– Всё же попробуем, – улыбнулся я, принимая вызов. – Итак, представьте себе небольшую нейтральную страну в центре Европы. В ней много интересного – горы, курорты, хороший сыр, шоколад. А еще там, говорят, выдумали часы с кукушкой. Есть в той стране и шпионы, но не о них пока речь. Наш первый герой – Лавочник. Да-да, не слишком богатый Лавочник, из эмигрантов, который торговал всякой всячиной, но главным образом старыми книгами. А до этого он был солдатом совсем в другой стране. Очень плохим солдатом, даже в атаку ходил с незаряженной винтовкой. Представляете?
Соткавшийся из табачного дыма официант бесшумно поставил на скатерть еще одну бутылку шампанского. Взглянув на этикетку, я невольно хмыкнул. "Dom Perignon Cuvee Rose" 1937 года. Однако! Официант все так же молча кивнул в сторону одного из столиков. Поглядев туда, я узрел Даниэля Прюдома в белой парадной форме, восседавшего в компании двух дам. Заместитель шефа полиции, перехватив мой взгляд, поднял вверх большой палец.
– Нам уже завидуют, – вздохнул я. – Итак, Лавочник прослыл неважнецким солдатом. Но человеком он был хорошим, и у него оказались очень влиятельные друзья. Когда Лавочник не смог жить дома из-за одного наглого Ефрейтора, друзья помогали ему на чужбине. А потом началась война, и Лавочник решил бороться с Ефрейтором всеми доступными ему средствами. Сам он мало что мог, зато могли другие – те, что остались дома и тоже ненавидели тирана. Лавочник стал передавать информацию, необыкновенно ценную, стоившую тысяч жизней. Причем совершенно бесплатно, ибо таков его принцип.
Мод, нащупав пальцами портсигар, достала новую сигарету. Моя верная IMCO была уже наготове.
– Благодарю!
Прикурив, она глубоко, по-мужски, затянулась, на этот раз определенно не без удовольствия.
– Не знаю, какие книжки о шпионах вы читали, Рич. Но для всякого резидента такой источник показался бы очень сомнительным. Хорошим людям деньги всегда нужны, тут вы правы. От таких филантропов за версту несет контрразведкой. Вы что, хотите мне его сосватать?
За голосом Мод все-таки не уследила. Самую малость, но этого было достаточно, чтобы услышать негромкий лязг металла. Я представил ее за иным столом – зеленого сукна, с казенной чернильницей и желтыми картонными папками. У такого "следака" не забалуешь.
– Но это же притча, – я виновато улыбнулся. – В ней все условно, даже разведывательная работа. Сватать Лавочника незачем. В июле года текущего на него вышли агенты еще одного нашего героя. Назовем его Картограф. Он действительно был таковым, но карьеры не сделал и пошел в шпионы. Говорят, из-за высокой идеи. Есть одна такая. Может, слыхали, Мод? Все животные в мире равны, но свиньи равнее прочих.
Она поморщилась, но перебивать не стала. Ничего, пусть слушает!
– Картограф очень старался, но оказался не слишком удачлив. К тому же семья, двое детей, да еще любовница. С деньгами у него было плохо, временами хуже некуда. И тут – Лавочник. Картограф, человек неглупый, сразу понял, что идет ему прямо в руки. Доложил в центр, переслал первый пакет с документами. Там вначале не поверили, но потом пришел второй пакет… Сейчас Лавочник считается у вас чуть ли не самым надежным источником. Картографа, говорят, наградили орденом, но не это главное.
Паузу я затянул почти до неприличия. Разлив остаток шампанского, отхлебнул из бокала и принялся рассматривать присланную бутылку. Друг Даниэль действительно расстарался. Придется отдариваться, вопрос лишь, чем именно. Шампанским Прюдома не удивишь, но можно заказать у контрабандистов приличный коньяк.
Мод спокойно ждала, не дрогнув лицом. Только улыбка казалась теперь чужой, словно приклеенной.
– Извините, – вздохнул я. – Замечтался, знаете… О чем мы? Ах да, о главном. Главное же в том, дорогая Мод, что все кончено. Лавочник разрывает всякие контакты с вашим шпионом. А если Картограф будет навязчив, то сразу же попадет в швейцарскую контрразведку. У нашего скромного героя и там есть связи.
Ярко накрашенные губы дрогнули.
– Что-то случилось?
Я развел руками.
– Что? Разве не ясно? Мы же пришли к единому мнению: хорошему человеку деньги всегда нужны.
Оркестр играл танго, а я смотрел, как она молчит. Улыбка исчезла, длинные ухоженные пальцы, сжимавшие пустой бокал, еле заметно напряглись, забытая сигарета дымилась в хрустальной пепельнице. Наконец Мод подняла голову:
– Сколько вы хотите, Рич?
Грешен! Ради этого мгновения я и затеял весь фарс с шампанским, танго и пошловатыми комплиментами. Приятно, когда враг ошибается. Большевики прислали сюда не худшего из своих агентов. Мое личное дело листали и перелистывали, вычисляли варианты, наверняка и доллары перевели на подставной счет. "И эту секунду, бенгальскую громкую, я ни на что б не выменял, я ни на…"
Сколько я хочу?
– От вашей сучьей банды я и копейки не возьму, Мод. Ваш главный пахан людей по себе судит. А зря! Не все на свете купишь. В октябре 1917-го я взял винтовку у погибшего юнкера – и с тех пор оружия не складывал. Если я помогаю вам, то только потому, что Совдепия и сама сдохнет без всякой посторонней помощи, а Гитлер – нет. Это ясно, товарищ, уж не знаю, какое у вас звание? А на деньги, что вам выделили, можете купить в Иерусалиме Землю Горшечника, по иному же – Акелдама. Надеюсь, когда-нибудь вас там всех зароют. Можно и живыми.
Мы посмотрели друг другу в глаза, и я понял, что счастлив. Глотнул воздуха, заставил себя улыбнуться.
– Итак, мы пришли к единому мнению: хорошему человеку деньги всегда нужны. Это был действительно намек, но я имел в виду не себя. Картограф оказался предателем. Лавочник узнал об этом – и попросил известить руководство советской разведки. Вот и всё.
Ее пальцы ударили о край стола, словно по клавишам невидимого фортепьяно.
– Если это правда… Я передам руководству, и мы все проверим. Но к чему шутовство, Рич? Ваше отношение к СССР хорошо известно, могли бы лишний раз не стараться.
– Вы предложили мне деньги, – перебил я. – Значит, решили, что я продаюсь. Да, я вас провоцировал, но в глубине души надеялся, что до этого не дойдет. Стоило бы вам спросить, не "сколько", "что"! Увы… Однако, Мод, вы не увидели самого важного. Советскому руководству все еще нужна информация из Лозанны?
В зале стало неожиданного тихо. Танго кончилось, оркестранты явно намеривались передохнуть. Я встал, вытащил бумажник.
– Заказывайте "Por Una Cabeza", – кивнула Мод. – Будем считать, что вы меня уже пригласили.
Общий план
Эль-Джадира
Февраль 1945 года
Полицейскую машину у входа в гостиницу он заметил издалека, еще за сотню метров. Можно было потянуть время, приказав шоферу не останавливаясь ехать дальше, хоть в порт, хоть на знакомую горку. Побродить по городу еще пару часов, может быть, найти убежище на день-другой, попытаться, чем черт не шутит, уехать в Касабланку – или даже поискать сговорчивых контрабандистов. Но Ричард Грай решил не спорить с судьбой. Все равно придется встретиться лицом к лицу.
– Остановитесь здесь, – велел он таксисту. – Полицейскую машину видите? Да, именно возле нее.
Хлопнула дверца. Бывший штабс-капитан посмотрел вслед уезжающему такси, повернулся. Полицейские были уже рядом. Этих двоих он не помнил. Молодые, в новенькой форме, лица серьезные, неулыбчивые. "Ажаны" при исполнении!
– Добрый день, мсье. Разрешите взглянуть на ваши документы?
Ричард Грай достал паспорт, протянул тому, кто был слегка постарше.
– Прошу… Кстати, я гражданин Турецкой республики. Если будут вопросы, я стану отвечать только в присутствии консула. Он в Касабланке, так что придется вам потратиться на бензин.
Не ответили – листали документ. Наконец тот, кто постарше – плечистый здоровяк с огненно-рыжими усами, поглядел прямо в глаза:
– Мы знаем, кто вы, мсье Грай. И начальство знает, уж вы не сомневайтесь. У вас есть выбор, мсье. Мы можем задержать вас за нарушение визового режима и вызвать консула. Это, правда, займет не меньше трех дней. Война, знаете ли… И эти дни вам придется провести за решеткой. Или вы просто проедете с нами в комиссариат.
Ричард Грай невольно вспомнил веселого сержанта с лошадиной улыбкой. Анри Прево пришелся бы сейчас очень кстати. Но не всем достается место на корабле под названием "Текора".
– Едем, – решил он. – Паспорт верните.
Документ отдали. Тот, кто был моложе, предупредительно открыл дверцу и внезапно улыбнулся:
– Вам нечего опасаться, мсье Грай, вас приглашает сам комиссар. Вы же известный человек, я вашу фотографию в газете видел.
Рыжеусый "ажан" сделал строгое лицо, и напарник послушно замолчал. Негромко рыкнул мотор, авто тронулось с места. Служивый постарше пристроился рядом, отправив напарника к водителю. Когда гостиница осталась позади, он, внезапно наклонившись, зашептал на самое ухо.
– Комиссар велел, значит, передать… Если есть что запрещенное, мне оставьте. В целом виде будет, можете не волноваться.
Ричард Грай равнодушно пожал плечами.
– Ничего запрещенного у меня нет. Если, конечно, меня самого не запретили.
Вновь вспомнился Анри Прево. С сержантом они быстро сдружились, и уже через неделю Анри пригласил его на воскресный луковый суп, обещая угостить чем-то невероятно вкусным. Ричард Грай не был поклонником французской кухни, но обижать веселого парня не стал, приехал. И не пожалел. В детстве Прево мечтал стать шеф-поваром в каком-нибудь парижском ресторане. Не сложилось, но кулинария так и осталась его первой любовью. А еще Анри мечтал после войны перевестись во Францию, желательно в освобожденный Эльзас, поближе к родственникам жены. Не в город, а в маленькую деревню, где сержант-полицейский не мальчик на побегушках, а царь, бог и воинский начальник.