Царица Савская подобрала с травы полотенца, накинула плащ на плечо, взяла шкатулку и подошла вплотную к ангелу. От его тела шёл не жар, а холод, словно он только что спустился из-за облачных высей. А, может, прямо из ледяной тьмы космоса. Лжёт он, что не знает про устройство мироздания. Ангел лжёт.
- Я собираюсь уходить. - жёстко сказала Маргит, нисколько не сомневаясь, что он уступит ей. - Тебе ещё есть, что мне сказать?
Он повернулся и пропустил её, глядя с высоты своего роста на царицу, и явно желая убить её. Но что-то ему не позволяло.
- Ты его не любишь. - сказал он вслед ей, поскольку больше нечего было ему сказать.
- Не тебе судить. - холодно бросила Маргит, чувствуя, как острые волны возбуждения проходят по её телу - она упивалась игрой с опасностью, словно схватилась в поединке воли с ядовитой змеёй.
- Когда ты поймёшь, что я был прав, - прозвучал за спиной медово-ледяной голос. - то я приду к тебе, чтобы насладиться твоим унижением. И тогда не жди от меня пощады.
Маргит резко обернулась, но ангела уже не было у ручья.
Эта краткая встреча внесла смятение в её душевное состояние. Пришла вдруг в голову мысль, что она действительно заблуждается. Соломон ничего ей не обещал, она лишь женщина, которая с ним путешествует тайком. Женщина, на которую стараются не смотреть слуги и воины, сопровождающие царя в поездке, словно делают вид, что не видят её. Такое впечатление, что исчезни она в один короткий миг, они не заметят этого, как словно не было её. Её с царём усердно оставляют наедине и в дороге, и на отдыхе. Возможно, это его распоряжение, но каковы его дальнейшие планы? Пока она не знает, чем завершится это волшебное путешествие. Не зря же ангел бросил ей: когда ты поймёшь, что я был прав… Прав в чём? В том, что она царя не любит?!! Но это же абсурд!
Когда закончится это путешествие, а дней пути едва ли больше месяца - озеро Тан вовсе не столь далеко - что он скажет ей? Конечно, будет и обратный путь, но Маргит уверена: он будет уже не столь прекрасным.
Найдя, что ему нужно, он скажет ей: всё было хорошо, но нам пора расстаться. Тебя ждёт твоя страна, меня - моя. Мне было хорошо с тобой, ты осчастливила меня, Маргит.
От этих мыслей голова царицы пошла кругом - неизвестность, как могильный червь, сжирала счастье. Всё показалось зыбким, неверным, призрачным. Она с головой нырнула в иллюзию, что стала центром мира для возлюбленного своего.
Едва Маргит вышла к месту ночёвки, то увидела, что палатки уже свёртываются, поклажа грузится, прилежные слуги снаряжают лошадей в дорогу. Соломон деятельно принимает в этом участие. Увидев её, он воскликнул издали:
- Где ты пропадала?! Скорее одевайся - солнце уже поднялось!
От этих слов ей стало ещё более не по себе - он весь в предвкушении дальнейшего пути, словно именно эта цель - неведомые сокровища - есть то, что тянет его, как магнитом. Царица Савская лишь приятное дополнение к вояжу.
Наверно, эти мысли отразились в её лице, потому что Соломон запнулся на слове, и в глазах его появилось странное выражение.
- Что-то случилось? - спросил он напряжённым голосом, а Маргит искала обострённым нервом в его интонациях ответ на свои вопросы.
- Ничего не случилось. - стараясь говорить ровно, ответила она. - Я просто ходила к ручью умыться.
Он, кажется, не верил: всматривался в её лицо, в её глаза и что-то в них искал.
- Но ведь всё было хорошо. - с сомнением проговорил он.
- Конечно. - коченея от своих мыслей, ответила царица. Кажется, он так назвал то, что было между ними?
- Тогда я не пойму, зачем это холодное лицо, зачем эта враждебность во взгляде?!
- Я просто подумала, что скоро мы прибудем в конец пути, и что тогда будет дальше.
- А, только это? - облегчённо вздохнул он. - Давай обсудим это позже. Сейчас просто не время. Для меня этот вопрос не прост.
Это всё, что ей удалось добиться. Но отчего он так играл с ней?! Разве просто объяснить свои планы?! Взять и изложить, что собираешься делать! Не надо заводить царицу Савскую скрытностью. Она в состоянии выдержать любую весть. Расстаться - так расстаться.
"Как я сюда попала? Как очутилась в этом мире? Ах, да - меня сюда перенёс Айрон. А это значит, что отпуск скоро кончится. Хочу ли я возвращаться? Нет, я хочу остаться здесь. Здесь моя жизнь прошла, здесь мой дом, моя любовь, моя мечта. Если он позовёт меня с собой, я брошу всё на свете и пойду. Не буду перед ним демонстрировать нелепую женскую вздорность, не буду делать обидчивую мину. С ним нельзя играть в эти обыкновенные женские штучки - он от них скучнеет. Что есть глупее, нежели уподобляться множеству тех недалёких баб, что пытаются сломить своих мужчин капризами, придирками и слезами? Я выше этого. Я - царица Савская."
Ни с кем из женщин не говорил царь Соломон и пол-слова, поскольку не считал их разумными. И только царица Савская удостаивалась его речей, его внимания, его благодарности, его любви. Это что-то значит, поскольку весь тот день, после краткой утренней размолвки, они ехали на своих конях бок о бок. И всю дорогу царь рассказывал ей множество тех удивительных вещей о мире, что вокруг. О тайнах недр, о горных высях, о полёте птицы, о повадках зверя, о связях вещества. Всё это говорилось таким живым и поэтичным языком, настолько образно, настолько удивительно прекрасно, что Маргит поняла, отчего Соломона называют Мудрым - ему открыто нечто особенное в жизни. Он мыслит не так, как все, а проницательнее, острее, с иного угла зрения. И лишь женщины ему казались тяжёлым, тёмным куском плоти. Все, кроме Маргит.
- Тебе интересно, Маргит? - спрашивал он, заглядывая ей в глаза.
- Да, я слушаю тебя, мой царь. - эти слова не говорили почти ничего, но взгляд, но голос, но тайное звучание восторга их делали признанием в любви.
Это был чудесный день. Иногда они опережали медленно идущий караван и уносились на лошадях вперёд, обходя горы по низу. Иногда попадали в дикие сады плодоносящих деревьев, тогда он срывал ей дикие вишни с ветвей. Иногда он сходил в коня и собирал для неё цветы - всё, чтобы загладить утреннее недоразумение.
Она же не сводила с него своих глаз, которые он называл колдовскими, и думала про себя, что недостойна его, ведь все её мысли сводились к одному - к той минуте, когда они окажутся наедине в царской палатке.
- Да ты не слушаешь меня! - притворно сердился он.
- Нет, ты неправ - я слушаю тебя и даже очень слушаю. - отвечала она с невозмутимым лукавством, а сама находила удовольствие в том, чтобы тайком его дурачить: она действительно не слушала. - Скажи, пожалуйста, а почему звёзды не падают, если не имеют опоры, как ты говоришь?
- Понимаешь, - тут же увлекался он. - есть между веществом и веществом некие невидимые связи. Вот я бросаю вверх перчатку - она взлетает, потом на долю мига замирает, потом падает на землю. Что заставляет её так делать? Что связывает их? Какие нити? Ты видишь их? Я - нет. И, тем не менее, перчатка падает.
- Она осталась позади. - сказала Маргит, которой уже приходилось видеть гравиполя, связывающие звёзды и галактики.
- Ну и пусть. Главное не в этом. Главное - ей есть, куда падать. Есть огромное скопление вещества, которое притягивает к себе всё - и воздух, и птицу, и камень, и наших лошадей. Так вот, у любой звезды есть такие нити, но каждая звезда так далеко друг от друга, что их взаимное влияние очень слабо.
- Но я не понимаю. - упорно продолжала царица гнуть своё. - Если между ними всё же существует притяжение, отчего они давно мал-помалу не сошлись и не слиплись в одно большое вещество.
- О, вот над этим надо бы подумать… - пробормотал Соломон, впадая в состояние глубокого мысленного коллапса.
- А если они уже когда-то были вместе. - продолжила царица, испугавшись, что он сейчас надолго уйдёт в миросозерцание. - то это значит, что-то их разбило на куски.
- Ты посягаешь на творческое право Бога. - с превосходящей улыбкой заметил Соломон. - И вообще, мне кажется, ты становишься похожей на собрание дворцовых звездочётов, от которых и мудрости которых я сбежал.
О, это как раз было то, что нужно царице - он вспомнил, что вечер близко и, следовательно, близка и ночь.
- Нет. Просто я устала. Весь день в седле. - искренне призналась Маргит.
Войдя в его палатку, не дожидаясь ночи, она обнаружила царя сосредоточенно разглядывающего ворохи пергаментов, которые были навалены на постели. В свете факелов Соломон просматривал одни, отбрасывал другие. Были там карты, украшенные рисунками, были свитки с текстами.
- Чем ты так занят? - спросила Маргит, нисколько на то не сердясь - ей было интересно всё, что делал он.
- Просматриваю карты. - невнимательно ответил Соломон. - Сверяю приметы, определяю направление.
- Здесь греческие свитки. - заметила царица, присаживаясь на край постели и раздвигая пожелтевшие пергаменты рукой.
- Не бойся, я их не задела. - успокоила она царя.
- Ты просто изумительная женщина. - серьёзно признался он. - Другая бы не обратила внимания и разлеглась бы на них, как корова.
- Я знаю, чего они тебе стоили и как ты дорожишь ими. - так же серьёзно ответила Маргит, а про себя смеялась, потому что именно эта идея минутой раньше пришла ей в голову: разлечься на пергаментах, призывно улыбаясь.
- Да, я купил их у греческих мореплавателей. Ты знаешь, что это?
- Карты, насколько вижу.
- Карты земли, по которой мы идём. Смотри, ты видишь эти маленькие рисунки на рельефе?
- Как будто крошечные развалины каких-то строений.