- Ты сказал "кто-то должен подбросить" Бойлю адреса хранилища. Кого ты имеешь в виду? - спрашивает Мартин.
- Тебя. Анонимно, конечно.
- Интересно. А каким способом?
- Можно по телефону, можно письмом. По телефону опаснее: здесь автоматов нет. Письмо лучше составить из печатных букв, вырезанных из газет. Выберем разные.
- А когда? Сегодня, завтра, через неделю?
- Только после того, как задержат Паскву.
- Какая связь…
- Вернемся к этому разговору после ареста.
Спать уже не придется. День начался.
14. Биржа
- Почему у вас красные глаза, Ано? Кутили всю ночь? - спрашивает Стил, аккуратно снимая цилиндр и перчатки.
Я уже успел побриться и позавтракать, в комнате прибрано и проветрено, но ни бритье, ни три чашки кофе за завтраком не могут скрыть следов ночного бдения. К счастью, в этот момент в комнату с радостным криком врывается Минни и бросается мне на шею. Тема разговора меняется.
- Я так рада, так рада, мсье Ано, что дядя взял меня в Город. И вас видеть рада, и мистера Мартина. Кстати, где же он?
Ощущаю нежную холодноватость шелка и тончайших розовых кружев.
- Мартин сейчас в редакции, - поясняю я, поправляя сбившуюся малиновую накидку Минни.
- Вечером вы у нас. Никаких отказов. Расскажете обо всем интересном, что видели в Городе, а то дядя ни о чем не мог вспомнить, кроме политики.
- Скучали за городом, Минни?
- Что вы?! Скучать некогда - на мне хозяйство. Даже на охоту не ездила…
- Тебе пора, Минни, - строго говорит Стил, - экипаж ждет, у тебя масса дел. Не забудь после ателье мод заехать к Принстону и заказать железо для крыши коровника. В моей записке есть еще стекла для веранды и десяток мотков колючей проволоки. Все это пусть они доставят на ферму сами. Ты только закажешь.
Минни, повторив приглашение на вечер, уходит - маленькая хозяйка большого дома, и мы со Стилом остаемся одни. Я достаю из шкафчика бутылку "Эдема". Сенатор предпочитает его всем другим виноградным винам Веррье.
- Что новенького, Ано? - спрашивает Стил.
Я пожимаю плечами. Что может заинтересовать Стила? Моя игра с Мердоком? Стила пока рано вмешивать в нее. Беседы с Уэнделлом? Их еще слишком мало, чтобы извлечь что-то для сенатора. Убийство в "Аполло"? Стил знает о нем из газет и не задает вопросов: гангстерские войны его не интересуют - уголовщина, грязь, макулатура для Бойля. Дружба с Донованом? Слухи о ней все равно до него дойдут, и он сам когда-нибудь спросит об этом…
- Какие же у нас новости? - мямлю я. - Кое о чем я вам писал. Сенат распущен. Правительственный секретариат пока работает. Конечно, весьма условно. Вист дремлет. Секретарь по делам суда и полиции ловит убийц и готовит процессы. Селби пишет историю партии. А Уэнделл, по всей видимости, уже сформировал "теневой кабинет". Состав его мне пока неизвестен.
- Как развертывается кампания?
- Вероятно, как и прежде. Висят плакаты с вашими портретами. Время от времени в зале Дженни-Холла проводятся собрания. У "джентльменов" реже, у популистов чаще. Кормят гостей бесплатно, у популистов - с бокалом яблочной водки, у "джентльменов" - с абрикосовой. Церковники раскололись. Католики объединились в собственную ассоциацию, евангелисты создали свою. По-моему, глупо - только распыляют голоса. Студенты до сих пор не могут объединиться: кого тянет к "джентльменам", кого - к трудовикам. Думаю, их голоса так и распределятся на выборах.
- А Мердок? - осторожно спрашивает Стил.
- Мердок неуязвим и незапятнан. Если гремят выстрелы, так не из его пистолетов; если покупаются голоса, так не на его деньги.
Стил вздыхает - даже глаза сужаются: так он ненавидит Мердока. Я разделяю его чувство, но раскрываться повременю.
- Рондель еще пожалеет о своем билле, - зло говорит сенатор. - Пропустив Мердока в сенат, он сам свалится от его пинка.
- А может, обойдется и без пинка? - Мне очень хочется, чтобы Стил наконец понял соотношение сил в сенате. - Рондель - финансист и шахтовладелец. Чего же ему бояться? Мердок, придя к власти, будет делать то, что Рондель потребует. Уверяю вас, сенатор, "джентльмены" больше боятся трудовиков, чем реставраторов.
- Мне уже все равно, - устало произносит Стил. - После выборов сразу подам в отставку.
- Твердо решили?
- Твердо. Тянет к земле. К прерии. Конный завод куплю.
- Зачем же вы приехали, раз предвыборные дела вас не волнуют?
- У меня дела на бирже, Ано. Готовлю срочную сделку. Если хотите, поедем вместе…
Помещаются обе биржи - и фондовая, и товарная - в одном здании на кольце Больших бульваров: минутах в десяти ходьбы от полицейского управления. Почти двухсотметровой длины здание песочного цвета, с лепными фигурами атлантов, поддерживающих карниз крыши, было построено уже во время нашего отсутствия, лет тридцать назад, и выглядит сооруженным на века. Во всю длину его тянется широкая и пологая лестница, окаймленная с боков и тротуара резной чугунной решеткой. На ней суетятся и шумят, словно на рынке, сотни людей, толкая друг друга и выкрикивая какие-то названия и цифры. Объяснять это мне не нужно: как и на земных биржах, здесь покупаются акции по мелочам - поштучно и подесяточно. Тут орудуют даже не маклеры, а мелкие спекулянты, узнающие новости по реву биржевых мегафонов, доносящих на улицу капризы биржевых цен.
Все здание биржи занимает огромный, трехэтажной высоты, зал со стеклянной крышей и высоченными узкими готическими окнами. Вернее, это два зала, разделенные холлом, в котором ничего не продается и не покупается и который похож на театральное фойе или большую курительную, где постоянно толпится народ.
Мы, конечно, сразу же отправляемся на товарную биржу - фондовая Стила не интересует, - и первое, что мы видим, - это отчаянно жестикулирующий человек на шестигранном возвышении. Рядом на столике телефонный аппарат, за спиной - грифельная доска. Проворные молодые люди мокрыми тряпками стирают написанные на ней мелом цифры и тут же пишут новые. "Здесь продают за наличные, цены повышаются или падают в зависимости от числа предложений, - рассказывает Стил. - Продают зерно фермеры, покупает маклер, узнающий по телефону о ценах". - "А там?" - спрашиваю я, указывая на другое возвышение, где тоже кто-то стоит, окруженный человеческой суетой, выкрикивает цифры. "Там торгуют бобовыми, - терпеливо разъясняет Стил, - сахарным тростником, фруктами и виноградом - оптом. Вся оптовая - крупная торговля идет через маклеров и перекупщиков, для мелкой остается рынок… - Он отвлекается, потом говорит виновато: - Я покину вас ненадолго. Хотите, посмотрите пока фондовую биржу - там не менее интересно".
Я послушно прохожу через холл в зал фондовой биржи. В нем такие же возвышения и такая же суета, как и на товарной. Только и слышится: "Покупайте Континентальные!", "Мортон понижаются на пять франков за час!", "Сбывайте Мортон!".
- А что такое "Мортон"? - спрашиваю я у соседа.
Тот даже не глядит на меня и только вздергивает руку с загнутым пальцем.
- Четыре, - говорит маклер и кивает.
Мой сосед проталкивается вперед и подает ему какой-то кусок картона - вероятно, визитную карточку с подписью, подтверждающей сделку, сущность которой для меня остается совершенно неясной. Тут я оглядываюсь и узнаю Жанвье из избирательной канцелярии популистов. Он жадно смотрит на грифельную доску с цифрами.
- Жанвье, - останавливаю я его, вспотевшего, пухлого и розового под рыжими бакенбардами, - вы что здесь делаете?
- А я еще и биржевик, - нисколько не удивляется он, узнав меня, только жирные губы растягиваются в доброжелательной улыбке. - Если у вас есть Мортон, продавайте сейчас же.
- А что такое "Мортон"? - опять спрашиваю я.
- Господи! - ужасается он. - Да вы совсем зелененький! Впервые на бирже?
- Впервые.
- "Мортон" - это "сталепрокатные". Акции фирмы "Мортон и компания". Их кто-то стремительно выбрасывает на рынок.
- Зачем?
- Следом начнут выбрасывать и другие. Цена еще упадет. А когда спустится до нужного кому-то достаточно низкого уровня, этот "кто-то" начнет их скупать, и цена вновь повысится.
- Так проще их придержать.
- Не угадаешь. А вдруг кто-то хочет слопать "Мортон и компанию"? Цена-то повысится, но когда? Тут и разориться недолго, если акций у тебя на несколько сот тысяч франков. Я свои уже продал. Теперь жду.
- Боюсь, что такая игра не для меня, - говорю я. - А кто, в сущности, может быть этим "кем-то", кому вдруг захотелось слопать "Мортон и компанию"?
- Таких много. Хотя бы Уэнделл.
- Любопытно. Ведь мы его знаем. Могли бы спросить.
- А вы думаете, он с нами поделится?
- Нет, этого я не думаю. Но поговорить бы хотелось.
- Ничего нет проще. Он сейчас у себя, вернее, в конторе своего маклера. Зайдите в дверь под шестым номером. Маклер Кингстон. Туда несколько минут назад зашел и Уэнделл. Вероятно, для личных распоряжений, иначе бы воспользовался телефоном. Но ведь любой телефонный разговор здесь можно подслушать. Подкупите телефонистку - и все данные у вас.
- Мне это ни к чему.
Жанвье пожимает плечами: каждому свое.
- Если хотите купить акции, поинтересуйтесь "нефтяными Мюррэ". Идут на повышение. И продавайте перед закрытием, минут за десять до колокола. А мне пять процентов за подсказку, если прибыль будет стоящая, - смеется он и скрывается в толпе.