- Ты знаешь, Кип, почтительное отношение к жизни не должно распространяться на очевидные ошибки природы.
- Простите, сэр?
- Квиггла можешь больше не обслуживать. Мне такой клиент ни к чему.
- От Туза и его острот мне ни жарко, ни холодно. Он же безвредный.
- Я часто задаюсь вопросом, действительно безвредны такие люди, как он? До какой степени прогресс цивилизации затормаживался насмешливыми тупицами и пустоголовыми жалкими людишками? Иди домой, завтра тебе рано ехать.
На все праздники родители Джейка Биксби пригласили меня к Лесному озеру. Мне очень хотелось поехать, и не только ради того, чтобы скрыться от жары, но и чтобы потрепаться как следует с Джейком. Но я ответил:
- Ну вот еще, мистер Чартон. Не бросать же мне вас одного ковыряться здесь.
- На праздники многие уедут, так что я, может, вообще не буду открывать бар. Отдохни, Кип. Ты ведь изрядно устал этим летом.
Я дал себя уговорить, но все же остался до самого закрытия, да еще подмел пол. И только после этого отправился домой, серьезно задумавшись по пути.
Все. Карнавал окончен, и пора убирать игрушки в ящик. Даже деревенскому придурку и то ясно, что скафандр мне ни к чему. Не то чтобы я обращал внимание на подначки Туза, но… серьезной нужды в скафандре у меня действительно не было, а в деньгах - была. Даже если Стенфорд, Массачусетский, Карнеги и все остальные университеты откажут мне в приеме, я все равно начну учиться в этом семестре. Университет нашего штата не из лучших, это верно, но я ведь тоже не подарок и уже многое понял, например, что многое зависит от меня, а не от колледжа.
Мама уже легла спать, а папа читал. Я поздоровался и пошел в сарай, решив снять с "Оскара" всю смонтированную мной оснастку, упаковать его в ящик, надписать адрес и утром позвонить на почту, чтобы его забрали. Его увезут прежде, чем я успею вернуться с Лесного озера. Быстро и аккуратно.
Он висел на своем месте, и мне показалось, что он улыбнулся, приветствуя меня. Чушь, конечно. Я подошел поближе и похлопал его по плечу.
- Ну, старик, ты оказался настоящим другом. Рад был с тобой познакомиться. Надеюсь, еще встретимся. На Луне.
Но "Оскару" не суждено было отправиться на Луну. Нет, его увезут в Акрон, штат Огайо, на демонтаж. С него снимут детали, которые еще можно использовать, а все остальное выкинут на свалку. У меня даже во рту пересохло.
- Ничего, дружище, все в порядке, - ответил мне "Оскар".
Вот, видели? Бедная моя голова! Ведь это не "Оскар" заговорил, это я просто слишком долго не обуздывал свое воображение. Так что я перестал его похлопывать по плечу, вытащил ящик и снял с его пояса гаечный ключ, чтобы отвинтить баллоны с дыхательной смесью. И замер на месте.
Оба баллона были заряжены, один - кислородом, другой - кислородом с гелием. Я пошел на такие расходы, чтобы хоть раз подышать настоящей дыхательной смесью космонавта.
Батареи и энергоблоки я зарядил совсем недавно.
- "Оскар", - сказал я ласково, - пойдем погуляем вместе в последний раз.
- С удовольствием! - воскликнул скафандр.
Я устроил генеральную репетицию в костюмах: полностью залил резервуар питьевой водой, загрузил аптечку, тубы с питательными пилюлями, положил запасную аптечку в термоупаковке в наружный карман (во всяком случае, я надеялся, что упаковка герметична). На поясе закрепил полный комплект инструментов. Потом включил самодельную установку, которую сотрудники Федеральной комиссии связи разнесли бы кувалдой, пронюхай они о ее существовании: из деталей, оставшихся от моих попыток собрать для "Оскара" микроволновую рацию, я соорудил своего рода радиотестер для проверки работы рации в скафандре. К тому же я наводил по нему антенну. Из старого проигрывателя марки "Узбкор" модели 1950 года я соорудил радиоэхо и подключил его к тестеру.
Я залез в "Оскара" и наглухо застегнулся.
- Ну как я?
- Все о'кей, Кип!
Взглянув на отражение циферблатов, я отметил показания индикатора цвета крови, потом убавил давление так, что "Оскар" обвис. При давлении, близком к давлению на уровне моря, бояться следовало не столько нехватки кислорода, сколько его избытка.
Мы совсем уже собрались выходить, когда я кое-что вспомнил.
- Секундочку, "Оскар".
Я написал записку родителям, что я уйду завтра пораньше с утра: мне нужно успеть на первый автобус в сторону озера.
Скафандр писать не мешал - теперь-то я и нитку в иголку мог бы продеть, не снимая скафандра. Записку я сунул под кухонную дверь.
Потом мы перебрались через ручей на пастбище. Я даже не споткнулся ни разу, до того привык к "Оскару". Ступал я в нем теперь уверенно, как горный козел.
Выйдя в поле, я настроил рацию и сказал:
- "Майский жук" вызывает "Крошку". Ответьте, "Крошка".
Секунду спустя я услышал свой голос, воспроизведенный с магнитной ленты:
- "Майский жук" вызывает "Крошку". Ответьте, "Крошка".
Теперь я решил попробовать передачу со второй антенны. Шагая через пастбище, я продолжал вызывать "Крошку", воображая, что нахожусь на Венере и должен держать постоянную связь с базой, так как иду по незнакомой местности в условиях непригодной для дыхания атмосферы. Все оборудование функционировало нормально, и, будь я и вправду сейчас на Венере, мне не грозила бы никакая опасность.
С юга по небу пронеслось два огонька. Самолеты, решил я, а может быть - вертолеты. Такие вот огни всякие психи обычно принимают за летающие тарелки и поднимают шум. Я проводил их взглядом, потом зашел за холмик, который обычно нарушал мне радиосвязь, и снова вызвал "Крошку". "Крошка" ответила, а я замолк. Постепенно надоедает разговаривать с идиотским прибором, который только и умеет повторять как попугай твои слова.
И вдруг я услышал:
- "Крошка" вызывает "Майского жука". Ответьте!
Сначала я решил, что меня засекли власти и что теперь посыпятся неприятности. Но потом подумал: на мою волну попал какой-нибудь радиолюбитель.
- Здесь "Майский жук". Слышу вас хорошо. Кто вы?
И снова услышал эхо своих слов. Потом резко завопил тот, новый, голос:
- Здесь "Крошка"! Дайте ваш пеленг!
Глупо, конечно, но я уже не заметил, как ответил:
- "Майский жук" - "Крошке". Переключитесь на один сантиметр по диапазону и продолжайте говорить!
Потом переключил рацию на микроволновую антенну.
- "Майский жук", слышу вас хорошо. Пеленгуйте мое место. Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь…
- Вы примерно на сорок градусов к югу от меня. Кто вы?
"Не иначе, как один из тех огней", - промелькнула мысль, но додумать до конца я не успел, потому что космический корабль садился прямо на меня.
Глава 4
Я сразу понял: "космический корабль", а не "ракета". Приземлился он без шума, только с каким-то выдохом, и никаких реактивных двигателей, выбрасывающих струи пламени, не наблюдалось. Похоже, что аппарат передвигается на одном лишь благочестии и непорочном образе жизни.
Но мне некогда было удивляться, потому что я сосредоточился на том, как бы не оказаться раздавленным. Скафандр при одном "g" - это вам не тренировочный костюм, и хорошо, что я так много упражнялся.
Корабль опустился прямо туда, где только что стоял я, заняв гораздо больше места, чем ему причиталось. Огромная черная махина.
Вслед за ним с таким же выдохом опустился второй, как только в первом открылся люк. Из люка вырвался сноп света и выскочили две фигуры, которые кубарем понеслись вниз и побежали по полю. Одна из них передвигалась, как кошка, вторая двигалась медленно и неуклюже, видно, ей мешал скафандр. Да, доложу я вам, все-таки у человека в скафандре вид еще тот.
Один из самых больших недостатков скафандра заключается в том, что у него очень ограничено поле обзора. Пытаясь не выпустить бегущих из виду, я не заметил, как открылась дверь во втором корабле. Первая фигурка остановилась, поджидая своего одетого в скафандр спутника, и вдруг упала, жалобно вскрикнув.
Крик боли узнать всегда легко. Я быстро подбежал к ней, склонился и попытался посмотреть, что случилось, наклонившись так, чтобы луч моего прожектора ударял в землю.
Пучеглазое чудовище…
Несправедливо, конечно, но это первое, что пришло на ум. Я глазам своим не верил и охотно ущипнул бы себя, но когда на вас скафандр, это не помогает.
Непредубежденный ум, а мой таковым не был, мог бы отметить, что чудовище выглядело весьма симпатичным. Маленькое, с полменя, грациозных очертаний, не как молоденькая девушка, а скорее как леопард, хотя и не похоже ни на то, ни на другое. Я даже не мог сообразить, какой формы это существо - ни с чем не сравнимо.
Но я догадался, что ему больно. Его трясло, как перепуганного кролика. Огромные, открытые, но мутноватые и безразличные глаза, по-птичьи затянутые мигательной перепонкой…
Что-то сильно ударило меня в спину, прямо между баллонами.
Проснулся я на голом полу, надо мной нависал низкий потолок. За несколько минут я вспомнил все, что произошло, и ничего не понял - больно уж все глупо. Я вышел прогуляться в "Оскаре", потом приземлился космический корабль, потом пучеглазое…
Я рывком сел, меня осенило, что "Оскара" на мне больше нет.
- Эй ты, привет, - сказал радостный, бодрый голосок.
Я обернулся. На полу, опершись о стену, сидел малец лет десяти. Нет, тут я поправил себя. Мальчишка вряд ли зажмет в кулаке тряпичную куклу. А вообще, в этом возрасте мальчиков от девочек трудно отличить, тем более, когда ребенок одет в рубашку, шорты, грязные теннисные туфли и коротко пострижен.
- Здорово, - ответил я. - Что ты здесь делаешь?
- Пытаюсь выжить. А ты?
- То есть?