Это сентенцию я договорила почти ему в лицо, насколько позволяла разница в росте. Я была опасно близка к тому, чтобы до него дотронуться, и этого не заметила. Разозлилась я здорово - отточенная горячая злость жгла кончики пальцев. Неадекватная ситуации злость.
Я шагнула назад, сделала несколько глубоких вздохов и сказала:
- Воздух мне нужен.
- Вы и так на улице.
- Значит, от вас подальше, - ответила я и зашагала прочь.
С чего я так разозлилась? И где-то в глубине моего тела, глубже внутренностей, глубже всего, до чего может добраться скальпелем хирург, что-то шевельнулось. Мои звери, существующие во мне, зашевелились, реагируя на гнев. Не могу я себе позволить вот так терять самоконтроль. Я не перекидываюсь фактически, но зверей в себе ношу, и они все еще могут попытаться вырваться наружу из этой тюрьмы. Я почти уже добилась того, чтобы так не было, но сейчас ощутила начало этого процесса и поняла, что все пропустила, кроме кофе. Сытость физического тела помогает сдерживать все другие виды голода: зверей, ardeur, да и гнев, потому что от него я тоже научилась питаться.
Такого не умеет делать и Жан-Клод, считающийся моим мастером. Но мне нужно было что-то съесть, и поскорее.
Эдуард меня догнал.
- Чего это он так тебя достал?
- Я забыла нормально поесть. Белок мне нужен, и быстро.
- Звери?
- Они.
- Пойдем позавтракаем, - сказал он и пошел к машине, которая у нас была одна на двоих. Я следом за ним. Придется съесть какой-нибудь вредный фастфуд с выдачей в автомобиль, но это поможет.
Глава 9
Я ела "эгг мак-маффин", а Эдуард вел машину. Он взял себе буррито, что меня всегда озадачивало, но - ладно, желудок-то его. Свой завтрак он успел съесть до того, как включил передачу. Осталось у него это умение мужчины и полицейского - быстро заглотать еду, потому что иначе, может быть, не успеешь доесть. Я этим искусством так и не овладела. Будь я нормальным копом, уже умерла бы от голода.
- Я знаю, что еда помогает, - сказал он, глядя на дорогу. Машину он вел тщательно и идеально точно, как делал почти любую работу. - Но если я не ошибаюсь, кормить ardeur тебе тоже в ближайшее время понадобится?
- Не ошибаешься, - ответила я, торопливо прожевывая маффин.
- Можешь зайти в любой бар в городе и там кого-нибудь найти.
- Нет.
- Ты усложняешь себе жизнь, Анита, - сказал он, сворачивая на улицу, где стоял наш мотель.
- Случайно - не могу. И вряд ли смогу когда-нибудь.
- Я думал, ardeur все это смыл, и ты научилась заниматься просто сексом.
- Могло бы так быть, но ardeur может вызывать зависимость, и у разных по-разному.
- Как наркотики? Одни подсаживаются быстрее других?
- Именно. Очень было бы неприятно подцепить незнакомого мужчину, а он как раз такой и окажется. Получит зависимость от того, чего, быть может, уже никогда не найдет. Мне из чувства вины придется взять его к себе, как потерявшегося щенка.
- И ты взяла бы, - сказал Эдуард, будто отмечая недостаток в моем характере.
- А ты бы вины не испытывал?
- В смысле - мог бы я кого-то трахнуть, подсадить на ardeur и пойти своей дорогой?
- Да.
- Да, - ответил он.
- Ты один из моих ближайших друзей, но этого я не понимаю.
- Знаю.
Он заехал на парковку, где стояли все прочие полицейские машины.
Я доела завтрак и запила колой, потому что кофе с "мак-маффином" плохо сочетается. Вытерла руки салфетками.
Эдуард выключил двигатель, но из машины не вышел. Я ждала.
- Ты не так беспощадна, как я, но убиваешь так же легко.
- Спасибо, - ответила я, зная, что это комплимент.
Он слегка улыбнулся, будто подтверждая, что я - один из очень немногих жителей земли, знающих, что это действительно комплимент.
- Но если дело обернется плохо, я знаю, что ты возьмешь под опеку Донну и детей.
- Возьму, конечно, но такие разговоры не в твоем стиле, Эдуард. У тебя предчувствие?
Я спросила всерьез, потому что у копов такое бывает. У многих из них есть зачаточные экстрасенсорные способности - потому они и выживают.
- Нет, я про Питера. Ему нужен я или кто-то вроде меня, чтобы закончить его обучение.
- Ты знаешь, я все равно не одобряю, что ты его обучаешь для продолжения семейного бизнеса.
- В смысле, готовлю на маршала?
- Эдуард, со мной-то не надо играть в эти игры.
Он кивнул:
- Питер хочет, чтобы я его взял на задание за границу, когда ему будет восемнадцать. Если сочту его готовым.
- А он будет готов? - спросила я.
Он поджал губы, кивнул:
- Я думаю, что да.
- Почему-то тебе невесело по этому поводу.
Он снова кивнул:
- Ты же знаешь, как бывает на наших охотах. Умения недостаточно.
- Да, нужна еще и удача.
- Боюсь, я так буду за него волноваться, что буду недостаточно осторожен.
- Ты боишься, что если возьмешь его с собой, то подставишься, защищая его, а когда погибнешь ты, погибнет и он.
- Да, - сказал он и повернулся на меня посмотреть. Лицо у него было очень серьезно - не бесстрастное, не гневное, не угрожающее. Просто серьезное.
- Не бери его.
- Не могу я теперь отыграть назад, Анита. Это его сломает.
Я нахмурилась, отпила колы, попыталась подумать.
- Что ты хотел бы, чтобы я сказала?
- Я собираюсь попросить об одолжении, о котором не имею права просить.
Это меня удивило, и удивление, наверное, отразилось у меня на лице.
- Что это такое ты можешь попросить, чего просить не имеешь права?
- Поезжай со мной на первую охоту Питера.
Я заморгала. Много чего мне пришло на ум, но я подумала и сказала только одно:
- Когда?
- На следующий год, наверное, осенью.
Я кивнула:
- Как сезон на оленей.
- Ага.
Я кивнула снова.
- Наверное, мне придется взять с собой кого-то из телохранителей, и ты знаешь: я не одобряю того, что ты делаешь с Питером.
- Но все-таки поедешь.
- Да, все-таки поеду.
- Я знаю, что если тебя убьют, есть риск, что ты утянешь за собой всех, с кем связана метафизически, всех, кого ты любишь. И все-таки ты поедешь.
Я вздохнула:
- Если честно, я должна буду сперва с ними поговорить, и так и сделаю. Но мы не можем не давать друг другу жить своей жизнью - тогда мы стали бы арестантами, а этого никто из нас не хочет. - Я стала складывать мусор в пакетик. - Кроме того, я думаю, у Жан-Клода хватит мощи обеспечить выживание всем. Но если я должна буду рискнуть со всем этим выехать из страны, то мы до осени следующего года должны победить Мать Всей Тьмы и "Арлекин". Я не могу рисковать, что я погибну, и она победит.
Он кивнул:
- О'кей. Я тебе помогу решить твою проблему, а ты мне поможешь в моей.
- Согласна.
Он улыбнулся - в улыбке смешались жестокая беспощадность Эдуарда и доброжелательность старины Теда.
- Я подписался помочь тебе убить старейшего на планете вампира, который всего лишь дух, так что нам для ее ликвидации понадобится магия.
- Может оказаться, что ее вообще нельзя убить. Может быть, мы сможем лишь поймать ее в магический плен, но если честно, пока еще никто не придумал против нее чего-то действенного.
- Так что я тебе помогаю осуществить невозможное, а потом ты едешь со мной и с Питером на куда более банальную дичь.
- Так как для первой охоты Питера ты выберешь что-нибудь попроще, то да, выходит примерно так. Ты мне поможешь убить то, что в принципе неубиваемо, потом выследить и перебить самых свирепых воинов и убийц среди вампиров и оборотней, а потом я тебе помогу в чем-то куда более простом.
Я улыбнулась - не могла сдержаться.
Он покачал головой:
- Не само убийство для Питера будет трудно. А связанные с этим эмоции.
- Как он вообще справляется?
- Он мой сын, - ответил Эдуард, но счастья в голосе слышно не было.
- То есть безжалостный и хладнокровный убийца?
- Нет, в смысле, он хочет таким быть.
- Это хуже, - сказала я.
- Намного, - согласился он.
- Он убивал до того, как ему это стало нужно. Он спас мне жизнь, рискуя своей. Хороший мужик.
- Он мальчик.
- Тот, кто может стоять плечом к плечу со мной, когда нас пытаются убить монстры, и не дрогнуть, никак не мальчик, Эдуард. Просто он еще молод, и время это исправит.
- Надеюсь.
Тут я поняла, в чем проблема.
- Ты не хочешь видеть его гибели.
- Я не хочу вести его на гибель.
- Не поведешь, Эдуард.
- Почему ты так уверена?
- Я знаю, что ты не взял бы его с собой, если бы не был уверен, что его уровень подготовки соответствует работе. Я знаю, как ты умеешь обучать кадры для этой работы - ты участвовал в моем обучении. У него отличные инстинкты, он прирожденный стрелок. Он не колеблется. И адски смел.
Эдуард посмотрел на меня:
- Он тебе нравится.
- Мы не реже раза в месяц говорим по телефону, иногда два раза. Хороший мальчик.
- Только что ты его назвала мужиком.
Я улыбнулась:
- Когда он стреляет, он взрослый мужчина, а по телефону все еще говорит как мальчишка.
- Он все еще к тебе неровно дышит.
- Я заметила.
- Раньше тебе неуютно было, что ты ему нравишься.
- Слегка. Но ему нужен друг, с которым можно говорить о том, что вы делаете, чтобы его натренировать.
- Я не знал, что он с тобой говорит об этом.