Она гавкнула, соглашаясь, и я направился к двери.
"Иммортекс" располагалась в Маркхэме, районе в северной части Торонто, облюбованном компаниями высоких технологий. Я ехал на восток по 407-му шоссе и немного злился на то, что мне самому приходится вести машину. Где, чёрт побери, самоуправляемые автомобили? Я понимаю, что летающие автомобили вряд ли когда-нибудь появятся - слишком велик ущерб, если такой свалится с неба. Но когда я был ребёнком, нам обещали, что самоуправляемые машины уже вот-вот появятся. Увы, слишком многие предсказания базировались тогда на философии "сильного ИИ" - представлении о том, что скоро будет разработан искусственный интеллект настолько же мощный, интуитивный и эффективный, как и человеческий. Полный провал "сильного ИИ" стал для очень многих людей большим сюрпризом.
Методы "Иммортекс" обходили это препятствие. Вместо воссоздания сознания - для чего потребовалось бы точно знать, как оно работает - учёные "Иммортекс" просто скопировали его. Копия была настолько же разумной, мыслящей, осознающей себя, как и оригинал. Но искусственный интеллект de novo - запрограммированный с нуля, как ЭАЛ-9000, компьютер из тягомотного кино, в названии которого фигурировал год моего рождения - так и остался несбывшейся фантазией.
Здание "Иммортекс" было не слишком велико - но они и не работали с большим количеством клиентов. По крайней мере, пока. Я отметил, что весь первый ряд парковки был зарезервирован для водителей-инвалидов - гораздо больше, чем требовали законы Онтарио, но, опять же, демографический состав клиентуры "Иммортекс" был довольно нетипичен. Я припарковался во втором ряду и вышел из машины.
Жара обрушилась на меня, как удар в челюсть. В августе в Южном Онтарио было жарко и сыро ещё столетие назад. Маленькие, почти незаметные год от года изменения практически полностью изгнали снег из торонтской зимы и сделали лето почти невыносимым. Впрочем, нам грех жаловаться - на юге США дела обстоят куда хуже; несомненно, это одна из причин того, что Карен перебралась с Юга в Детройт.
Я достал с заднего сиденья дорожную сумку с вещами, которые мне понадобятся на время моего пребывания здесь, в "Иммортекс", и быстро пошёл к входной двери, чувствуя, что уже начинаю потеть. Вот ещё одно преимущество искусственного тела: оно не потеет, как конь. Впрочем, сегодня я, вероятно, потел бы и в прохладный день - я сильно нервничал. Я прошёл через вращающуюся стеклянную дверь и глубоко вдохнул прохладный кондиционированный воздух. После этого я представился сидевшей за длинным гранитным столом секретарше.
- Здравствуйте, - сказал я, удивившись тому, как пересохло у меня во рту. - Я Джейкоб Салливан.
Секретарша была молода и симпатична. Мне было привычнее видеть на таких должностях мужчин, но клиенты "Иммортекс" выросли в прошлом веке и привыкли к тому, чтобы на входе их встречала вот такая вот красотка. Она сверилась с висящим перед ней в воздухе голоэкраном.
- Ах, да. Боюсь, вы пришли немного раньше; они ещё калибруют оборудование. - Она оглядела мою сумку. - Багаж на Луну у вас тоже с собой?
Слова, которые, как я думал, не услышу никогда в жизни.
- В машине, в багажнике, - ответил я.
- Вам разъяснили ограничения по весу? Конечно, вы можете взять больше, но излишек надо будет оплатить, и он может не попасть на сегодняшний рейс.
- Нет, с этим всё в порядке. Я решил много с собой не брать. Так - несколько смен белья.
- Вы не будете скучать по своим старым вещам, - сказала женщина. - Верхний Эдем - это просто сказка, и там найдётся всё, что вам может понадобиться.
- Вы там были?
- Я? Нет, пока нет. Но, знаете ли, через несколько десятков лет…
- Правда? Планируете сделать мнемоскан?
- О, конечно. У "Иммортекс" отличные страховые программы для сотрудников. Компания помогает вам накопить на оплату процедуры и содержание оригинала на Луне.
- Ну… гмм… значит, там и увидимся?
Женщина засмеялась.
- Мне двадцать два, мистер Салливан. Не хочу вас обидеть, но я буду огорчена, если снова вас увижу раньше, чем лет через шестьдесят.
Я улыбнулся.
- Будем считать, что свидание назначено.
Она указала на роскошно обставленное фойе.
- Не подождёте пока здесь? Мы заберём ваш багаж позже. Фургон из аэропорта придёт ближе к вечеру.
Я снова улыбнулся и отошёл.
- Ого, какие люди! - услышал я голос с южным акцентом.
- Карен! - воскликнул я, глядя на седую старушку. - Как у вас дела?
- Надеюсь вскорости выйти из себя.
Я засмеялся и почувствовал, как кружащиеся в желудке бабочки понемногу успокаиваются.
- Так что вас сюда привело? - спросила Карен.
Я сел напротив неё.
- Я… ох. Я вам так и не сказал? У меня есть одна проблема - называется "артериовенозная мальформация"; непорядок с кровеносными сосудами в мозгу. Я… в тот вечер я примерял процедуру на себя.
- Я что-то такое и подумала, - сказала Карен. - И вы, очевидно, решили её пройти. - Я кивнул. - Что ж, отлично.
- Простите, - сказала подошедшая к нам секретарша. - Мистер Салливан, вы не хотите чего-нибудь выпить?
- Э-э… да. Кофе? Двойной с двойным сахаром.
- Перед сканированием вам можно только кофе без кофеина. Вас устроит?
- Конечно.
- А вы, миз Бесарян, - спросила секретарша, - хотите чего-нибудь ещё?
- Нет, спасибо.
Секретарша удалилась.
- Бесарян? - повторил я с внезапно заколотившимся сердцем. - Карен Бесарян?
Карен улыбнулась своей асимметричной улыбкой.
- Да, это я.
- Вы написали "Диномир"?
- Да.
- "Диномир". "Возвращение в Диномир". "Возрождение Диномира". Вы всё это написали?
- Да, написала.
- Вау. - Я помолчал, пытаясь придумать, что ещё можно сказать, но не смог. - Вау.
- Спасибо.
- Я любил эти книжки.
- Спасибо.
- Нет, я правда их обожал. Впрочем, думаю, вам такое часто говорят.
Её морщинистое лицо сморщилось ещё больше, когда она улыбнулась.
- Но мне это никогда не надоедает.
- Нет, нет. Конечно, нет. У меня даже есть бумажные издания этих книг - так они мне нравятся. Вы предполагали, что их будет ждать такой успех?
- Я даже не предполагала, что их когда-нибудь издадут. Для меня их успех стал такой же неожиданностью, как и для любого другого.
- Что, по-вашему, сделало их такими хитами?
Она шевельнула костлявыми плечами.
- Об этом не мне судить.
- Я думаю, то, что они интересны и детям, и взрослым, - сказал я. - Как "Гарри Поттер".
- Я, без сомнения, многим обязана Джоан Роулинг.
- Ваши книги совершенно непохожи на её, но у них такая же широкая аудитория.
- "В поисках Немо" встречается с "Гарри Поттером" в "Парке юрского периода" - так написали в "Нью-Йорк Таймс", когда вышла первая книга. Антропоморфные животные: мои разумные динозавры, похоже, пришлись публике по душе так же, как и те говорящие рыбы.
- А что вы думаете об экранизациях своих книг?
- О, я их обожаю, - сказала Карен. - Они просто восхитительны. К счастью, фильмы по моим книгам снимали после "Гарри Поттеров" и "Властелина колец". Раньше студии приобретали права на экранизацию лишь для того, чтобы выпотрошить книгу; фильм мог не иметь с книгой ничего общего. Но после "Гарри Поттеров" и фильмов по Толкиену они осознали, что существует ещё бо́льший рынок для точных экранизаций. Теперь публика недовольна, когда не находит в фильме любимой сцены или когда запомнившаяся реплика в диалоге оказывается изменена.
- Не могу поверить, что вот так вот разговариваю с создательницей принца Чешу́я.
Она снова улыбнулась одной стороной лица.
- Каждый должен где-то быть.
- Принц Чешуй - это такой убедительный персонаж! Кто был его прототипом?
- Никто, - ответила Карен. - Я его выдумала.
Я покачал головой.
- Нет, нет - я хочу сказать, кто вдохновил вас на его создание?
- Никто. Это продукт моего воображения.
Я понимающе кивнул.
- А, ну ладно. Не хотите говорить. Боитесь, что он вас засудит, да?
Карен нахмурилась.
- Нет, ничего подобного. Принц Чешуй не существует, он не настоящий, и его образ не основан ни на ком реально существующем и не является пародией. Я просто его выдумала.
Я посмотрел на неё, но ничего не сказал.
- Вы мне не верите, не так ли? - спросила Карен.
- Я не стал бы так говорить, но…
Она покачала головой.
- Людям непременно хочется, чтобы писатели выводили своих персонажей из реальных прототипов, и чтобы описанные ими события каким-то завуалированным образом происходили на самом деле.
- Ах, - сказал я. - Простите. Я… я думаю, это своего рода эгоизм. Я не могу представить себя сочиняющим достойную публикации историю, так что я не верю, что другие на это способны. Такой талант вызывает в остальных чувство неполноценности.