По окончании срочного заказа канадцы выразили желание прочно обосноваться в Советском Союзе. Большаков был рад хорошим работникам.
Для постройки собственных домов Василий Федорович распорядился выдать канадцам со склада строительные материалы: лес, железо, стекло и гвозди.
В семье Тодди все радовались, особенно мать.
— Опять у нас будет свой дом. Я разведу кур, купим корову, овечек… Свое молоко, масло… Напряду шерсти, навяжу вам теплых носков, варежек, и заживем… — мечтала она вслух.
— А при доме будет участок земли, больше того поля, помнишь? — сказал отец Тодди.
Жена кивнула головой: как же, она хорошо помнит и жалкое поле, усеянное валунами, и их каторжный труд…
— Наш участок я вскопаю весной, и мы посадим картофель, репу, лук, — продолжал Эйно.
— И морковки и еще яблок, — попросила маленькая сестренка Тодди.
— Ну, морковку еще можно, а вот насчет яблок — не знаю, — засмеялся отец.
— И мне, старику, покой… Довольно я намыкался по всяким «Канадам», — сказал старый Лоазари.
Молчал один Тодди, небрежно просматривая старые журналы и газеты.
«Скука какая! — думал Тодди. — Ничего такого интересного не случается в этой стране. В газетах на последней странице редко-редко мелькнет сообщение о каком-нибудь грабеже или убийстве».
А вот в тех газетах, которые он продавал там, на улицах, в Америке, каждый день сообщалось о дерзких кражах, кровавых убийствах, о казнях на электрическом стуле, о линчевании негров…
А рекламы… одни рекламы чего стоят! В каждой газете пять-шесть страниц одних реклам… Предлагается купить все, что пожелаешь: автомобиль, галстук, небоскреб, жевательную резинку и кока-кола… [19]
Тодди молча перелистывал страницы.
— А ты что думаешь, Тодди? — спросил его дедушка. — Ты, верно, не захочешь быть простым лесорубом, как мы? Ты, верно, будешь инженером или летчиком? В этой стране можно быть кем хочешь, и это родителям не стоит ни одной копейки. А, Тодди?
— Мне не нравится эта страна, я хотел бы уехать, — ответил Тодди своему деду.
— Почему тебе не нравится эта страна? — сокрушался старый Рохкимайнен.
Тодди вздохнул:
— Здесь ничего не случается…
В первый же свободный день они все трое поехали на склад и начали возить материал на отведенный им участок.
Под вечер все было перевезено и сложено в наскоро сколоченный амбар.
Отец и дедушка пошли в барак, а Тодди осталось перенести в амбар ящик гвоздей. Гвозди на участке были дефицитным товаром. Ими очень дорожили.
Когда Тодди, пыхтя, стаскивал с телеги ящик с гвоздями, возле него появился незнакомый человек.
Тодди капельку струхнул — так неожиданно и тихо появился этот незнакомец, а вокруг — никого.
— Терве! — поздоровался он.
— Терве! — вежливо ответил Тодди и оглядел его. Платье человека было порядком изорвано, но за спиной поблескивало дуло хорошего ружья. Вокруг пояса — патронташ.
Когда человек поздоровался, то даже в наступающей темноте Тодди заметил рассеченную губу и ряд крепких желтоватых зубов.
— Хороший товар, — сказал незнакомец, взглянув на гвозди.
— Купите, — шутя сказал Тодди.
— А что же, и куплю, если цена будет подходящей, — ответил незнакомец.
В Тодди заговорила коммерческая жилка. Продать целый ящик он, конечно, не посмел бы, а вот половину — можно подумать… Вероятно, гвозди все равно останутся. Куда их такая уйма?
Они горячо торговались. Тодди хотел иметь свои деньги, и он согласился.
Чтобы никто не видел, Тодди высыпал часть гвоздей в кожаную сумку незнакомца и попросил его никому не рассказывать, что это именно он, Тодди, продал ему гвозди.
— Ладно, — сказал человек. — Я вижу, ты парень дельный. А нет ли у тебя с собой хлеба? Я хорошо заплачу.
— Я сейчас сбегаю домой, спрошу у мамы.
— Не надо спрашивать. Возьми хлеб потихоньку и положи в дупло вон той старой ели.