***
Дом профессора Стивена Фолкена как бы прилепился к склону; он состоял из двух модернистских кубов со стеклянными стенами. Обогревала его солнечная батарея, сконструированная самим хозяином.
Интерьер явно был делом рук профессионального дизайнера, все сверкало чистотой.
Фолкен болтал о всяких пустяках. Он не желал беседовать о Джошуа, пока гости не вымылись, не переоделись и не отведали бифштекса и пирога с паштетом.
- Ну вот, теперь я вас слушаю, - наконец сказал он. Расскажите, как вы напали на Джошуа. - Он поднял красиво очерченную бровь. - Насколько я догадываюсь, один из вас программист. Правильно?
Дженифер поправила не по размеру широкую юбку из красной фланели и светским кивком указала на Дэвида:
- Это он.
- Ага. Смею также предположить, мистер Лайтмен, что вы принадлежите к когорте энтузиастов компьютера, в просторечии именуемых "жуликами", коих развелось без счета в этой волшебной стране частной инициативы. Вы всюду суете свой нос, в том числе и куда не следует.
- Они думают, что он шпион! - сказала Дженифер, окидывая Дэвида взглядом, в котором смешивались удивление и гордость.
- Я искал вход в "Протовижн", а соединился с Джошуа.
- Вот как! Я слышал, что если посадить за пишущие машинки стаю обезьян, то, работая всю жизнь без передышки, они в конечном итоге могут написать полное собрание сочинений Шекспира. Однако мне с трудом верится, что юноша мог чисто случайно найти ключ от черного хода моей программы.
- Я помогла ему, - добавила Дженифер, желая снять с него часть вины. - То есть я…
- Давайте все-таки по порядку. Мистер Лайтмен сейчас допьет свой кофе и начнет с начала.
Дэвид сжато передал последовательный ход событий. Слушая его, Фолкен аккуратно набивал крупно нарезанным табаком вересковую трубку. Они сидели в огромной гостиной с камином, в котором сейчас потрескивал огонь; у окна стояли стол для пинг-понга и карточный столик, стены были заставлены полками с книгами, в углу - телевизор.
По ходу рассказа Фолкен по-шерлокхолмовски попыхивал трубкой, поудобнее устраивался на подушках, покачивал головой или просто глядел в пространство, словно уносясь мыслями за тысячи миль отсюда.
- Они не стали слушать меня! - закончил Дэвид, позабыв про кофе. - А когда я обнаружил, что вы живы, они не дали мне поговорить с Маккитриком. Поэтому ничего не оставалось как обратиться к вам, мистер Фолкен. Только вы можете убедить их в том, что нам никто не грозит, что Джошуа способен развязать мировую войну и что все это я сделал не нарочно!
- Понятно. Наверно, у вас слюнки потекли при виде в меню на экране заманчивого блюда под названием "Термоядерная война", да?
- Вы, очевидно, не уловили. Он, то есть мы думали, что это игра, - поспешила Дженифер в защиту Дэвида.
- Конечно, конечно. Я все уловил, - в глазах у Фолкена заплясали смешинки. - Мне, признаться, понравилось, как вы обошлись с Лас-Вегасом, дорогая. Дивный библейский конец для этого нечестивого места.
- Разве вы не собираетесь позвонить им и объяснить, что творит Джошуа? - нетерпеливо спросил Дэвид.
- Он творит то, для чего предназначен.
Стивен Фолкен оторвал хрупкое тело от дивана, подошел к полкам и рассеянно провел пальцами по корешкам пухлых томов.
- Дети мои, здесь собрана коллекция книг, посвященных излюбленной игре человечества - войне. Люди предаются ей, как вам известно, с незапамятных времен… До начала нынешнего века мы могли позволить себе играть в солдатики, не рискуя погасить очаг цивилизации. Но затем, к великому сожалению, появилась ядерная энергия. И как же мы воспользовались ею? Первым делом наготовили бомб и создали причудливую технологию для доставки этих бомб на цель за тысячи миль от дома. Компьютер, дорогие мои, в определенном смысле - дитя войны, а, как сказал Вордсворт, ребенок делает человека отцом.
- Ммм? - произнесла Дженифер.
- Да, я отец Джошуа, - продолжал Фолкен. - У меня возникла слепая страсть, разгоревшаяся из увлечения математикой. Я надеялся подчинить строгой логике человеческие деяния.
- Все, что вам надо сейчас сделать, - сказал Дэвид, это снять трубку и позвонить им.
Фолкен заложил руки в карманы и беспомощно улыбнулся.
- Я расскажу вам, дети, одну историю. Было время, когда на Земле обитали удивительные существа…
Он подошел к шкафчику, выбрал видеокассету и вставил ее в аппарат "Сони". На экране, сменяя друг друга, замелькали классические реконструкции и карикатуры динозавров. Какое-то время Фолкен смотрел на них, повернувшись спиной к гостям.
- Они бегали, плавали, летали, сражались… и вдруг исчезли. Разом.
Это произошло сравнительно недавно. Природа, увидев свою ошибку, избавилась от них и начала все по новой. Мы даже не были еще тогда обезьянами, а лишь мелкими грызунами и прятались в скалах. Когда мы исчезнем, природа начнет новую попытку, на сей раз, возможно, с пчелами. Он вернулся к дивану и взял трубку. - Понимаешь, Дэвид, природа знает, когда следует остановиться.
- Вы сказали, - остановиться? - спросил Дэвид. - Но почему?
- Забавно, - протянул Фолкен. - Идея заключалась в том, чтобы случайно не уничтожить самих себя. Я хотел, чтобы машины учились на ошибках, которые мы не можем позволить себе совершить. Но мне не удалось заставить Джошуа усвоить главный урок.
- Какой же? - спросил Дэвид.
Фолкен посмотрел в глаза юноше.
- Когда следует остановиться… Вам приходилось играть в крестики-нолики, Дженифер?
- Конечно - ответила Дженифер. - Как и всем в детстве.
- Но вы перестали играть. Почему?
- Не знаю, скучно стало… Все время выходит ничья.
- Если ваш соперник не совершит глупой ошибки, выиграть невозможно, сказал Фолкен, раскуривая трубку. - Джошуа был без ума от игр, но этого урока он усвоить не мог. - Фолкен вздохнул. - Теперь все машины попали под начало к тупоумному Маккитрику. Видите ли, мы склонны идеализировать собственную технологию. Именно это и произошло с Маккитриком.
- А если вы так считали, - сказал Дэвид, - почему вы ушли с работы?
Фолкен в раздумье попыхивал трубкой.
- Вначале я лелеял надежду, что мы обрели стабильность в идее взаимно гарантированного уничтожения. Обе стороны знали, что в войне не будет ни победы, ни победителя. А следовательно, отпадает надобность в войне. Но по мере возрастания точности попадания ракет возникла идея "хирургических ударов" - с приемлемым числом жертв среди гражданского населения, что-нибудь около десяти миллионов. - Его голос сделался жалящим. - У наших стратегов появилась иллюзия, что при определенных обстоятельствах можно одержать победу… Ракетно-ядерная война стала теоретически возможной, затем вероятной и наконец - осуществимой. Времени на раздумья отводилось мало, и я решил покинуть волшебную гору. По соображениям безопасности они великодушно даровали мне смерть, и я согласился.
Фолкен обратил взор на телеэкран. Причудливое создание шествовало по доисторическому лесу.
- Известно ли вам, что ни одно существо весом свыше двадцати кило, обитавшее на Земле в ту эпоху, не смогло выжить?
- Нет, - сказал Дэвид, - и меня это совершенно не волнует. Позвоните им!
Фолкен не отреагировал.
- Мы не знаем в точности, что произошло. Возможно, с Землей столкнулся крупный астероид или ее облучила вспышка радиации при взрыве суперновой звезды. В любом случае жившие тогда существа были бессильны что-либо предпринять. Вымирание видов представляется частью естественного хода вещей.
- Ерунда! - сказал Дэвид, вставая. - Если мы вымрем, то не в силу естественного хода вещей, а по глупости!
- Не о чем беспокоиться, - лицо Фолкена озарилось. - Я все спланировал заранее. Этот дом стоит всего в трех милях от вероятной цели атаки. Ослепительная вспышка, не больше миллисекунды - и мы испаримся. Завидная судьба в сравнении с миллионами несчастных, которым доведется переживать последствия катастрофы.
- Значит, вы отказываетесь позвонить?
- Если бы подлинный Джошуа не погиб, - сказала Дженифер, - вы бы позвонили.
- Можно выиграть несколько лет, - медленно произнес Фолкен, - достаточно времени, чтобы у вас появился собственный сын. Но военные игры, разработку планов самоубийства человечества… - Фолкен грустно улыбнулся. - Этого я остановить не в силах.
Дэвид подошел к видеомагнитофону и выключил его.
- Мы не динозавры, профессор Фолкен. У нас есть свобода выбора. Ладно, я признаю, что вел себя как болван - настоящий болван, добираясь до вашей программы и затеяв с ней игру. Поверьте, это был тяжелый урок. Но я не опустил руки. Я не остался сидеть там, в толще горы, где меня никто не хотел слушать. Вы, наверно, думаете, что вы лучше Маккитрика? Хочу вам сказать, профессор Фолкен, я тоже мучился сознанием собственной никчемности… Поэтому я так набросился на компьютеры, надеясь обрести в них смысл жизни, цель… власть. Я ошибся… Ужасно ошибся, и теперь понимаю это. Но, черт побери, я пытаюсь что-то сделать, а не просто сижу с сознанием собственного превосходства, глядя в потолок!
Фолкен положил трубку в пепельницу и взглянул на часы.
- Вы опоздали на паром, - без всякого выражения сказал он.
- Нет, это невероятно! - воскликнул Дэвид. - Знаете что? Я думаю, смерть ничего не значит для вас потому, что вы уже умерли. Неужели на свете для вас не осталось ничего дорогого?
Фолкен встал и двинулся к выходу.
- Вы можете переночевать в гостиной, если хотите.
- Я вас считал героем, - выпалил Дэвид ему вслед, дрожа от волнения. - Но теперь вижу, что вы такой же, как все! Такой же зацикленный, ничего не желающий знать, кроме себя самого. Послушайте…