоб.
За мужчиной в дверях стояла мадам Цербер.
- Что случилось, мсье Деверо?
Я потряс головой.
- Ничего, - я осёкся. Я чуть было не обратился "мадам Цербер". - Ничего, мадам Велье.
- Я услышал крики, - пояснил мужчина. - Реми Девалл, мсье. Я электрик.
- Поскользнулся, - я ответил первое, что пришло в голову. - Ударился головой, наверное. Не очень хорошо помню, простите.
- Я вызову врача, - сострадание стремительно покидало лицо мадам Велье. - Вы рассекли лоб, мсье Деверо.
- Нет, не нужно, - не знаю, почему, но я стал решительно сопротивляться. - Я сам… дойду.
- Вы уверены? - я и сам не был уверен, что сумею сделать хотя бы шаг, но кивнул.
Мадам Цербер кивнула. - Реми, помогите, пожалуйста, мсье Деверо.
* * *
Реми оказался словоохотливым - но говорить, а точнее - болтать принялся, как только мы покинули здание. Несомненно, мадам Цербер не одобряет болтовню.
Он первым делом указал на платок. Я так и держал его в кулаке, только уголок с монограммой выглядывал наружу.
- Мадемуазель Доминик сама подарила?
Был бы я в добром здравии, огрызнулся бы. Нет, это я у неё стащил! Или выпросил. Но сил на резкости не было, а Реми ждал ответа.
Я кивнул.
- Везёт вам, - в голосе его отчётливо прозвучала зависть. - Знаете, вокруг неё весь университет вьётся, а платок у неё один. И все это знают.
- И что? - я не смог ничего предположить, голова совершенно не соображала.
Он покосился на меня, как на умственно отсталого.
- Приятель, это ж их городок! Смекаешь? Если у тебя этот платок, считай, что все двери открыты и все тебе будут угождать.
- Фаворит? - усмехнулся я и голова дико заболела в ответ на это усилие мышц.
Реми кивнул. - Само собой. Она переборчивая, кому попало платок не даст.
- Слушайте, откуда вы это можете знать?
Он пожал плечами, остановился. Ноги уже вполне слушались меня. Поддержки уже не нужно.
- Я тут семь лет работаю, - Реми вынул из кармана платок (без её монограммы) и вытер лоб. Только сейчас я обратил внимание, что он, по сути, старик - седой, лицо в морщинах. А в комнате он казался мне от силы сорокалетним. - Каждый год вижу мадемуазель Доминик. Она меня раза два приглашала на свой день рождения, - похвастался он, совсем как ребёнок. - Я дело говорю, Брюс. Тебе, считай, счастливый билет выпал, не упусти.
Час от часу не легче! Каждый год?! А как же сегодня… Нет, что-то тут не сходится. Зачем ей разыгрывать из себя приезжую?
- Зачем она сюда приезжает каждый год?
- Учиться, - теперь Реми смотрел на меня, как на идиота, нет ни малейших сомнений. - Она уже три факультета закончила, приятель. Так-то. Значит, ты тоже умён, раз она тебя заметила. Вон больница, - он указал рукой. - Дойдёшь сам, или лучше помочь?
Дойду сам.
Я вроде не говорил это вслух, но Реми кивнул и улыбнулся, уже не снисходительно. Осторожно похлопал меня по плечу (там я тоже что-то потянул).
- Бывай, приятель!
Он с явной неохотой направился назад, в общежитие, а я побрёл вперёд. Несмотря на лето и поздний час, в больничном здании горели многие окна. Мне вон туда, в приёмный покой. Я сделал несколько шагов…
…и снова почувствовал, что умираю.
Брюс, 5 июля 2009 года, 21:00
Было примерно всё то же, но короче и интенсивнее. И снова я сжал платок, стараясь удержатся за него - если вы понимаете, о чём я говорю.
Когда меня отпустило, я долго лежал на боку, прямо на тропинке. Похоже, никто не заметил, что человеку плохо у самого входа в больницу. Ничего не скажешь, заботливые - охрана могла бы уж и заметить!
Но настроение ругать охрану пропало само собой. Когда я попытался подняться на ноги, то обнаружил, что ничто и нигде не болит. Ощупал лоб - ни шишки, ни ссадины. Осторожно разжал кулак, присмотрелся к платку.
Всё тот же. Всё так же пахнет жасмином. И теперь точно можно выжимать.
Ничего не понимаю. Я долго стоял, совершенно ошарашенный, но не идти же в больницу с таким рассказом! Так недолго и в жёлтый дом угодить, для успокоения нервов. Не для этого я приехал в Сант-Альбан.
В совершенно рассеянных чувствах я зашёл в кафе (они все работают круглые сутки), взял какой-то снеди - перекусить вечером - и пошёл в общежитие. Отсыпаться. Во всём теле появлялась, не пойму откуда, энергия - шагалось легко, воздух казался - или был? - свежим и приятным, меркнущие краски окружающего мира радовали глаз. Насвистывая, я вошёл и, едва мадам Цербер взглядом приковала меня к полу (предъявлять пропуск положено всем и всегда, она не делает исключений), я отчего-то спросил:
- Не подскажете ли, где я могу найти Реми, мадам Велье?
- Реми? - она сурово посмотрела на меня и вдруг напряжение покинуло её лицо, и тень улыбки явилась взамен. Я проследил за её взглядом - она смотрела на тот самый уголок платка. Проклятие, я так и ношу его в кулаке?!
- Реми, электрик, он помог мне дойти до больницы. Час назад… - я говори и видел, что она не понимает, о чём речь. Словно не стояла у входа в мою комнату и не видела "украшенного" лица.
- Реми… у нас был один Реми, Реми Девалл. Но его уволили год назад, мсье. Ему решительно нечего делать здесь, - суровость вернулась в её взор. - Вам записка, мсье Деверо, - она протянула лист бумаги и взглядом дала понять - аудиенция окончена.
Я кивком поблагодарил и направился к лифту, уже не в радужном расположении духа. Что за… тут происходит? Или я так крепко ударился головой, что внутри всё перепуталось? Но не привиделся же мне Реми!
Есть уже не хотелось. У себя в комнате я осторожно развернул платок. Наверное, нудно было его выстирать, но я не сразу решился - даром что платок уже утратил белоснежность. В конце концов, я решился и положил его прямо на стол. Смотрел, не мог оторвать взгляда, и думал. Прогулка с Доминик, беседа с Реми, разбитый лоб - что из этого было на самом деле?
И платок. Точно ли мне подарила его наследница здешних владений?
Перед тем, как улечься спать, я развернул записку. Не нужно было быть великим сыщиком, чтобы понять, что там. Звонила моя матушка, беспокоилась, отчего это я не позвонил сам.
И ещё одно омрачило наст роение. У меня с собой был, как матушка называла его, талисман - "счастливый пенни". Всё, что осталось на память от деда и его ювелирного дела. Так вот, он куда-то делся.
Глава 2. Тропинки
Брюс, общежитие, 6 июля 2009 года, 9:00
Я проснулся, как по команде, в девять утра. Первой мыслью было: мне всё это приснилось. Особенно - обе "смерти", и всё такое. Я не очень бы удивился, если бы не увидел платка на столе - вчера оставил его там.
Но он там был. Мятый, конечно, и не такой белоснежный, каким был (если был) вчера, но - всё так же издавал едва слышный запах жасмина. Я, говоря по совести, не сразу решился поднять его. Не люблю таких вот загадок, а особенно - всякой чертовщины, когда нарочно морочат голову.
Я прикоснулся к платку, втайне ожидая новой "смерти". Но её не случилось, и я посмотрел на него с обеих сторон, сложил да и спрятал в карман. При оказии верну владелице - если, конечно, рассказ Реми (если был рассказ) соответствует истине. А что, просто пойти в канцелярию и выяснить, поступала ли мадемуазель де Сант-Альбан сюда прежде.
В моём "номере", то есть блоке, домом его звать не получалось, две комнаты. Жить нам тут втроём, а с кем - я пока не знаю. Привилегию жить одному получают только курса с третьего, или за особые заслуги. Да и ладно, я уже привык жить не один - шумные компании не очень люблю, но и замыкаться в четырёх стенах не собираюсь.
Мадам Цербер с утра была в хорошем расположении духа и едва заметно улыбнулась, когда я проходил мимо. Ну всё, Брюс, пора браться за книги и искать заработок. Мама, разумеется, будет присылать деньги, только всё меньше радости получать их. "Не вздумай подрабатывать - во-первых, это мешает учёбе, во-вторых, там повсюду полно жуликов".