Они неслись огромными неслышными скачками, обтянутые черным, похожие на тени средневековых демонов. Экселенц вел Максима по сложной извилистой кривой из зала в зал среди статуй и макетов, похожих на уродливые механизмы, среди механизмов и аппаратов, похожих на уродливые статуи. Нигде не было света, видимо, автоматика была заранее отключена.
Они остановились, только оказавшись в кабинете-мастерской Майи Тойвовны Глумовой. Пустые столы. Стеллажи вдоль стен, уставленные инопланетными диковинами. А из кресла, в котором давеча сидел журналист Каммерер, поднялся им навстречу Григорий Каммерер-младший, тоже весь в черном, почти невидимый в темноте.
Экселенц шагнул к стеллажам, согнулся, с натугой вытащил что-то с полки и направился к столу, расположенному прямо перед входом. Слегка откинувшись корпусом назад, он нес в опущенных руках длинный предмет, какой-то плоский брусок с закругленными краями. Осторожно, без малейшего стука он поставил этот предмет на стол, на мгновение замер, прислушиваясь, а потом вдруг, как фокусник, потянул из нагрудного кармана длиннющую пеструю шаль с бахромой. Ловким движением расправил ее и набросил поверх бруска. Потом повернулся к обоим Каммерерам и едва слышно прошептал:
- Когда он прикоснется к платку - берите его. Если он заметит нас - берите его. Встаньте здесь.
Максим встал по одну сторону двери, Гриша- по другую, а сам Экселенц встал рядом с Гришей - позади и несколько правее. Сначала ничего не было слышно. Даже дыхания троих затаившихся людей. Потом вдруг послышался шум. Шум был, прямо сказать, основательный - где-то в недрах музея обрушилось нечто обширное, металлическое, разваливающееся в падении. Максим с Экселенцем обменялись удивленными взглядами. Звон, лязг и дребезг постепенно прекратились, но теперь стали слышны другие звуки. Много разных звуков. Кто-то явно приближался, нисколько не скрываясь. Он волочил ноги и звучно шаркал подошвами, Он задевал за притолоки и за стены. Один раз он налетел на какую-то мебель и разразился серией невнятных восклицаний с преобладанием шипящих. И вот на стены кабинета из открытой двери упали слабые электрические отблески.
- Это не он, - сказал Максим Экселенцу почти вслух.
Экселенц кивнул. Вид у него был недоумевающий и угрюмый. А потом он вдруг оттянул на себе борт черной куртки и правой рукой принялся засовывать за пазуху большой черный револьвер. Увидевши его, Каммерер-старший обмер, потому что понял: Экселенц был готов убить Абалкина. Он был так ошеломлен, что забыл обо всем на свете, а Каммерер-младший, по-прежнему напрягшись, ждал, вперившись в дверной проем.
Тут в мастерскую ворвался толстый столб яркого света, и, зацепившись в последний раз за притолоку, вошел лже-Абалкин.
Вообще-то говоря, он был даже чем-то похож на Льва Абалкина: ладный, крепкий, с длинными черными волосами до плеч. Он был в белом просторном плаще и держал перед собой электрический фонарь. В другой руке у него был большой портфель. Войдя, он остановился, провел лучом по стеллажам и произнес вслух:
- Ну, кажется, это здесь.
Голос у него был скрипучий, а тон - нарочито бодрый. Видимо, он чувствовал себя неловко, а может быть, ему было жутковата.
Теперь было видно, что это, собственно, старый человек. У него были впалые морщинистые щеки, очень высокий морщинистый лоб, длинный острый нос с горбинкой и длинный острый подбородок. В общем, он был похож не столько на Льва Абалкина, сколько на Шерлока Холмса.
Бегло оглядевшись, он подошел к столу, поставил свой портфель прямо на цветастый платок, а сам, подсвечивая себе фонариком, принялся осматривать стеллажи. При этом он непрерывно бормотал что-то себе под нос:
- Ну, это всем известно… бур-бур-бур… Обыкновенный иллизиум… бур-бур-бур… Предметы невыясненного назначения, ха! Хлам и хлам… бур-бур-бур… Может быть, и не на месте… Засунули куда-нибудь, запихали, запрятали… бур-бур-бур…
Экселенц следил за всеми этими манипуляциями, заложивши руки за спину, и на лице его было выражение безнадежной усталости или даже усталой скуки.
Когда старик добрался до самой дальней секции, Экселенц тяжело вздохнул и сказал брезгливо:
- Ну что вы там ищете, Бромберг? Детонаторы?
Старик Бромберг тоненько взвизгнул и шарахнулся в сторону, повалив стул.
- Кто здесь? - завопил он фальцетом, лихорадочно шаря лучом вокруг себя. - Кто это?
- Да я это, я, - отозвался Экселенц еще более брюзгливо. Он подошел к столу и уселся на край рядом с портфелем. - Перестаньте вы трястись…
- Кто вы? Какого дьявола! - луч уперся в Экселенца. - А-а! Сикорский! Ну, я так и знал!
- Уберите фонарь, - приказал Экселенц, заслоняя лицо ладонью.
- Я так и знал, что это ваши штучки! - вопил старикан Бромберг. - Я сразу понял, кто стоит за всем этим бездарным спектаклем!
- Уберите фонарь, не то я его расколочу! - гаркнул Экселенц.
- Попрошу на меня не орать! - взвизгнул Бромберг, но луч отвел. - И не смейте прикасаться к моему портфелю!
Экселенц встал и пошел на него.
- Не смейте ко мне подходить! - завопил Бромберг. - Я вам не мальчишка! Стыдитесь! Ведь вы же старик!
Экселенц подошел к нему, легко отобрал фонарь и поставил на ближайший столик рефлектором вверх.
- Присядем, Бромберг, - сказал он. - Надо поговорить.
- Эти мне ваши разговоры… - пробурчал Бромберг и уселся.
Поразительно, но он уже совершенно успокоился. Бодренький крепенький старичок. Пожалуй, даже веселый.
- Давайте попробуем говорить спокойно, - предложил Экселенц.
- Попробуем, попробуем! - бодро отозвался Бромберг. - А что это за молодые люди подпирают стены у дверей? Вы обзавелись телохранителями?
Экселенц сказал:
- Это Максим Каммерер и Григорий Каммерер. Сотрудники КОМКОНа. А это - доктор Айзек Бромберг, историк науки.
Оба Каммерера кивнули, а Бромберг немедленно объявил:
- Я так и знал. Разумеется, вы побоялись, что один на один со мной не справитесь, Сикорский… Садитесь, садитесь, молодые люди, устраивайтесь поудобнее.
- Сядьте, Максим, - сказал Экселенц.
Максим сел в знакомое кресло для посетителей, а Гриша остался стоять у двери.
- Так я жду ваших объяснений, Сикорский, - произнес Бромберг. - Что означает эта засада?
- Я вижу, вы сильно перепугались.
- Вздор! - мгновенно воспламенился Бромберг. - Чушь какая! Слава богу, я не из пугливых…
- Но вы так ужасно завопили и повалили так много мебели…
- Ну, знаете ли, если у вас над ухом в абсолютно пустом здании, ночью…
- Абсолютно незачем ходить в абсолютно пустые здания по ночам…
- Во-первых, это абсолютно не ваше дело, Сикорский, когда и куда я хожу! А во-вторых, когда еще вы мне прикажете ходить? Днем меня не пускают. Третий день в Музее идут какие-то подозрительные ремонты, какие-то таинственные смены экспозиций… Музей закрыт! Для кого? Для меня! Члена ученого совета этого Музея! Я сразу понял, чьи уши торчат из-за кулис! И теперь я спрашиваю: зачем это вам понадобилось, Сикорский? Какой срам! Закрытие Музея! Дурацкие ночные засады! Кто, черт побери, выключил здесь все электричество?..
Голос его сорвался, и он мучительно заперхал, стуча себя обоими кулаками по груди.
- Я получу когда-нибудь ответы на свои вопросы? - яростно просипел он сквозь перханье.
Экселенц тоже осатанел.
- Я хотел бы знать, Бромберг, - сдавленным голосом произнес он, - зачем вам понадобились детонаторы.
- Ах, вы хотели бы это знать! А я хотел бы знать, каким образом вы оказались в Музее ночью, Сикорский! Как вы проникли в этот Музей, а? Отвечайте!
- Это не относится к делу, Бромберг!
- Вы - взломщик, Сикорский! - объявил Бромберг. - Вы докатились до взлома!
- Это вы докатились до взлома, Бромберг! - взревел Экселенц. - Вы! Вам было совершенно ясно и недвусмысленно сказано: доступ в Музей прекращен!
- Я член совета Музея! Вот мой ключ! Мне полагается ключ от служебного входа, и я воспользовался им, чтобы прийти сюда…
- Посреди глухой ночи и вопреки прямому запрету дирекции Музея?
- Посреди глухой ночи, но все-таки с ключом! А где ваш ключ, Сикорский? Или у вас магнитная отмычка? Покажите мне, пожалуйста, ваш ключ, Сикорский!
- У меня нет ключа! Он мне не нужен! Я нахожусь здесь по ДОЛГУ, а не потому, что мне попала вожжа под хвост! Старый вы, истеричный дурак!
И тут их, видимо, обоих схватило. Они замолчали. Перестали сверлить друг друга огненными взорами, разом полезли в карманы, извлекли свои капсулы, один выкатил на ладонь два белых шарика, другой - три. Потом шарики были отправлены под язык, а Бромберг, отдуваясь, вытащил старомодный носовой платок и принялся обтирать лицо и шею.
- Айзек, - сказал Экселенц и причмокнул, - что вы будете делать, когда я умру?
- Спляшу качучу, - сказал Бромберг мрачно. - Не говорите глупостей.
- Айзек, - сказал Экселенц, - зачем вам все-таки понадобились детонаторы?.. Подождите, не начинайте все с начала. Дело в том, что именно в эту ночь за ними должен был прийти совсем другой человек. Если это просто невероятное совпадение, то так и скажите, и мы расстанемся. У меня голова разболелась…
- А кто это должен был за ними прийти? - подозрительно спросил Бромберг.
- Лев Абалкин, - сказал Экселенц утомленно.
- Кто это такой?
- Вы не знаете Льва Абалкина?
- В первый раз слышу.
- Верю, - сказал Экселенц.
- Еще бы! - сказал Бромберг высокомерно.
- Вам я верю, - сказал Экселенц. - Но я не верю в совпадения… Слушайте, Айзек, неужели это так трудно - просто, без кривляний рассказать, почему вы именно сегодня пришли за детонаторами…