– Поторапливайтесь, поторапливайтесь. Вы, лентяи, всю воду израсходуете и регенерационная установка перегреется, пока вы помоетесь. Вперед, время вышло. Успеете испачкаться быстрее, чем отмыться от старой грязи.
В столовой все разделились на две группы. Так получилось само собой, не пришлось никому шептать на ухо или класть возле столовых приборов карточки с именами. Эйпон и его отряд заняли большой стол, а Рипли, Горман, Берк и Бишоп – стол поменьше. В ожидании, когда корабельный автоповар приготовит яичницу с эрзац-беконом, тосты и жаркое, приправы и витаминные добавки, каждый потягивал свой любимый напиток.
Десантников можно было различать по одежде. Здесь не существовало двух совершенно одинаковых форменных костюмов. Причиной тому были совсем не специальные знаки отличия, а личные вкусы и пристрастия. "Сулако" – не казарма, а Ахеронт – не плац для парадов и торжественных маршей. Изредка Эйпон выговаривал кому-нибудь за особенно противоречащую уставу деталь одежды, вроде того случая, когда Кроу явился в бронежилете со сделанным по компьютерному трафарету портретом своей последний подружки на спине. Но большей частью сержант позволял десантникам украшать свою форму так, как им нравилось.
– Эй, командир, – не унимался Хадсон, – так что мы будем здесь делать?
– Действительно, – оторвался от чашки с чаем Фрост. – А то я получил приказ собраться за пять минут и даже не успел попрощаться с Мирной.
– С Мирной? – Рядовой Вержбовски поднял кустистые брови. – Мне казалось, что у тебя была Лейна?
Напрягая память, Фрост на секунду заколебался.
– Нет, с Лейной мы расстались месяца три назад. Или шесть.
– Это спасательная экспедиция, – объяснил Эйпон и, глотнув кофе, добавил: – Нам поручили спасти несколько хорошеньких дочек колонистов.
– Черт, значит, мне здесь делать нечего, – с деланным разочарованием протянула Ферро.
– Кто это сказал? – покосился на нее Хадсон.
В ответ Ферро запустила в него кусочком сахара.
Эйпон только слушал и смотрел. Он мог прикрикнуть на своих ребят, мог заставить их вести себя так, как предписывалось уставом, но он позволял им делать все, потому что знал: нет солдат лучше и надежнее, чем в его отряде. Если любой из них будет его прикрывать, Эйпон пойдет в бой, не оглядываясь и ни на секунду не задумываясь о том, что творится у него за спиной, будучи уверен, что, попытайся кто-то напасть на него сзади, он получит такой же отпор, как если бы у самого Эйпона были глаза на затылке. Пока же пусть развлекаются, пусть проклинают колониальную администрацию, десантные войска, Компанию, да и своего сержанта тоже. Наступит время, игра прекратится, и каждый будет занят только своим делом.
– Тупые колонисты, – проворчал Спанкмейер, рассматривая только что появившееся блюдо. После трех недель гиперсна он умирал от голода, но не настолько, чтобы удержаться от обычных для солдата комментариев по поводу обеда. – Интересно, что бы это значило?
– Яйца, болван, – ответила Ферро.
– Думаешь, я не знаю, как выглядит яичница? Я говорю вот про эту мокрую желтую дощечку на краю тарелки.
– Кажется, это кукурузный хлеб. – Вержбовски пальцем поковырял в своей тарелке и мечтательно добавил: – Эх, я бы не возражал, если бы мне предложили еще разок отведать того арктурианского пунтанга. Вот было время… Помните?
Справа от Вержбовски сидел капрал Хикс. Он на секунду оторвался от своей тарелки, потом снова опустил голову.
– Похоже, этот молодой лейтенант считает ниже своего достоинства сидеть за одним столом с такими ничтожествами, как мы. Целуется с этим типом из Компании.
Через голову капрала Вержбовски глянул на соседний стол, явно не заботясь о том, что кто-то может перехватить его взгляд.
– Ага.
– Наплевать, лишь бы знал свое дело, – сказал Кроу.
– Золотые слова, – заметил Фрост, ковыряясь вилкой в яичнице. – Скоро увидим.
Возможно, их беспокоила молодость Гормана, хотя он был старше доброй половины десантников. Но скорее всего их раздражал внешний вид лейтенанта: волосок к волоску (и это после нескольких недель гиперсна!), брюки идеально отглажены, ботинки блестят так, что в них можно смотреться. Уж слишком он чистенький!
Тем временем за другим столом Бишоп занял свободное место рядом с Рипли. Та демонстративно встала и пересела ближе к краю стола. Помощника капитана это задело.
– Сожалею, что вы так относитесь к андроидам, Рипли.
Рипли сделала вид, будто не слышит этих слов, повернулась к Берку и обвиняющим тоном сказала:
– Вы ни словом не обмолвились о том, что на борту корабля находится андроид! Почему вы скрыли это от меня? И не лгите, Картер. Я видела татуировку на его руке.
Берк явно был в замешательстве.
– Видите ли, – сказал он, – мне и в голову не пришло специально сообщать вам о нем. Не понимаю, почему вы так разнервничались. Уже много лет Компания вводит андроида в состав экипажа каждого космического корабля. Они не нуждаются в гиперсне, к тому же андроид обходится намного дешевле, чем еще один пилот, которому в противном случае пришлось бы управлять кораблем в прыжках от одной звезды к другой. К тому же они не склонны к психическим расстройствам после долгой работы в одиночестве. Не вижу в этом ничего особенного.
– Лично я предпочитаю термин "искусственный человек", – ненастойчиво вступил в разговор Бишоп. – А в чем дело? Возможно, я смогу чем-нибудь помочь.
– Не думаю, – ответил Берк, стирая с губ остатки яичницы. – В ее последнем рейсе андроид потерял управление, что привело к человеческим жертвам.
– Ужасно. Когда это случилось?
– Довольно давно, – ответил Берк, не вдаваясь в подробности, за что Рипли была ему благодарна.
– В таком случае, должно быть, вы имели дело с устаревшей моделью.
– Это была система Гипердин 120-А/2.
Бишоп откинулся на спинку стула и, повернувшись к Рипли, сказал примирительным тоном:
– Тогда понятно. Старые модели типа А/2 всегда отличались плохой управляемостью. Сейчас подобное исключено, потому что в нас имплантированы регуляторы поведения. Я не могу причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы ему был причинен вред со стороны. Регуляторы устанавливают на заводе одновременно с другими устройствами, обеспечивающими выполнение функций мозга. Подделать или перенастроить их невозможно. Так что, как видите, я совершенно безопасен. – Бишоп протянул Рипли тарелку с желтыми прямоугольничками. – Хотите еще кукурузного хлеба?
Резким движением Рипли выбила тарелку из рук андроида. Тарелка пролетела через всю столовую, ударилась о дальнюю стену, но не разбилась. Лишь желтые кусочки хлеба рассыпались по полу.
– Держитесь от меня подальше, Бишоп. Понятно? Даже близко ко мне не подходите.
Вержбовски молча наблюдал за сценой, потом пожал плечами и снова склонился над своей тарелкой.
– Ей тоже не нравится кукурузный хлеб, – коротко прокомментировал он.
Больше о выходке Рипли никто не сказал ни слова. Десантники покончили с завтраком и направились в специальную каюту, где рядами вдоль стен располагалось самое экзотическое вооружение. Несколько человек сдвинули стулья и организовали импровизированную игру в кости. Непросто стать вдруг азартным, если ты проспал три недели кряду, но играющие старались превзойти самих себя. Они лениво поднялись, когда вошли Горман и Берк, но мгновенно встали по стойке смирно, стоило только рявкнуть Эйпону.
– Становись!
Десантники выстроились в линейку, руки по швам, взгляды сосредоточены на сержанте, все внимание только к его командам.
Горман обвел взглядом строй. Сейчас люди казались даже более неподвижными – если это вообще возможно, – чем в гиперсне. Горман немного помедлил, потом отдал команду:
– Вольно!
Десантники расслабили мышцы, и линейка потеряла свою идеальную прямизну.
– Сожалею, что у нас не было времени проинструктировать вас перед отправкой со станции Гейтуэй, но…
– Разрешите, сэр?.. – перебил его Хадсон.
Горман раздраженно взглянул на капрала. Не мог подождать, влез со своим вопросом, не дав закончить первую фразу. Нельзя сказать, что лейтенант рассчитывал на что-то другое. Его предупреждали, что этой банде пальца в рот не клади.
– Слушаю. В чем дело, Хикс?
Любитель задавать вопросы кивнул на соседа.
– Меня зовут Хадсон, сэр. Хикс – это он.
– Что вы хотели спросить?
– Сэр, уже известно место, где мы будем драться или это опять будет ловля блох?
– Если бы вы, Хадсон, подождали еще хотя бы минуту, то могли бы получить ответы на некоторые из ваших вопросов. Я понимаю ваше нетерпение и стремление поскорее ознакомиться с обстановкой. К сожалению, объяснять мне почти нечего. Точно нам известно лишь то, что с колонией до сих пор нет никакой связи. Помощник капитана Бишоп пытался связаться с Хадли, как только "Сулако" оказался в зоне слышимости Ахеронта. Он не получил ответа. Проверка орбитального ретранслятора дальней космической связи показала, что он в порядке. Следовательно, причиной молчания колонистов является не ретранслятор. Истинной причины мы пока не знаем.
– У вас есть предположения? – спросил Кроу.
– Не исключено, запомните, всего лишь не исключена такая возможность, что в отсутствии связи повинен ксеноморф.
– Ксено… кто-о-о? – недоуменно протянул Вержбовски.
К нему наклонился Хикс и шепотом пояснил:
– Значит, охота на блох, – потом, повысив голос, обратился к лейтенанту: – Ну, и что это за звери, если они здесь есть?
Горман кивнул Рипли. Она шагнула вперед.