С улицы послышался рокот механического дворника, оснащенного мощной системой авторегуляции, он убирал мусор и одновременно подстригал газоны. Детские голоса утонули в стрекоте и жужжании.
"Более чистым город не был никогда", - подумал Пит, глядя на то, как машина, раздраженно загудев, выбросила псевдоподий в направлении разросшегося куста камелии. Теперь в нем не оставалось почти никого и ничего. В прошлый свой приезд он познакомился с данными переписи - согласно этим данным, в
городе жило не больше дюжины людей, ни один из которых не был байндером.
За механическим дворником следовала вторая еще более сложная конструкция, походившая на гигантского клопа с парой десятков ног. Это было ремонтно-восстановительное устройство, поддерживающее в должном состоянии улицы и здания Сан- Рафаэля. Агрегат этот мог за несколько дней восстановить из руин целый город. В данном случае задача у ремонтника была более скромная - он предохранял город от разрушения. Для чего или для кого он это делал, понять было невозможно. Кто знает, возможно, дыркам, наблюдающим за Землей со спутников, просто не нравится вид развалин…
Затушив сигарету, Пит направился на кухню, надеясь найти что-нибудь съестное. Он не посещал эту квартиру вот уже несколько лет, и потому содержимое вакуумного холодильника было ему неведомо. Открыв дверцу, он обнаружил на полке бекон, молоко, яйца, хлеб и джем. О лучшем завтраке он не мог и мечтать. Продукты скорее всего принадлежали прежнему хозяину Сан-Рафаэля Антонио Гарди. Вряд ли этот Антонио когда-нибудь предполагал, что потеряет в Игре не только свой дом, но и саму возможность отыграть его. Игра - штука суровая…
Пит решил немного повременить с завтраком. Он подошел к видфону и, коснувшись рукой панели вызова, сказал:
- Мне нужно поговорить с Уолтером Ремингтоном из округа Контра-Коста.
- Одну минуточку, мистер Гарден, - ответил видфон.
- Привет. - На экране появилось удивленное лицо Уолта Ремингтона. Пижама и красноватые припухшие глаза говорили о том, что звонок поднял его с постели.
- Ты что, сдурел? Кто ж в такую рань звонит?
- Ты хорошо помнишь то, что случилось сегодня ночью? - . спросил Пит.
- Конечно, помню. - Уолт пригладил всклокоченные волосы.
- Я проиграл тебе Беркли. Но до сих пор не понимаю, зачем стал на него играть. Ведь это мой байнд, моя резиденция, - ты ведь знаешь.
- Знаю, - кивнул Уолт.
Набрав в легкие побольше воздуха, Пит негромко сказал:
- Я могу отдать за Беркли три города в округе Мэрин: Росс, Сан-Рафаэль и Сан-Ансельмо. Мне нужен именно Беркли - я хочу там жить.
Уолт удивленно всплеснул руками.
- Разве тебя оттуда кто-то гонит? Живи сколько хочешь, только уже не как байндер!
- Э, нет, я так не хочу, - ответил Пит, - пусть уж место это мне и принадлежит. Уолт, я же тебя знаю, - ты там все равно жить не станешь. Там холодно, и воздух чересчур сырой. Тебе нужен сухой жаркий климат, такой, как в Сакраменто. Ты ведь не случайно сидишь сейчас не где-нибудь, а в Уолнот- Крик.
- Ты прав, Пит, - согласился Уолт, - да вот только продать тебе Беркли я уже не могу. У меня его уже нет. Когда я вернулся домой, то увидел у своих дверей брокера. Откуда он узнал, что Беркли перешло ко мне, я понятия не имею. Но ты бы видел этого пройдоху! Он, похоже, знает все! Сам он откуда-то с Востока и входит в группу Мэта Пендлтона. - Уолт нахмурился.
- Ты что, продал им Беркли? - Пит не верил своим ушам. Некое, не имеющее к их группе никакого отношения, лицо ни с того ни с сего откупило кусок Калифорнии. - Но зачем ты это сделал?
- Они предложили мне за него Солт-Лейк-Сити, - едва ли не с гордостью ответил Уолт. - Как я мог отказаться от такой сделки? Теперь я смогу войти в группу полковника Китченера - они играют в Прово, штат Юта. Ты уж прости меня, Пит. - Уолт, похоже, действительно сожалел о происшедшем. - Помимо прочего я ведь и не совсем трезвым был.
- Тогда ответь мне - для кого приобрела его группа Пендлтона? - спросил Пит.
- Кто ж его знает - они об этом не говорили.
- А ты об этом не спрашивал, так?
- Да, - понурив голову, ответил Уолт, - наверное, мне следовало порасспросить их получше.
- И все же я верну себе Беркли, пусть даже для этого мне придется расстаться со всем округом Мэрин. И еще. Когда придет время Игры, я разделаю тебя так, что у тебя и гроша ломаного за душой не останется, понял? - Пит щелкнул по панели, и экран погас.
"Как он смел так поступить? - спрашивал себя Пит. Ведь он передал право собственности на землю лицу, не входящему в нашу группу, - теперь этой землей владеет неведомый человек с Востока… Хотел бы я знать - кто стоит за этой сделкой? Чего хочет добиться это самое "Товарищество Пендлтона"?"
И тут вдруг Пит Гарден почувствовал, что знает ответ, и от этого ему стало как-то не по себе.
III
Проснувшись, Джером Лакман довольно усмехнулся. Он думал о том, что теперь ему принадлежит Беркли. Действуя через "Товарищество Мэта Пендлтона", он сумел заполучить этот лакомый кусочек калифорнийской земли и теперь сможет участвовать в Игре "Голубого Песца", проходившей в приморском городке Кармел. Городок этот был ничуть не хуже его Беркли.
- Сид, - позвал Лакман, - Сид, зайди в кабинет! - усевшись в кресло, он принялся раскуривать свою традиционную утреннюю мексиканскую сигару.
Его секретарь Сид Моек (байндером он, разумеется, не был) приоткрыл дверь и, просунув голову в щель, осведомился:
- Чего изволите, мистер Лакман?
- Приведи-ка ко мне этого Зырка. Я для него дело нашел.
"Конечно, за это дело меня и дисквалифицировать могут,-
подумал Лакман, - но игра стоит свеч… Как его зовут? - Дейв Мутро или что-то в этом роде". Разговор с Зырком Лакман помнил смутно, но это и не удивительно - каждый день ему приходилось встречаться с массой самых разных людей. Нью-Йорк был все еще чрезвычайно населенным городом - в нем жило почти пятнадцать тысяч человек. Среди них много детей, рожденных совсем недавно. - Выведи его через черный ход, - сказал Лакман, - я не хочу, чтобы его здесь видели.
В его положении постоянно следовало думать о репутации, встречи же с провидцами считались делом весьма и весьма сомнительными.
Разумеется, привлечение к Игре человека с талантами пси- оника было делом противозаконным. По действующим правилам Игры использование Пси-энергии приравнивалось к мошенничеству. В течение долгого времени перед началом Игры с ее участников снимались ЭЭГ - электроэнцефалограммы, - но, начиная с какого-то момента, практика эта практически не применялась за отсутствием надобности. Так по крайней мере обстояло дело на Востоке, где псионики и так были людьми известными всем и каждому. Лакман очень надеялся на то, что на Западе к ЭЭГ относятся подобным же образом.
Один из котов Лакмана, серо-белый короткошерстный самец неясной породы, запрыгнул на стол. Лакман стал чесать ему шейку, продолжая думать об Игре. Если не удастся ввести в "Голубого Песца" провидца, придется тряхнуть стариной и включиться в Игру самому. Он не играл уже год или больше того, но это ровным счетом ничего не меняло - и поныне он оставался одним из лучших игроков Америки. Ведь не случайно же именно он стал байндером Большого Нью-Йорка. А соперники у него тогда были друг другу под стать - теперь таких не встретишь…
"Ни один человек не может сравниться со мной в искусстве Блефа, - сказал самому себе Лакман. - И все это знают. Но все же с провидцем оно было бы надежнее… Не зря говорят - и на старуху бывает проруха". Лакман никогда не играл из любви к искусству - он играл для того, чтобы выиграть.
В свое время он вышиб из Игры такого большого мастера, как Джо Шиллинг. Теперь Джо торговал старыми виниловыми дисками где-то в Нью-Мехико - об Игре он уже не вспоминал.
- Помнишь, как я разделал Джо Шиллинга? - спросил Лакман у Сида. - Я до сих пор каждую деталь этой игры помню. Джо выбросил пятерку, потянул карту из пятой колоды. Смотрел на нее долго, слишком долго. Я сразу понял, что сейчас он начнет блефовать. Затем он передвинул свою фишку на восемь полей вперед, что делало его победителем. Ну, ты помнишь - сто пятьдесят долларов от внезапно почившего дядюшки… Ну так вот. Смотрю я, значит, на эту самую его фишку… - Вероятно, и сам он, Джером Лакман, был немного псиоником, ведь тогда он сразу понял, что у Джо Шиллинга на уме и что за карта у него на руках. Он эту самую шестерку прямо-таки увидел внутренним зрением…
И тогда он сказал, что Джо Шиллинг блефует. В ту пору Джо был байндером Нью-Йорка и мог обыграть кого угодно. К нему и подступиться-то боялись, вступать же с ним в единоборство и вовсе никто не отважился.
Джо Шиллинг посмотрел ему в глаза и тихо спросил:
- Ты хочешь, чтобы я открыл карту?
- Да, - прошептал в ответ Лакман и, затаив дыхание, стал ждать дальнейшего. Проиграй он, окажись эта карта восьмеркой, а не шестеркой, - и Шиллинг пустит его по миру…
И тут Шиллинг так же шепотом сказал:
- Это шестерка, - и перевернул карту. А Лакман оказался прав - это был блеф чистой воды.
Тогда-то он и стал хозяин Большого Нью-Йорка.
Кот, сидевший на столе у Лакмана, завопил истошным голосом, надеясь, что хозяин накормит его завтраком. Вместо этого хозяин сбросил его на пол и прошипел:
- У, паразит! - на самом деле он души в котах не чаял и даже считал, что они приносят счастье. В ту самую ночь, когда после поединка с Джо Шиллингом он пришел в кондоминиум вместе с двумя своими котами. Вполне возможно, именно они помогли ему, а не какой-то там латентный талант псионика.
- Я вызвал к видфону Дэйва Мутро, - сказал секретарь, - он ждет вас. Вы будете беседовать с ним?