Парочка удалилась вверх по лестнице. Керрис выругал себя за то, что весь обратился в слух и воображает себе несуществующие звуки. Ревнивая горечь готовилась излиться слезами. Он механически ковырял циновку.
- Давай поговорим, Керрис. - Элли поставила на пол лампу и присела рядом.
Сверху не доносилось ни звука. Больше он не мог об этом думать. По пальцам торопливо просеменил длинноногий паучок. Отказываться, объяснять отказ - на это не было сил.
- Что ты хотела узнать?
- Твои мысли.
Один Жозен мог вот так спросить. Он поднял голову и вытер глаза. Элли сидела скрестив ноги, руки лежали на коленях. Может быть, подействовало вино, но ему захотелось сказать все.
- Я о брате думал, о нашем несходстве.
- Вы очень похожи.
- Только у меня - это, - Керрис шевельнул обрубком, готовый вот-вот расплакаться. - Он - шири. У него есть Сефер, свой дом, все вы… - Он осекся, испугавшись, что его услышит не только Элли.
- Ты не знал любви?
Керрису вспомнилась Кили, ворочающаяся в грязных простынях в прачечной Торнора.
- Двое дарили мне любовь. Одна из любопытства, - он с болью подумал о Тридже, - другой из жалости. Старик и старуха - самые близкие мне люди во все время в Торноре.
- Я буду любить тебя.
В это невозможно было поверить. Она хочет посмеяться над ним или говорит не о том. Удары сердца грохотали в нем.
- Не из жалости?
- Нет. - Свет лампы золотил ее волосы. - Ты мне нравишься. Пусть у тебя нет руки, зато все остальное при тебе. - Элли расхохоталась, обнаружив другой смысл в своей фразе. Смеялась, а глаза были серьезны и глубоки.
- Шири выбирают пару среди шири. - Керрис в себя прийти не мог. - Риньярд-Дженси, Кел-Айлин…
- Ты с нами.
- Но не один из вас. Мы встретились по воле Кела. - Он задыхался. Пальцы Элли коснулись руки.
- Знаешь, стоит тебе посмотреть на брата, и все твои думы читаются на твоем лице. Поверь, я хочу быть твоей возлюбленной и другом, и совсем не из жалости. - Она обжигала его прикосновением пальцев, а Керрис знал, что услышит в следующее мгновение. - Но ты совсем этого не хочешь.
Тело его горело, а мысли, ясные и прохладные, как вода в реке, свободно текли: я не ведал любви, но кого люблю я? Нет, не будет у меня ничего. Разделить мою любовь могут обычные люди, как эта девушка, а я влюблен в недостижимую мечту. Кто может с ней сравниться? С того самого дня, когда Морвен объявил, что на площадку мне не ходить, Кел владел моими мыслями. Эти мечты пробудили мой дар, так страстно хотелось соединиться с ним… Керрис с трудом разлепил губы:
- Это смешно, наверное…
- Керрис. - Элли стиснула его руку что было силы. - Почему ты таишься? Ты дорог Келу. Так признайся ему.
Она что, рехнулась? Он молча глянул в потолок.
Элли передернула плечами.
- Сефер знает, что у Кела он не единственный. И ничего. А что он поделает? Ему можно, а другим нельзя?
Эриллард поднялся и погасил вторую лампу.
- Все так думают?
- Не знаю. - Элли снова дернула плечом.
- А Кел?
- Я не знаю. - Она облизывала указательный палец.
Керрис догадался, как можно узнать. Сознание было выпущено наружу - брат совсем недалеко…
Он почти сразу столкнулся с неодолимым мысленным барьером. Из-за него прозвучало предупреждение. Керрис был вынужден убраться. Сигнал посылал не Кел. В теле осталось легкое покалывание. Так было, когда Сефер стал смотреть на него в роще возле Танджо. Сефер все знает. И за это Керрис его возненавидел.
- Элли, ты расскажешь Келу?
Девушка зажала смоченными слюной пальцами кончик фитиля, загасив последний источник света в комнате.
- Не стану, если ты так хочешь.
- Разве у шири могут быть секреты друг от друга?
- Я умею хранить молчание, - сказала она с холодной вежливостью.
Керрису стало неловко за свои подозрения. Элли так хотела помочь ему.
- Прости.
Она кивнула. В молчании смотрели двое, как лунный свет сочится в окно. Снаружи пели цикады, вскрикивали ночные птицы, вдалеке тявкала лисица. Скрип половицы над головой ударил по возбужденным нервам. Не нужен я ему, подумал Керрис, но вспомнил, как Элли сказала: "Ты дорог Келу".
Элли встала, сбросила золотистое платье и нырнула в постель.
- У тебя нет другого выхода, - прошептала она. - Скажи ему.
- Не могу.
- И не откладывай, - добавила Элли тоном, не терпящим возражений. - Сейчас он не знает, но это пока. Твое лицо расскажет за тебя. - В темноте рука Элли отыскала его ладонь и пожала. - Помни, он видит сущность и он - шири.
- Я сознаю это.
Она убрала руку. Лунный луч добрался до постели и серебрился на коже. Элли еще что-то сказала, но он не разобрал слов.
- Что?
Элли оторвала голову от подушки.
- И Кел знает, кто ты. Он же не слепец.
Из-за оконной рамы показался краешек лунного диска. Керрис отодвинулся в тень.
Глава VII
Его разбудили звонкие птичьи трели. Голуби в Торноре не умели петь, они ворковали под кровлями и на карнизах. Под голубиные речи хорошо спалось. Впрочем, южные пернатые певуньи именно так влияли на шири. Керрис не стал никого будить, натянул штаны и рубаху и пошел в сад. Ступни погружались в густую росистую траву. Знакомая красная птаха перелетала с куста на куст, сверкая в солнечных лучах.
Керрис вспомнил о предстоящем визите к дяде и, не дожидаясь, пока поднимутся остальные, решил его нанести. Пошел в дом, свернул постель и сунул в сверток кинжал, подаренный Жозеном. Потом обулся и вышел. Не хотелось встречаться с братом и Сефером. Нужно было обдумать ночной разговор без помех. На окно наверху он не стал смотреть. Как это Элли говорила: "Он не слепой, знает, кто ты".
Керрис взялся за подбородок - приличная щетина отросла, надо бы побриться. И все же, кто он такой? Калека, писарь, а может, колдун?
Неподалеку от площадки ему встретилась птица совсем неожиданной окраски: вся голубая с черными полосками на крыльях. Макушка колонны Хранителя блестела на солнце. Увидев колодец, Керрис вспомнил, что не умывался, и свернул с дороги. Ополоснув лицо, поднял голову и встретился взглядом с женщиной в зеленом с золотом одеянии. Седые волосы были густы, как белая овечья шерсть. Лицо покрывала сетка морщин.
- Пусть мир и ши пребудут с тобой.
- Того же и вам, - ответил Керрис. В той стороне котловины, куда вчера показывал Кел, он пытался отыскать знакомые очертания. - Где тут усадьба Ардита, не подскажете?
Крепкой рукой она за плечо повернула его к востоку.
- Видишь те березы, а рядом крыша над домом Ардита, самая островерхая в округе.
- Благодарю.
- Доброго пути. - Морщинки побежали по бледно-розовому лицу - женщина улыбнулась, взглянув живыми темными глазами. - Мои пальцы уже не так послушны. Набери мне воды.
- Сейчас. - Свесился в колодец, зачерпнул и подал ведро старухе.
Держась указанной дороги, он вышел в поля. На луговине уже паслись коровы. Границы земельных наделов отмечали ряды деревьев - сосны, березы, кипарисы. Немало полей было скошено - озимую пшеницу успели обмолотить и ссыпать в амбары. На нескошенных полях качались созревающие колосья - их час тоже недалек.
В котловину верхом на пестрой лошади спускалась женщина. Возле седла поблескивало что-то, но оружие это или мирное сельское орудие - трудно было сказать наверняка.
Из города цель его путешествия казалась значительно ближе. Керрис полез вверх по склону. Перебрался через ручеек, впадающий в прозрачный пруд. В глубине воды мелькали стайки красноперых рыб. После стольких дней он впервые оказался вдали от людей и наслаждался одиночеством. И кинжал по ноге не колотился. От густой смеси запахов, мокрой земли, навоза и хвои хотелось чихать. Жирная земля липла к подошвам. Среди деревьев он заметил пятнистую олениху с двумя детенышами. Оленята переступали на ножках, не толще куриных косточек. Появление человека вспугнуло мать, и только белый хвостик мелькнул в чаще. Малыши скакнули за ним.
Все это - моя родина. Он никак не мог приучить себя к такой мысли, сколько об этом ни думал.
К Керрису приближался человек в соломенной шляпе, вроде тех, что носят крестьянки Галбарета. В веревочной сетке прохожий тащил живых кроликов.
- Я ищу имение Ардита.
- А нашел его самого, - добродушно ответил человек и приподнял шляпу. - Я - Ардит. - Под шляпой оказались густые каштановые волосы. За поясом торчали руковицы грубой кожи. Глаза у Ардита были светло-карие, как горный гранит. - Ты - Керрис, сын Элис. Мы знали, что Кел привез тебя, и ждали к себе вчера вечером. Дети видели тебя на площадке. - Он махнул рукой, приглашая. - Входи. - За ним невдалеке стоял дом с островерхой крышей. - Лиа тебе обрадуется.
- Спасибо.
- Что же Кел не пришел?
- Я не стал его дожидаться, - ответил Керрис после паузы. - Кел спит еще.
Этот дом был намного больше жилища Сефера. Подстать была и гостиная внизу - просторная, светлая, невысокий стол, полы застелены тростниковыми матами, на циновках - толстые подушки.
- Пойдем поздороваться с бабушкой. - Ардит повел его в глубь дома.
В кухне под очагом что-то кипело в медном горшке. Была еще и печь, обложенная изразцовой плиткой. Возле нее стояло кресло с наброшенным полосатым одеялом.
- Бабушка, - позвал Ардит. Угол одеяла шевельнулся, из-за него выглянула старушка. Розовая кожа проступала сквозь жиденькую седину, плечи горбились. Она неподвижно смотрела перед собой утратившими цвет глазами.