- Здравствуйте, - негромко, чуть стесненно начала она, - меня зовут Надежда Сорокина. Я родилась в 1970-м году, живу в Москве, работаю верстальщиком в издательстве. Есть дочь. Вот… это обо мне. Мне сказали, что вы хотите послушать про наше время. Вы наши потомки, - она улыбнулась, - может быть, среди вас есть мои правнуки… Я с удовольствием расскажу вам об этом. Но что вам рассказать? Я не экономист, в политике не разбираюсь. Давайте так - вы будете задавать мне вопросы, а я - отвечать.
Давайте по очереди?
Система быстро расставила спрашивающих по приоритету, Ли задумалась, о чем бы спросить женщину из прошлого. Голос какого-то малыша спросил.
- А Москва - это же была тогда столица России?
- Да, - кивнула женщина, - Москва была столицей. В нее все стремились. У нас в Москве все очень дорого, но и зарплаты выше, чем в среднем по стране.
- А что такое зарплата? - спросила другая малышка. Женщина пожала плечами.
- Это оплата за труд. Вот я работаю, и в конце месяца мне за это платят деньги. А у вас разве нет денег? У вас что - коммунизм?
- У нас тоже бывают деньги, - ответил ей Марат, появившийся в светлом круге зрения. Сел напротив женщины. - Бывают, но очень редко. Обычные люди на предприятиях трудятся без всяких денег. Но в частном секторе есть зарплаты, и там же можно потратить заработанные деньги. А в некоторых областях СТК уже вообще нет ни частного сектора, ни денег.
- Ничего себе! - глаза женщины округлились, - но тут вот еще вопросы…
- Когда Советский Союз распался - вам было трудно? Расскажите об этом времени, - попросил кто-то из зала.
- Трудно? Да нет. Я была молодая, мне было всего двадцать лет. Веселое было время. Сначала всем стали платить очень большие зарплаты… и из магазинов сразу все исчезло. У нас и было-то немного в магазинах, а тут последнее исчезло. Зато появились частные киоски, там можно было купить шоколадки - сникерсы, кока-колу и все такое. Так интересно было! У нас совсем не было денег. Маме не платили месяца по три, по четыре, а когда заплатят - эти деньги уже ничего не стоят. Папин институт закрылся.
За спиной Надежды вспыхнул экран.
На экране девушка, похожая на Надежду, в джинсах и старенькой футболке, старательно мыла допотопной шваброй какой-то подъезд. Лестничная клетка. Надпись на стене с матерным словом.
- Я тоже подрабатывала, как могла. Я тогда в институте училась. Мой отец, кандидат наук, продавал у метро сигареты. Потом пробовал торговать телевизорами. Потом в него стреляли какие-то бандиты, он лежал в больнице. После этого был безработным, стал пить и через несколько лет умер.
- Ужас какой! - вставил кто-то.
- А вы говорите, не трудно было!
- Да, вообще было трудно. Но зато интересно! Я после института устроилась работать в один магазин. Мне удалось скопить небольшую сумму денег, но был как раз 1998 год, и все деньги разом обесценились. Я познакомилась с парнем, он переехал к нам. Тут мама… Мама заболела, вроде бы не страшно - грипп, потом пневмония как осложнение. Но все это время она ходила на работу - боялась, что уволят. И наконец, упала в обморок. Ее увезли в больницу, а там не было нужных лекарств, Я и побежала собирать деньги на лекарства. Я обратилась в благотворительный фонд.
Широко раскрыв глаза, Ли смотрела на больничную палату, где на койке лежала женщина с кислородной, плотно прижатой к лицу маской. Мерно стучал какой-то аппарат рядом.
- А что такое благотворительный фонд? Какое благо он творит?
- Когда людям нечем заплатить за лечение, они собирают деньги. У других людей, часто тоже бедных. И помогают некоторым. Кому можно помочь.
- Но ведь это же бред! - вырвалось у Ли, и она вздрогнула, услышав собственную реплику, - не лучше ли бороться за то, чтобы денег на лечение всегда хватало? Ведь это самое главное.
- А как бороться? - пожала плечами Надежда, - как можно добиться, чтобы государство всегда платило за лечение? Нет, хорошо, что люди хотя бы помогали хоть кому-то, не сидели сложа руки. Но на маму мне даже деньги собирать не стали, сказали - вы что, мы на детей-то не можем собрать. Они собирали на лечение больных детей.
Мама Надежды умерла от вроде бы простой болезни, поддающейся лечению. Брат женился на еврейской девушке и уехал в Израиль, с Надей он больше не общался.
Друг Надежды, Николай, расстался с ней и уехал к себе в Воронеж. Надежда была уже беременна, родилась дочь.
К власти в России пришел президент Владимир Путин.
Надежда нашла работу в издательстве. Для дочки было невозможно найти садик, многие садики закрывали - это они от Союза остались. В общем, с ребенком было сложно. Но в целом жизнь улучшалась.
- Тогда в России неплохо стало, - рассказывала Надежда, - мы уже больше не думали, что будем завтра есть. Наоборот, мы с Иркой съездили в Прагу, в Берлин. В общем, хорошая жизнь настала. И у многих все наладилось. То есть, конечно, говорили, что в моногородах, в деревнях жизнь очень плохая… Но кто мог работать, как я, кто устроился - те жили неплохо. Россия стала сильной.
- Империалистической страной, - вставил кто-то. Надежда с удивлением посмотрела в зал.
- Лексика совковая. У нас так никто не думал. Говорили - мы поднимаемся с колен!
- А что такое совковая?
- Ну это… Советский Союз, его еще называли совком.
- А как вы относитесь к Советскому Союзу? - спросил кто-то. Женщина задумалась. На экране за ее спиной плыли кремлевские башни со звездами.
- Трудно сказать. Когда Союз распадался, я относилась очень плохо. Я ведь раньше, как и многие, мечтала о коммунизме. У нас были фантасты, которые писали о коммунизме, как оно все будет здорово - изобилие, счастье, у всех интересная работа, все любят друг друга. В общем, рай на земле. Или вот еще фильм был, "Гостья из будущего". Про светлое будущее мы очень любили мечтать. А потом, в перестройку, нам начали рассказывать, как на самом деле все было… Ну про Сталина, про репрессии. Мечты - это хорошо, но воплощение их оказалось таким ужасным! Понимаете?
Дети молчали.
- Не очень, - наконец ответила какая-то девочка, - почему ужасным?
- Так ведь погибли миллионы людей! Мы же мечтали о гуманном будущем, где каждому отдельному человеку будет хорошо! Даже фраза такая была: счастья всем, даром, и пусть никто не уйдет обиженным! А оказалось, что при социализме расстреляли столько людей! Миллионы посадили в лагеря, сослали в ссылку, раскулачили…
Снова наступило молчание. Лийя взглянула на Гулю - та лишь недоуменно пожала плечами.
- Вы же знаете, Надежда, что в Третью Мировую погибли не миллионы, а уже миллиарды людей, - осторожно заметил Марат, - и то, что планета до сих пор населена - это счастливый случай.
- Но ведь у вас же был социализм! - крикнул мальчишка из последних рядов.
- Но он рухнул! - строго ответила Надежда, - и потом, при социализме никому не было хорошо. Ну или почти никому. Был дефицит продуктов, очереди. Серость, не хватало нормальных товаров. Но главное - там не было демократии! Был тоталитаризм.
- А что это такое? - спросил кто-то из малышей. Марат ответил за женщину:
- Это термин, введенный в ХХ веке буржуазными философами Европы; его смысл - объединить социализм с фашистскими режимами одним термином, якобы у них есть что-то общее.
- Тоталитаризм - это зло! - воскликнула Надежда, - это когда людей убивают и сажают за неправильные мнения!
- Подождите, - поднялся Костик из тринадцатого, - но вы же выросли в советское время! Вам должны были объяснить хотя бы в школе, что такое диктатура пролетариата, классовая борьба…
- Нам объясняли, конечно же! - кивнула Надежда, - Классовой борьбой оправдывали зверства! Но разве может быть что-то важнее человеческой жизни?
- Может, - произнесла Таша, член совета юнкомов, - конечно, может. Это - две человеческие жизни.
- Демагогия, - покривила губы Надежда, - я вижу, вы меня совершенно не понимаете! Вы какие-то фанатики!
- Вы попробуйте нам объяснить, - вежливо предложил Марат.
Женщина задумалась.
- Чтобы объяснить, мне надо хотя бы понять - что именно вам неясно! Что вам непонятно в моих словах!
- Ребята, кто сформулирует?
Лийя нажала на клавишу, не особенно рассчитывая успеть первой, но компьютер выбрал ее. В световом круге девочка поднялась. Ей почему-то вспомнился Бинх.
- Вот вы все время говорите, - начала она, - что социализм, Первый Союз - это плохо. Плохо даже по сравнению с капитализмом! И аргументируете это тем, что там не хватало товаров, и тем, что там шла классовая борьба. Борьба за установление нового общества, за строительство, за победу в войне, и это было очень непросто и тяжело. Это мы все знаем. Мы только не можем понять - а что в этом плохого?
Надежда возмущенно вскочила.
- Ну знаете! Я не могу так разговаривать!
- Успокойтесь, - предложил Марат, - давайте сменим тему. Вам не понять нас, время очень сильно изменилось, люди тоже изменились. Мы не живем в светлом будущем, о котором вы мечтали. Возможно, когда-нибудь оно и наступит, но сейчас оно у нас не светлое. Но мы рады уже тому, что вообще живем, понимаете? Это ведь не само собой разумеется. Давайте поговорим о чем-нибудь другом. Товарищи, задавайте вопросы! - обратился он к залу.
Световой блик упал на белобрысого веснушчатого мальчишку из младших.
- А расскажите про олигархов! - попросил мальчик, - правда, что они ездили на золотых "Мерседесах"?
- Историки все-таки дают! - произнесла Гуля. Возвращались с семинара уже в темноте. Золотой абрис жилого корпуса светился впереди, затмевая яркое звездное небо.