"Кабацкие похождения" трезвенника боцмана были не только забавными, но и полезными. Боцман не тратил попусту время. Пока ремонтировался фрегат, он захаживал в кабаки и таверны, заказывал ром и угощал моряков. Сам не пил, а, попыхивая трубкой, с удивлением и по-детски раскрыв рот (этот верзила-артист мог изобразить и дитятю), слушал собеседников, проводил, по его выражению, разведку. Он узнал много полезного для себя.
Оказывается, на морских просторах вновь появились пираты. На торговые и пассажирские суда они пока не нападали. Они искали на островах сокровища. Кладоискательство оживилось после того, как по морям и океанам разнеслась весть о фальшивой монете Билли Бонса. Все искали подлинную монету, дорогостоящую хранительницу тайны. Некоторым капитанам попадались светящиеся монеты. Фальшивые они или нет, пираты не знали. Они пока лишь развлекались: ночами на их парусах монеты показывали занятные движущиеся картинки. Наконец удачливым капитанам-кладоискателям пришла мысль посоветоваться с прославленным Вольным Рыцарем. Он ученый, он сможет определить ценность монеты. Старпом вежливо принимал гостей, просматривал их монеты - светятся ли? Потом запирал монеты в свой сейф, а капитанов-кладоискателей выпроваживал с неслыханным позором. Под хохот команды с них снимали штаны и пороли линями, как розгами.
Такого оскорбления пиратская братия стерпеть не смогла. Она решила совместными силами захватить грозный фрегат, а его капитана повесить. Старпом был доволен. Его натура не выносила бездействия, он жаждал разогнать свою тоску, окунуться в грохот пушечной пальбы, в хаос сражений.
- Помните остров Юнги? - спросил боцман.
- Как же, тот самый, туземцам которого полюбился юнга, - сказал капитан. - Большой остров вулканического происхождения.
- Недалеко от него, милях в пятидесяти, остров иного происхождения - кораллового. Здесь-то и выбрал старпом место своего постоянного обитания, сделав остров неприступным. Только по одной глубоководной горловине можно войти в его тихую лагуну. К остальным берегам не подступиться - кругом коралловые рифы. У единственного входа в лагуну старпом поставил пушки. Днем он отсиживается, а ночью…
Боцман подмигнул мичману, и тот яркими красками нарисовал интригующую и жуткую картину.
Ночь. Под тихим звездным сиянием серебрятся волны океана и белеют паруса шхуны. Это один из униженных капитанов рыщет в поисках ненавистного фрегата. В случае удачи он оповестит своих дружков-пиратов, и те налетят на фрегат со всех сторон и Растерзают, как стая хищников. Но замыслам этим сбыться не суждено. На шхуну вдруг наваливается что-то черное и громадное, как скала. Мачты рушатся, трещат борта, и шхуна идет ко дну. "Призрак! Черный призрак!" - вопят тонущие пираты. А с черной громады гремят выстрелы и раздается леденящий душу хохот.
- Это старпом, - сказал я.
- Да, это он так торжествует и пугает, - подтвердил боцман. - Он выкрасил паруса, мачты и весь фрегат в черный цвет. В ночной тьме он незаметно подкрадывается к небольшим пиратским шхунам, крепким килем таранит их, топит, а барахтающихся в воде людей расстреливает из мушкетов. Жертвами становятся иногда и торговые суда. Это старпома мало волнует. Он развлекается. А среди суеверных моряков ходит молва о страшном черном призраке.
- А твой голубой фрегат! - воскликнул капитан. - Он же ночью будет светиться как свеча. И ты собираешься незаметно подобраться к старпомовскому черному призраку?
- Нет, ночью мы будем спокойненько спать в хорошо защищенных портах. А днем наш фрегат можно увидеть лишь с близкого расстояния. Старпом и его шайка с утра заваливаются спать. Вход в лагуну достаточно широк. Утром наш фрегат невидимкой проскользнет мимо дремлющих пушкарей, и мы внезапно возьмем старпома.
- Еще тепленького, досматривающего приятные сны, - смеялся мичман.
Одним погожим летним утром фрегат "Аларис" покидал нашу бухту. Провожали его все курортники, толпившиеся на берегу. Мы с Аннабель Ли и капитаном прощались с командой на борту. Аннабель Ли, прослезившись, обнимала мичмана и боцмана, просила их оставить старпома в живых.
- Мы не кровожадные, - сказал боцман. - Мы лишь отберем у него фрегат.
- И вернете законному владельцу! - обрадовалась Аннабель Ли. - Билли Бонсу!
Мы сошли на берег. Четырехмачтовый гигант поднял голубые паруса и под крики провожающих "Попутного ветра!", набирая скорость, поплыл к синеющим в знойной дымке скалам - воротам в бухту. И вдруг корабль исчез, слившись с сиянием неба и моря.
- Призрак! - аплодировала Аннабель Ли. - Голубой призрак! Он возьмет Вольного Рыцаря!
Однако взять Вольного Рыцаря оказалось делом непростым. Он переменил место стоянки. А где, в каких морях и на каком острове он прячется, об этом знали лишь двое - доктор Зайнер и Черный Джим.
- Сущий дьявол, - жаловался на Джима боцман. - Носится над морями черной молнией и о наших передвижениях доносит старпому.
Боцман и мичман нас не забывали. Оставив фрегат на попечение старшего помощника, прилетали к нам на фрейлинах. Однажды боцман смущенно признался:
- Пришлось заключить союз с мелкой хищной рыбешкой. Ну, с этими, с униженными пиратами. Вреда от них сейчас никакого. Мечта у них одна - изловить негодяя.
- А Билли Боне? - Царица не забывала своего любимца.
- Ну, этот полезнее всех, - усмехнулся боцман. - Недавно он получил от старпома еще одну пощечину. Какую? Давай, малыш, - сказал боцман и подмигнул мичману.
Мы хохотали, слушая мичмана, поведавшего комичный случай.
Однажды из океанских туч вылетел Черный Джим и стал парить над шхуной Билли Бонса.
- Эй, Билли! - подражая голосу старпома, кричала черная птица. - Привет тебе от Вольного Рыцаря.
- Заткнись, негодяй! - заорал Билли Боне, глядя вверх и потрясая мушкетом.
- Ну что, дружок? Прошляпил фрегат? Эх ты, простофиля.
- Воры! Разбойники! - свирепел пират. - Поймаю. Обоих выпорю и повешу.
- Поймаешь? Нас? Не смеши, Билли. Куда уж тебе… Сопляк.
От столь чудовищного оскорбления пират задохнулся, и вместо проклятия из горла его вырвалось что-то невнятное:
- А вы… Вы… А… А…
Черный Джим захохотал. И в хохоте этом Билли Бонсу слышался издевательский хохот старпома.
Рассказ поражал такими образными деталями, искрился таким неподражаемым юмором, что Аннабель Ли расцеловала мичмана:
- Молодец! Какой талант!
Но капитан поразил нас, повернувшись к мичману с неожиданно суровым видом.
- Слушай, ты, вольный рыцарь! Не позволю губить талант. Отец я тебе или нет? - грозно спросил он.
- Да, папа, - оробел мичман.
- Хватит шататься по морям. Пора приниматься за дело. Я запру тебя вот в этой комнате и не выпущу, пока не напишешь рассказ. Ослушаешься - выпорю.
В голосе капитана звенела такая властная сила, что: никто не посмел заступиться за мичмана. Даже боцман. К вечеру на другой день была готова небольшая повесть "Бутылка рома".
Вечером капитан-профессор сам читал ее вслух и, подняв палец, растроганно восклицал:
- Каково! А? - И размяк, разнежился наш капитан. Увидев страдальческое, умоляющее лицо мичмана, махнул рукой и рассмеялся. - Ладно уж, разрешаю еще немного побродяжить по морям.
Рассмеялась и Аннабель Ли: люб ей был отец - и вчерашний грозный капитан, и сегодняшний умилившийся профессор.
Университетское издательство выпустило повесть "Бутылка рома" отдельной книжкой. Экземпляр ее с автографом мичман вручил и Билли Бонсу.
- Это обо мне! - хвастался тот перед своими дружками и с удвоенным рвением взялся за поиски старпома.
Однако Вольный Рыцарь, совершая ночные налеты, был все так же неуловим. О нем мы узнавали со слов капитана.
- Со старпомом где-то по ночам встречается доктор Зайнер и получает от него новые монетки, - с прежним неистребимым и огорчающим меня добродушием говорил капитан. - Неужто старпом поверил в глупые монетки? Вот чудак.
- Пойми, капитан. Монетки и ночные набеги - всего лишь старпомовские шалости. Но дьявольская сила колобродит в нем, тоска терзает. Он ищет повод, чтобы развернуться вовсю.
Я оказался прав. Доктор Зайнер окончательно разочаровался в монетках. Тайна мира, казалось ему, а через нее и абсолютная власть - все-таки во Фриде. И убедил его в этом… старпом! Трезвомыслящий, ироничный старпом! Трудно поверить, но это так. Видимо, вселенская тоска и неуемная дьявольская сила помутили его разум.
- Не поймать ему Фриду, она неуловима, - сказал капитан.
- Ну, тут все в порядке, - усмехнувшись, сказал я капитану. - Идем к старосте. Поговорим.
Староста - мужик понятливый. Он согласился с нами, что соседи - такие же люди, хоть и с другой планеты.
- И пить у нас не будут. Закрою кабак, - пообещал он.
Через день утром прилетела к нам Анютка - оживленная, со смеющимися глазами.
- Ну просто чудо! Мужики трезвые и не дерутся, женщины ходят довольные. И все улыбаются, вспоминают мичмана. Для нас он просто… ну просто солнышко после долгих дождей.
- Ну уж, солнышко, - смутился мичман.
В тот же день к вечеру мы полетели в поле, где крестьяне убирали овощи. Бросив работу, они вглядывались в снижающихся птиц и в их всадников. Узнав нас, радостно закричали:
- Мичман! Мичман!
Но мичман отправился вскоре в дальнее плавание. И скрылось солнышко за хмурыми тучами. Опять загуляли мужики, пьяными толпами, с топорами и вилами, совершали набеги на своих соседей. Мы с капитаном пытались усовестить их, но встречали лишь презрительные ухмылочки.
- Интеллигенция. Ха! Ха! Профессоры!
Тут уж, пожалуй, и мичман не спас бы положения. Не только в деревнях, но и в городах начались раздоры, переходящие в побоища с пушечной пальбой.