Он правил сорок лет, всё время преумножая богатства Израиля - слава о нём и его мудрости простёрлась далеко. Но в последние годы множество языческих жён совратили его и склонили к языческому поклонению. После Соломона Израилево царство быстро потеряло ту силу и ту влиятельность, которую имело. Возможно, Маргарет застала время последнего всплеска активности царя, и теперь он стар, как стара его любовь - царица Савская. Потому что правила она тоже сорок лет в своей Сабее. И столицей её царства был не Китор-град, как было во сне, а именно Мариб, о котором упомянул Иоханан.
Ночная тьма быстро опускалась на Ецион-Гавер, заглушая все далёкие звуки большого города и его окрестностей. Успокаивалась суета в полях и садах, прекращалось движение по дорогам. Все спешили укрыться в домах, чтобы не стать добычей ночных нечистых духов, что летают безмолвными птицами и заглядывают в пустующие развалины в поисках беспечного странника. Закрываются накрепко окна и двери, вывешиваются амулеты, пишутся слова на косяках и ставнях, шепчутся слова: уйди, летающая в тёмных полях, уйди, стерегущая у дверей жилища, уйди та, что дышит над лицом младенца, уйди, бес соблазна для мужчин, оставшихся ночью в одиночестве, уйди, уйди, Лилит…
Ночной нетопырь полетел на поиски добычи, выпорхнули совы, затянул унылое стенание невидимый козодой. Сонные овцы, сбившиеся по тесным пещерным укрытиям, слабым отзвуком вторили ночи, тревожа собак и возбуждая голод в волке. Скимены пустыни, владыки гор - львы, рыкали в ночи, ища добычу и жаждая крови. Всё хотело жить и всё охотилось на человека - на его труды, его жилище, его ребёнка и его душу. Мир вовсе не прекрасен - он страшен и жесток. За каждый глоток воздуха, за каждый кусок хлеба, добытый потом и трудом, плати и благодари. За рождение ребёнка, за смерть его - плати и благодари. За долгие годы и скорую погибель - плати и благодари. Ты вечный должник, человек, ты всем обязан.
Длинная тень соскользнула со скал, одиноко возвышающихся над дорогой - свет луны заливал окрестности безмолвным серебряным сиянием, словно грезил отсутствием ночного ветра, близостью моря и спокойствием спящих полей. Низко летящая фигура бесшумно промелькнула над дорогой, свернула в сторону и устремилась к мирно спящим оливковым рощам, к семейству смоковниц, к апельсиновым деревьям. По дороге она спугнула ночного вора, который пробирался со своей корзинкой зарослями тамариска, трепеща от страха и молясь своим ночным богам. Тень скользнула над ним так быстро, что он не понял и лишь упал, чувствуя по стихшей песне козодоя что-то страшное и неизбежное. Нечто тёмное пролетело мимо и вцепилось в смоковницу и исчезло в её ветвях. Послышались лёгкие звуки, словно неведомое ночное существо обрывало лакомые молодые фиги, за которыми отправился в чужое владение ночной вор. Оно шастало там по ветвям, легко трясло их, словно не имело веса, обирало плоды и молча ело.
- Уйдите, духи ночи, оставьте меня, исчадия преисподней. Принесу жертву Всевышнему, принесу жертву. - зажмурясь, лепетал чуть слышно бедный вор.
Похоже, этот слабый звук, который угасал, едва отделяясь от трясущихся в ужасе губ, всё же был услышан. Тень сорвалась с дерева, скользнула в трепещущие ветки тамариска, и нечто страшное накрыло несчастного воришку. Во тьме блеснули, словно два кинжала, широко раскрытые глаза, две руки твёрдо взяли человека за горло, и свистящий шёпот произнёс:
- Ты что здесь делаешь?
- Прости меня, царица ночи. - взмолился несчастный. - Я не со зла, я от бедности, детей покормить…
И тут же прикусил себе язык, испугавшись своих же слов. Но существо потеряло к нему всякий интерес - оно поднялось, огляделось и проговорило безразлично:
- Иди, возьми себе и своим детям, сколько надо.
Снялось с места и улетело, махнув несчастного волосами по лицу.
Никакие фиги его более не интересовали. Бросив корзинку, вор скатился по холму, некоторое время полежал, чувствуя, как сердце выскакивает из груди, потом поднялся и побрёл. Всё в его жизни было кончено - утра он не увидит. Ведь он попался самому страшному ночному демону - Чёрной Луне, Лилит. Она высосала все его силы одним лишь взглядом и хорошо ещё, что не заставила с собой совокупляться, а то бы похитила и душу!
***
Подкрепившись молодыми фигами, Маргарет устремилась в облёт города к морю. Она прекрасно помнила своё путешествие на кораблях и помнила особенности береговой линии и все древние города, которые тут были и ещё должны появиться. Слушая болтовню Иоханана, она знала, где в его словах правда, а где вымысел. Существовал некогда Дофар, в котором добывали ладан, была земля Маган, был древний город Сохар, откуда якобы отправлялся в свои путешествия Синдбад-мореход, но вот о медных копях Соломона, лежащих в земле Идумейской она не слышала. Хотя, название Кирбат-эн-Нахас имело отношение к меди, потому что "нахас" - это "медь", как Нехуштан - Медный Змей. Это Маргарет прекрасно знала, потому что её муж преподаёт древние языки, среди которых и иврит. Но как она так свободно понимает этот древний язык, в котором было много местных диалектов?!
Несясь в своём быстром полёте над береговой линией, Маргарет то и дело оглядывалась, боясь увидеть ангелов, раз они здесь такая же реальность, как древний Ецион-Гавер, как корабли, которые собрались в его гавани, как те весельные судна, что плыли по морю в обе стороны - на север и на юг, как города и селения вдоль побережья Красного моря. Случись ей снова попасться ангелам, пришлось бы принять бой, и неизвестно ещё, кто победит - волнистый меч сэрафа, или додонский меч-лазер! И куда ей тогда скрываться - нырять ли в море, или зарываться в землю.
Пару раз она видела, как золотые искры взмывали над городами и селениями, кружили над землёй. Тогда Маргарет живо приземлялась и пережидала опасность, то притаившись среди скал, то приникая к влажному песку и слушая вечный шёпот волн. Как человек она имела больше шансов избежать нападения ангелов, ведь те искали огненное существо - ифритку, джиннию, демона.
Ей было и смешно, и страшно - сумасшедшие надежды и не менее сумасшедшие гипотезы одна за другой то будоражили сознание, то повергали его в сомнение. Кто знает, может, это в самом деле правда, что вторая ветвь спиральной Галактики, в которой был человеческий дом Земля, есть зеркальное отражение событий, и та планета на краю звёздного рукава, на которую перенёс её огненный ифрит Айрон, есть отражение Земли, запаздывающее на три тысячи лет - пустяк по меркам Космоса! Ей ли сомневаться в чудесах Вселенной?!
Как никогда ощущала Маргарет двойственность человеческого разума, одна часть которого живёт земным и не допускает ничего, выходящего за пределы узкой сферы его познания и представлений, а вторая свободно оперирует понятиями вселенского масштаба и легко допускает самые невероятные предположения и даже - вот чудо! - находит им вполне логические объяснения.
***
Она попалась ангелу рано утром. Минуя гористые ущелья, поросшие драценовыми деревцами, Маргарет увидела каменоломни, в которых некогда по её приказу добывали камень - базальт. Его использовали для строительства особенного сооружения - гигантской плотины, от которой шли в её город пресные воды. Именно она снабжала поля и сады Мариба чистой водой. Это был грандиозный проект, благодаря которому на месте песчаной пустыни возник легендарный город царицы Савской. Не посмотреть на плотину она не могла.
Плотина копила в себе не воды реки, а дождевую воду - её собирали при помощи хитроумных приспособлений со всех окрестных гор. Выпадающая в сезон дождей небесная влага собиралась в многочисленные каменные каналы, проточенные в каждом изгибе каждой из гор. Накапливаясь во временных резервуарах, она далее текла по всё более расширяющимся руслам и собиралась в огромном искусственном озере.
Две стороны огромного хранилища воды образовывали крутые склоны гор, а с третьей округлялась высокая плотина, искусно сложенная из безупречных блоков. Ширина этой стены была около шестисот метров, а высота - 15 метров. Сама плотина имела наверху широкую прогулочную полосу, окаймлённую с двух сторон каменными перилами. Оттуда можно было любоваться солнцем, восходящим над Марибом, или смотреть в рукотворное озеро, о котором шла слава по всем соседним государствам о мудрости царицы Савской, хотя проект был отнюдь не её заслугой. Она лишь сумела организовать строительство. Да, именно это было её силой и её славой - влияние и власть, посредством которой она преобразовывала вокруг себя сам мир. Именно это, а не дурацкие загадки с их сексуально-извращённым вкусом.
Вода от плотины отводилась в город, во дворцы, сады и плантации по двум шлюзам, которые сами по себе были великим изобретением древнего ума, являясь с тем подлинным произведением искусства. А далее сеть каналов разветвлялась, регулировалась, содержалась. Вся эта могучая система давала не только воду, но и работу людям, которые обслуживали плотину, чистили, жили при ней. Это была подлинная река жизни. Вот на неё-то и захотела взглянуть Маргарет.
Она спускалась на широкую стену, безупречной дугой соединяющую две высокие горы, и хранящую огромный треугольник искусственного моря. Ей вспомнилось, как когда-то она пышно выезжала со своими придворными и гостями для посещения плотины, чтобы поразить все взоры зрелищем имперского великолепия. Она ехала тогда на редком белом слоне, покачиваясь в такт движению животного в открытой кибитке на его спине, и опахала из павлиньего пера торжественно кивали с каждым шагом. И вот теперь царица Савская возвращается в свою покинутую страну оборвышем в краденых лохмотьях, голодная и разочарованная своей жизнью.