- Идите за мной, - сказал Филмер и повел нас в комнату Эмилии, у двери которой стояли, переговариваясь, двое мужчин - по-видимому, это и были полицейские эксперты, о которых упоминал инспектор.
- Мы закончили, - сказал один из них. - Тело можно уносить.
Филмер кивнул, и мы вошли. Я много раз описывал в своих рассказах мертвые тела и много раз сам видел трупы - не только в моргах, но и в прозекторских, и в медицинских лабораториях, и не часто - к счастью, очень не часто - там, где людей заставала насильственная смерть. Однако вид лежавшей на полу девушки поразил меня настолько, что, бросив единственный взгляд, я отвернулся и, подойдя к окну, стал смотреть на стоявший в отдалении сарай и темные кроны деревьев. Эмилия, казалось, спала, лицо ее было спокойно, но черное пятно вокруг головы не оставляло сомнений в том, что затылок пробит, и ужасная рана была, без сомнения, смертельной. Скорее всего, девушка умерла сразу, даже не поняв, что с ней произошло. И наверняка она видела своего убийцу или даже сама впустила его в комнату - ведь встала же она с постели, сделала несколько шагов в направлении двери, а потом обернулась и…
- Комната была заперта изнутри? - услышал я за спиной напряженный голос Каррингтона.
- Нет, - ответил ему голос доктора. - Я отдал специальное распоряжение, чтобы на ночь двери палат не запирали, я не хотел повторения вчерашнего происшествия.
- Есть отпечатки пальцев? - это Каррингтон обратился, видимо, к одному из полицейских экспертов.
- Есть, сэр, - последовал ответ, - на дверной ручке, на книге, что лежит на столе, на чашке и на этом блюдце, другое без отпечатков, его протерли. Все это, насколько можно судить после беглого изучения, отпечатки пальцев убитой, кроме единственного отпечатка на ручке двери - он, скорее всего, принадлежит убийце.
- Скорее всего! - воскликнул за моей спиной инспектор Филмер. - Это пальцы убийцы, и этот убийца - Нордхилл.
- Действительно, - сказал эксперт, - после предварительного сравнения можно предположить, что след большого пальца принадлежит больному по фамилии Нордхилл.
Эксперт старательно выбирал выражения, чтобы не допустить ошибки, но, похоже, и он нисколько не сомневался в том, кто убийца.
После минуты молчания голос Каррингтона сказал:
- Нордхилл должен был выйти из палаты, пройти по коридору, войти сюда, выйти… Его видели?
- Нет, - сказал доктор.
- Но в коридорах должны были находиться дежурные! - воскликнул Каррингтон.
- В начале каждого коридора сидел санитар, - сухо отозвался Берринсон. - Оба утверждают, что никто мимо них не проходил.
- Оба спали? - возмутился Каррингтон. - Или вы будете утверждать, что убийца опять стал невидимкой?
Хлопнула дверь, послышались чьи-то грузные шаги, я услышал за спиной возню и, понимая, что она означает, прижался лбом к холодному оконному стеклу. Снаружи сиял прекрасный осенний день, а в этой комнате сгустилась тьма, рассеять которую не могли ни доктор, ничего в произошедшем не понявший, ни Филмер, все понявший совершенно превратно, ни даже Каррингтон, находившийся на расстоянии вытянутой руки от разгадки, но все-таки не способный ни понять ее, ни тем более принять.
Когда дверь хлопнула еще раз, я обернулся, наконец, и увидел то, что ожидал увидеть: тело унесли, а на том месте, где расплывалось кровавое пятно, лежал кусок брезента.
- Я не предполагал, сэр Артур, что вы так чувствительны, - тихо сказал, подойдя ко мне, Каррингтон, на что я ответил:
- Если бы я дал себе вчера труд хорошо подумать, девушка была бы жива.
- Что мы могли сделать? - сказал Каррингтон, не позволяя переложить ответственность на мои плечи. - Запереть Нордхилла?
- Нордхилл был заперт в своей палате, - сказал доктор, услышав вопрос Каррингтона. Он подошел к нам и добавил: - Дверь в его палату заперли вечером, в одиннадцать он постучал, и санитар проводил его в туалетную комнату - это в конце мужского коридора. Затем Нордхилл вернулся к себе, и дверь опять заперли. Он никак не мог…
- Но все-таки на ручке отпечаток его пальца, - резко сказал Каррингтон.
- Да, - кивнул доктор, а инспектор Филмер добавил:
- И в палате этого типа - следы крови на притолоке. Будто кто-то окровавленными пальцами пытался в темноте нащупать дверную ручку.
- Зачем было Нордхиллу убивать девушку? - спросил я, взяв себя в руки. Эмоции эмоциями, но сейчас надо было - хотя бы мне! - иметь совершенно трезвую голову, иначе эти трое так все запутают, что потом разобраться в истинной картине преступления окажется просто невозможно. - Она ему нравилась. И он нравился ей. Некоторые, - я бросил взгляд в сторону Каррингтона, - даже считают, что парень специально разыграл представление, чтобы попасть именно в эту лечебницу и оказаться с Эмилией под одной крышей.
- Этот парень - сумасшедший! - резко сказал инспектор Филмер. - Вы можете предсказать поступки психически больного? Доктор, вы понимаете, что вашему пациенту будет предъявлено обвинение в убийстве?
Берринсон покачал головой:
- Одно из двух, инспектор, и вы это знаете. Либо Нордхилл отвечал за свои действия и его нужно судить, но тогда что он делал в моей клинике? Либо Нордхилл психически болен, но тогда за свои поступки он не отвечает и судить его невозможно. Его и допрашивать вы не можете в отсутствие адвоката и меня, его лечащего врача.
- Значит, отвечать должны вы, - упрямо проговорил Филмер. - Убийство произошло в вашей лечебнице, чуть ли не на ваших глазах.
- Вы уже объяснили, сэр, - спросил Берринсон, глядя не на инспектора, а на часы, висевшие над дверью палаты, - вы уже объяснили хотя бы себе, куда пропал труп вчера? Как мог запертый Нордхилл проникнуть в палату Эммы… Эмилии сегодня и какое все-таки отношение имеет бедная Эмилия к пропавшей Эмме? И где, черт побери, орудие убийства, если из здания больницы не выходил никто, а в больнице ваши люди обыскали каждый угол?
Я взял Каррингтона под руку, отвел в сторону и тихо сказал:
- Если я сейчас не закурю, со мной случится приступ стенокардии. Давайте выйдем в холл, вы не возражаете?
Каррингтону хотелось остаться и принять участие в разговоре, у него, конечно, было свое мнение, и я даже представлял - какое именно, потому мне и нужно было увести бывшего полицейского, чтобы дело, ставшее теперь для меня ясным, не запуталось окончательно. Вряд ли я мог сейчас хоть в чем-то убедить доктора и инспектора, но за душу Каррингтона я, пожалуй, мог еще побороться.
За дверью стоял санитар, проводивший нас равнодушным взглядом, в начале коридора, у выхода в холл дежурили двое полицейских, которые не обратили на нас с Каррингтоном ни малейшего внимания, а у палаты Нордхилла в глубине противоположного - мужского - коридора я заметил еще двух санитаров, сидевших на стульях перед дверью и о чем-то тихо переговаривавшихся. Больных, похоже, заперли в палатах, сестры милосердия удалились в свою комнату, даже из кухни не было слышно ни звука, хотя приближалось время обеда.
В холле мы сели в кресла, я набил табаком трубку и закурил, а Каррингтон вытащил из портсигара сигарету, но закуривать не стал, вертел сигарету в руке, потом сунул в угол рта и спросил:
- Вы что-нибудь понимаете во всем этом, сэр Артур? Признаюсь, я в полной растерянности. Не ожидал ничего подобного. Совершенно бессмысленное преступление.
- Если Нордхилл сумасшедший… - начал я.
- Он такой же нормальный, как мы с вами! - воскликнул Каррингтон. - Я нисколько не сомневаюсь в том, что он стремился сюда, чтобы быть рядом с девушкой, которую… с которой… Он любил ее, вот что! Почему он ее убил?
- Нордхилл никого не убивал, - устало сказал я. - Все в этой трагедии вы переворачиваете с ног на голову.
- Но улики…
- Каррингтон, - сказал я, - позавчера вы пришли на мою лекцию и остались поговорить, потому что нашли в спиритизме смысл. Вы сами рассказали о делах, которые не смогли распутать только потому, что не верили в спиритизм. Вы были вчера на сеансе с участием Нордхилла. Вы, как и я, получили практически всю информацию об этом деле. Почему вы опять отправились искать убийцу там, где его никогда не было?
- Нордхилл…
- Нордхилл делал все, чтобы спасти Эмилию, вы это понимаете?
- Спасти? - иронически отозвался Каррингтон и все-таки закурил сигарету, сломав при этом не меньше трех спичек.
- Спасти, - отрезал я. - Он и вас предупреждал, помните? Когда говорил о том, что полицейские своими действиями в процессе расследования провоцируют убийц?
- Говорил, да. Вы полагаете, в этом что-то есть? То есть, конечно, он прав - расследование заставляет преступника совершать некоторые действия, часто - да что я вам говорю, сэр Артур, ваш Холмс поступал точно так же! - часто мы действительно провоцируем неизвестного убийцу на определенные действия, чтобы он выдал себя и тогда…
- Вот-вот, - прервал я слишком длинный словесный оборот Каррингтона, - я и говорю, что вы ничего не поняли из слов Нордхилла. Все слова интерпретируются так, как удобно слушателям. Даже когда говоришь "это зеленое полотно", остаются шансы быть понятым превратно. Но если все-таки понимать сказанное буквально? Верить, понимаете? Ни вы, ни Берринсон, ни тем более Филмер не поверили ни единому слову, сказанному Нордхиллом, а ведь он не лгал, он говорил только то, что думал и что знал…
- Изображая психически больного…
- Никогда и ничего этот человек не изображал. Он все время был искренен - и особенно тогда, когда находился в медиумическом трансе, уж в это время быть неискренним попросту невозможно, как невозможно приемнику искажать намеренно суть проходящей сквозь него радиопередачи!