- Почему не знаю? - перебила доктор Пероуз. - Знаю, конечно. Не помню, да, но знаю точно, и не смотрите на меня осуждающим взглядом. Это внутреннее знание. Будто вы прочитали об этом в книге, понимаете? Я не помню, но знаю, что делала, будучи мной, скажем Мерседес Кальдера…
- Мерседес Кальдера, - повторил Штейнбок. С этой особой он не имел чести познакомиться.
- Она из Испании, - пояснила Эндрю Пенроуз. - Восемнадцатый век, она была женой виноторговца из Пуэрто-Джакоза.
- Деревушка какая-то? - пробормотал он. Ему было - не известно такое географическое название, но хорошо ли он вообще знал карту даже современной Испании?
- Большой город на побережье Средиземного моря, - сказала доктор Пенроуз. - На наших картах его нет.
Он кивнул. Пожалуй, его взаимопонимание с этой женщиной простиралось даже дальше, чем казалось ему и хотелось бы ей. Нужно было быть осторожным в вопросах, и главное… он посмотрел на часы, они показывали девять тридцать шесть, осталось два с половиной часа, а он еще… Главное, не разволновать ее сейчас настолько, что тело ее начнет раздуваться, как воздушный шар, и она не сможет удержать давление, меньше всего он хотел, чтобы сейчас, когда времени оставалось все меньше, вернулась Алиса…
- Мерседес Кальдера, - сказал Штейнбок. - Кто еще? Я успел познакомиться с профессором Берналом, с Тедом Диккенсом…
Почему он не захотел произнести имя Алисы Лидделл?
- Ах, - сказала доктор Пенроуз, улыбнувшись. - Могу себе представить, как ведет себя Тед. Он такой… гиперактивный, как говорят ваши коллеги.
- Вы не ответили…
- Я помню, о чем вы спросили, доктор Штейнбок.
- И меня вы тоже помните? - задал он наконец мучивший его вопрос. - Мы с вами встречались прежде?
- Да, - сказала она. - Только вы, к сожалению, этого знать не можете.
- Почему? - вопрос вырвался прежде, чем он успел подумать, нужно ли его задавать.
Ответить Эндрю Пенроуз не успела. Дверь камеры распахнулась, на пороге появился не известный Штейнбоку офицер-афроамериканец в чине лейтенанта и произнес, ни к кому конкретно не обращаясь:
- Завтрак, господа. Доктору Пенроуз сейчас принесут, а доктора Штейнбока майор Бржестовски ждет в кафе.
Из-за спины лейтенанта выдвинулся мужчина в синей робе, державший в руках пластиковый поднос с одноразовой посудой. Что там было под алюминиевой фольгой, Штейнбок не стал разглядывать, но пахло аппетитно.
- Поздновато для завтрака, - заметил он, на что не последовало никакой реакции.
- Продолжим позже, - сказал он.
- Как вам будет угодно, - учтиво произнесла Эндрю Пенроуз.
* * *
- Послушай, - раздраженно сказал Бржестовски, откусив большой кусок от сэндвича с сыром и помидором, - времени в обрез, а ты ведешь никому не нужные разговоры вместо того, чтобы…
- Извини, Джейден, - сказал Штейнбок, - ноя бы хотел действовать так, как считаю нужным. Ты дал мне время до полудня?
- Да, но таким темпом ты ничего не…
- Давай поедим спокойно, а потом поговорим, хорошо?
Штейнбок и Бржестовски сидели в отдельном кабинете в офицерском кафе, народу в общем зале было немного, человек десять, в их закуток никто не заглядывал, хотя, когда они вошли в зал, взгляды присутствовавших обратились в их сторону. С майором здоровались, он отвечал, но Штейнбок чувствовал, что всем интересно его здесь присутствие. Что они знали об Эндрю Пенроуз? Насколько секретной была в действительности миссия Бржестовски?
Штейнбок взял себе омлет и двойной кофе, после бессонной ночи ему больше всего хотелось, естественно, выспаться, напиток нисколько не взбодрил, доктор знал за собой такую особенность: если усталость слишком велика, то от крепкого кофе клонило в сон еще больше, но все равно лучше пусть так, чем чай или что-то покрепче, от чая вообще никакого проку, а от виски или вина начинала так болеть голова… Лучше всего - выспаться, но до полудня не удастся, это точно.
А после…
Вкуса омлета он не почувствовал.
Майор вроде бы тоже ночью не спал (или все-таки заснул у себя в кабинете?), но выглядел замечательно, глаза блестели, в голосе звучало беспокойство и даже некоторая угроза.
- Послушай, Йонатан, - сказал он, когда доктор отодвинул пустую тарелку, - ты, похоже, до сих пор не до конца понял, насколько важно то, что мы тут делаем.
- Вообще не понял, - буркнул Штейнбок. - И меня это не касается, верно? Моя задача - разобраться в психическом состоянии этой женщины и дать заключение. Она, безусловно…
- Нет, - покачал головой Бржестовски. - То есть это тоже. Но главное - ты должен привести ее в такое состояние, чтобы до нее дошло, чего от нее хотят.
- Ты мне это уже говорил, - поморщился Штейнбок, стараясь удержать голову, чтобы она не упала на стол и не покатилась.
- Но ты не уяснил, насколько это важно, - отрезал майор. - Я тебе скажу. Бумагу о неразглашении подпишешь после. Ты слышал о "Детях Че"?
- Че? - переспросил доктор. - Ты имеешь в виду Че Гевару? Меня никогда не интересовал этот…
- Конечно. Потому я тебя и не напрягаю подобными сведениями. Если, конечно, они не имеют прямого отношения к твоей работе.
- Дети Че, - повторил Штейнбок. - Какие-нибудь боливийские партизаны? Там постоянно кто-то с кем-то воюет.
- Это не партизаны, - отрезал майор. - Тайная группировка, да. Латиноамериканская. Ячейки у них по всему континенту - не только в Южной Америке, в Штатах тоже раскрыты несколько. Что-то вроде Аль-Каиды.
- Ну… - сказал Штейнбок. - Аль-Каида и Бен Ладен мне всегда представлялись вроде детской страшилки. Чуть что где-то взорвется - след Аль-Каиды и Бен Ладена.
- Да-да, - нетерпеливо прервал Бржестовски. - Ты все правильно понимаешь. Конечно, Аль-Каида - символ, а не единая реальная террористическая сеть. Множество самостоятельных организаций, действующих каждая по своему сценарию, но всякий раз утверждающих, что принадлежат к единой системе. Отличный пиаровский ход, выгодный и с чисто коммерческой точки зрения.
- К черту, - сказал доктор. - К черту Аль-Каиду и Бен Ладена. При чем здесь доктор Пенроуз?
- Не надо так нервничать, Йонатан, - улыбнулся майор. - Я понимаю, что ты не остался равнодушен к…
- К черту! Это была не Пенроуз, если ты вообще хоть что-то понял в этой истории…
- Конечно, - примирительно проговорил майор, отведя взгляд. - Так мы о докторе Пенроуз и ее странной болезни. Дети Че - рассредоточенная система, как и Аль-Каида. Че у них такой же символ, как Бен Ладен…
- В отличие от Бен Ладена, Че давно мертв. И денег у него не было.
- Жив ли Бен Ладен - тоже большой вопрос. А денег у Детей Че достаточно. Связи с наркомафией. Венесуэльская и боливийская нефть. И организовано все лучше, чем у исламистов. Добраться до их лагерей труднее, чем до пещер в Афганистане. Джунгли - это такое место… Спутниковые снимки не дают ровно ничего - под кронами можно хоть атомный реактор построить, обнаружить его можно по тепловому излучению, но источников тепла в джунглях и без того столько…
Майор допил очередную чашку кофе, бросил взгляд на часы (было девять сорок восемь) и продолжил:
- И цели. Исламисты терроризируют нас и Европу. Всемирный халифат и все такое. А Дети Че действуют не так открыто, терактов не устраивают, но цели у них опаснее, чем у Бен Ладена. К примеру, бактериологическая бомба. Мне тебе рассказывать, что это значит?
- Спасибо, не надо, - буркнул Штейнбок. - Ты хочешь сказать, что те микробиологи…
- Конечно. Их пытались купить. Тех, кто отказался, - устранили. Те, кто согласился, исчезли.
- Как Эндрю Пенроуз.
- Как Эндрю Пенроуз, - кивнул майор. - Подробностей, конечно, я не знаю. Эту женщину выследили, когда она появилась в Каракасе. Как ее захватили - мне тоже, как ты понимаешь, не докладывали. Но захватили и привезли сюда. Срок мне поставили жесткий. Она должна сказать, где находится их научная база.
- Может, она сама не знает?
- Знает, - отрезал Бржестовски. - Сто процентов: знает. Помнишь сибирскую язву в Нью-Йорке в две тысячи первом?
- Конечно.
- Это были Дети Че, решившие воспользоваться моментом общей растерянности и попробовать один из своих способов. И ведь почти получилось!
- Пенроуз исчезла позже, - напомнил Штейнбок.
- Вот именно. И если уже тогда у них были такие штучки, то сейчас…
- Не надо меня пугать, - сухо произнес доктор.
- Короче, Йонатан, - майор закурил сигарету и пустил дым в сторону Штейнбока. Тот отодвинулся. - Где-то в джунглях наготове группа захвата. Может, дивизия спецназа. А может, целая армия, не знаю. Я пытался с ней говорить - результат тебе известен. Пытался запугать - не получилось…
Речь майора становилась все более бессвязной. Он нервничал. Штейнбок видел, как нарастало его напряжение. Он и курил так, как курят предельно взволнованные люди, пальцами постукивал по столу и голову откидывал, и глаза у него смотрели в сторону… Он не хотел делать того, что, судя по его словам, должен был сделать.
- С женщинами всегда труднее, - говорил Бржестовски. - Им плевать на логику. Мужчине покажешь улики, фотографии - и он ломается, потому что видит: доказано. А женщина смотрит и говорит: ну и что? Катитесь вы… Я не могу ее ударить. Нет, - тут же поправился он, - мог бы, если бы верил, что это поможет. Один раз…
- Да, - напомнил о себе доктор после минутной паузы, во время которой майор смотрел в потолок и пускал дым, уже не стараясь попасть Штейнбоку в лицо.