- Она и не может высказаться иначе, - возразил я - Она не столько знает мир, сколько чувствует его.
Со мной согласился капитан. Но доктор Зайнер заявил, что Фрида знает все, но не желает сказать.
- Мы материалисты, - ораторствовал он. - И мы уверены, что абсолютная истина познаваема. Наша прекрасная незнакомка напустила туманчику, выражалась нарочито поэтично и образно. Ну и бог с ней. Обойдемся без нее. У нас есть грандиозная возможность - мыслящее, но пока молчаливое космическое облако. Стоит протянуть руку, и мы вырвем у него тайну мира.
- Абсолютная истина недоступна никому, - горячась, возразил капитан. - Недоступна самому Господу Богу, если Он есть. Почему? Да потому, что абсолютная истина, как и Вселенная, бесконечна. Она творит, сама не зная, что у нее получится. А получается у нее каждый раз что-то неповторимое. Вселенная и ее абсолютная истина - каждый миг бесконечно новые. Это бесконечность помноженная на бесконечность. Разумеется, с каждым шагом наука приближается к абсолютной истине. Но дорога к ней слишком далека. Она бесконечна. И загадок от наших усилий не становится меньше. Напротив, они лавинообразно нарастают.
Наиболее трезвомыслящие ученые поддержали капитана.
- Будем считать наше сегодняшнее собрание детски несерьезным, - с добродушной усмешкой сказал один из них.
- Будем считать, - тоже с усмешкой, но высокомерной и злой, сказал Зайнер. - Будем считать Фриду и ее прелестных подруг, родившихся в облаках, созданиями поэтичными и легкомысленными. Но сами мы должны серьезно отнестись к странным облакам. Как никогда, мы близки к тайне всех тайн.
Ночью я спал плохо, часто вставал, подходил к окну и смотрел на тихую гавань, где мирно дремали посеребренные луной парусники.
- Почему не спишь? - подойдя ко мне, спросила Аннабель Ли. - Ой, красиво как! Ты только погляди. Паруса белые как снег. А в небе-то! Луна плывет, как парусная яхта.
- Вот эта идиллия меня и пугает. В ее недрах, чувствую, скапливается нехорошая сила.
- А, ты про сборище ученых, - догадалась она. - Фрида считает их просто чудаками.
- Посмотрела бы ты на этих чудаков, на их нетерпеливые жесты и фанатический блеск в глазах. Как же! В этом сказочном мире стоит лишь руку протянуть, и ты ухватишь сказочную тайну. И будешь повелевать всей Вселенной. Да, да! Их прельщает не столько абсолютная истина, сколько абсолютная власть. Это зло прорастает на нашей уютной и добренькой планете, прорастает сначала в умах и настроениях людей. Невинные, казалось бы, заблуждения Зайнера и его приятелей перерастут в дикие суеверия.
Я, как говорится, словно в воду глядел. Через день или два капитан, добродушно посмеиваясь, рассказал за обедом о забавных, на его взгляд, предрассудках своих коллег.
- Стали поговаривать о некоем загадочном сокровище, которое таинственное облако будто бы прячет у себя наверху или в земле, в виде клада. Сгусток запредельных знаний, дескать, втиснут в каком-нибудь алмазном перстне или в волшебной золотой монете. Смешно?
- Скорее грустно, - сказал я. - Это не причуда, а дурная навязчивая идея. Злые психи некоторые твои коллеги.
- Понимаю, - усмехнулся капитан. - Это твоя интуиция художника тревожно зашевелилась. На сей раз ошибается она. Ну, почешут языками отдельные маньяки, пошумят, а потом все это забудется и утихнет.
Не утихло. Ядовитые зерна упали с научных высот на грешную землю и дали свои буйные побеги. Началась погоня за таинственным сокровищем, сулившем якобы невиданную власть над всем миром. И началось конечно же с тех самых пиратов, которых юнга презрительно называл мелюзгой и паршивыми дьяволятами. Боцмана и капитана это не тревожило, а смешило.
- Ринулось дурачье на безлюдные острова, - благодушно ухмылялся боцман. - И все роют, роют. Забыли о грабежах и разбоях. Хорошо стало. Тихо.
Но вот что удивляло меня и капитана: ведь находили! Поистине сказочные богатства выкапывали пираты: бочонки с алмазами и рубинами, сундуки с золотыми монетами. На радостях кладоискатели пили ром, орали песни, плясали. Оргии заканчивались потасовками и поножовщиной - все хотели завладеть одним-единственным талисманом. Но какой перстень самый главный и колдовской? Этого разбойники знать не могли. Пришлось им войти в соглашение с учеными.
Те появлялись на местах раскопок с многочисленными приборами и просматривали, просвечивали, подвергали воздействию химикатов каждый алмаз и монету. И ничего особенного не находили. К тому же большинство алмазов и монет оказывались фальшивыми. Эпидемия кладоискательства пошла на убыль.
Наступила зима. Неуютно стало в курортном городке. Небо серое, море в штормовых свинцовых волнах. Мы перебрались в свой дворец на острове. Здесь было тихо и солнечно. Изредка выпадал снежок и тут же таял.
Царица, не способная упиваться тихим счастьем, скучала по своим курортным знакомым, по шумному, крикливому рынку. Нежные и зябкие фрейлины все чаще прятались в теплых, как шуба, облаках, но прислуживали нам за столом аккуратно и охотно.
Капитан-профессор после лекций запирался в библиотеке и писал давно задуманный труд "Видимость невидимого". Я работал над новым пейзажем. А у владелицы дворца оставалась одна отрада - чтение и музыка.
Но как хорошо, уютно было по вечерам! При свете свечей мы собирались за столом перед пылающим камином. Фрейлины прислуживали нам, рассказывали о своих удивительных снах и теплых облаках. Мы пили чай, играли в карты, обсуждали новости. В один из таких вечеров, уже в конце зимы, капитан обрадовал царицу:
- Наши астрономы открыли в небе приближающуюся комету.
- Красивая комета? - оживилась Аннабель Ли. - И будет у нас видна?
- Еще как видна будет. Пролетит совсем близко над нашей планетой, посияет в небе несколько дней и медленно удалится.
Однако намного раньше сияющей кометы залетел к нам другой сияющий небесный гость.
Хорошо помню тот первый и по-настоящему весенний день. Мы собирались переселиться на берег моря в наш курортный дом. Фрейлины, веселые и нарядные, ожившие после зимней спячки, уговаривали царицу:
- Останься еще немного. Скоро наш сад расцветет, мы станцуем в нем весенний вальс.
Вдруг одна из фрейлин испуганно воскликнула:
- Смотрите! Черный Джим!
И в самом деле: в ясном небе кружилась над островом и снижалась большая черная птица.
- Что ему надо у нас? - хмурилась Аннабель Ли. - А вы, подружки, не бойтесь. Мы усмирим этого хама.
- Хама? - удивился я.
- Черный Джим хорош и красив в небе, но на земле несносен, - пояснила Аннабель Ли.
Еще не успел Черный Джим коснуться лапами земли, как со спины его спрыгнул… В груди у меня так и похолодело: старпом!
Аннабель Ли не знала гостя, но сразу же почувствовала, что перед ней незаурядная личность, и с одобрительной улыбкой взирала на сверкающие аксельбанты и морской кортик в серебряной оправе. Я же, стиснув кулаки, хмурился, да и капитан в растерянности молчал, еще не зная, как отнестись к такому событию.
А старпом сиял, так и лучился радостью. Покуражиться над нами задумал, негодяй.
- Какое счастье! - вскинув руки, улыбался он. - Да вы просто онемели от счастья. Ждали меня! Еще как ждали. Уверен, что не раз говорили обо мне, вспоминали. Вот и сбылась ваша лучезарная мечта.
- Ничего лучезарного не вижу, - буркнул я.
- Ну-ну, художник. Не гляди на меня букой. Мы еще подружимся с тобой.
- Но как ты нашел нас? - опомнившись, спросил капитан. - И как сумел подружиться с этой своенравной птицей?
- С Черным Джимом? Вот тут вы не станете отрицать, что у меня с ним много общего: энергия, воля, решительность. Правда, Джим?
- Правда, - гулким голосом пророкотал Джим. Мы и не заметили, как черная птица обернулась статным мужчиной в темно-синей морской форме и штормовке с капюшоном, откинутым назад.
- А найти вас было очень просто, - продолжал старпом. - Я ведь понимал, что в капитаны ты попал случайно и рано или поздно встанешь на профессорскую стезю. Вот я и посетил в первую очередь университет, познакомился даже с твоим приятелем доктором Зайнером.
- Ну и как он тебе?
- Заметная личность. Но скользкая, хитрая, увертливая и себе на уме.
- Ты еше снюхаешься с ним, - усмехнулся я.
- Ну-ну, художник, - примирительно улыбнулся старпом. - Не такой уж я гадкий, как рисуешь меня в своем воображении.
- Уверен, однако, что будешь мелко и гадко мстить своему другу, - продолжал я задирать старпома.
- Имеешь в виду Великого Вычислителя? Слышал, что он здесь где-то прячется в болоте. Ну и чудак, - рассмеялся старпом. - Нет, мстить ему за тиранозавра не буду. Простил я ему эту милую мезозойскую шуточку. Я был с лихвой вознагражден. На той же планете я потешил свою душу, в разрушении и зле почти сравнялся со вселенским дьяволом. Я только что оттуда.
Что он там натворил, я не знаю, как не знаю и того, всерьез говорит сейчас старпом или издевается над собой. Но лицо его, на мой взгляд, несло на себе ясный и размашистый росчерк удовлетворенного зла. До того уж удовлетворенного и насытившегося, что я несколько успокоился. Большой опасности, по крайней мере в ближайшее время, старпом представлять не будет.
Аннабель Ли с беспокойством следила за Черным Джимом. Это дитя штормов и грозовых туч маялось, не находило себе места, не знало, куда девать энергию. Черный Джим размашистым шагом прохаживался вдоль берега, потом шумно вошел в воду и обрызгал нарядных и пугливо жавшихся фрейлин.
- Осторожнее, хам! - взвизгнули те.
Черный Джим захохотал. И в хохоте его слышались раскаты грома.
- Попробуй поговорить с ним, - шепнула мне Аннабель Ли.