Ага, "Использую силу, Люк!". А световой меч в комплекте не идет? Закрыв глаза, Иван попытался представить, что, повинуясь его мысленному приказу, "летающая тарелка" начинает двигаться. Небыстро, потихонечку… В какой-то момент ему даже показалось, что корабль и правда стронулся с места, но, тут же открыв глаза, Голицын понял, что ничего не изменилось.
– Факир был пьян, и фокус не удался… – прошептал курсант.
"Сила, данная тебе, велика, но без должного контроля она – ничто".
– Да это и так понятно! – вспылил Иван. – Вот что, раз уж на то пошло, я требую: помогите мне освоить управление этим корытом!
"У тебя есть власть требовать. Но лишь того, что не нарушит порядок".
– У вас там заело? Не собираюсь я нарушать этот ваш порядок, будь он трижды неладен! Я просто хочу вернуться домой! Вы сами сказали, что это возможно на этом корабле, я вас за язык не тянул! Что ж, сказали – отвечайте!
Внезапно пальцы Голицына обожгло, словно от прикосновения к раскаленной сковороде. Вскрикнув, Иван вскинул правую руку к лицу: сквозь перчатку защитного костюма рассмотреть кисть было невозможно, но на указательном пальце явно появилось что-то инородное – уже не горячее, но твердое и давящее. Что-то вроде кольца…
"Тебе будет легче контролировать Силу, если ты представишь ее заключенной в материальный объект. Это лишь символ, но он позволит преодолеть блоки, выставляемые твоим плененным предрассудками разумом. Действуй!"
Вытянув вперед сжатую в кулак правую руку – почему-то, так ему показалось наиболее правильным – Голицын сосредоточил взгляд на том месте, где под герметичной тканью перчатки скрывалось свежеприобретенное кольцо. Палец, на котором оно появилось, все еще горел от ожога, но Иван заставил мысль о боли отступить на задний план. Сила – в кольце. Кольцом владеет он, Голицын, а значит, Сила обязана покориться ему… Подчиниться кольцу…
– Веди корабль! – неожиданно для самого себя потребовал вслух Иван у кольца. – Неси его к Вратам!
В следующий миг боль от ожога исчезла, сменившись легким, можно даже сказать, приятным покалыванием. Мир вокруг Голицына пришел в движение, сместился… Впрочем, нет, мир-то как раз остался на месте, а вот "летающая тарелка", в которой находился Иван, сдвинулась, и, ловко лавируя между едва успевающими расступаться "сестрами", понеслась сквозь их бесчисленные ряды.
К Вратам. Домой.
2
На протяжении всего пути до тоннеля, ведущего на Зиту, Иван так и нес правую руку вытянутой вперед. Она, конечно, быстро устала, пришлось поддерживать ее снизу левой, уперев последнюю локтем в живот, но опускать руку Голицын не решался. Он просто физически чувствовал, как струится через кольцо загадочная Сила, и больше всего на свете боялся чем-то прервать ее ток.
Лишь когда "летающая тарелка" вошла в тоннель, Иван с облегчением уронил руки и в изнеможении опустился на пол. А в следующий миг в корабль сквозь стену шагнул затянутый в золотую форму Стражи Чжу Пэн.
– Привет, Иван! – проговорил китаец, усаживаясь на пол аккурат напротив Голицына.
– Привет, Чжу, – равнодушно кивнул тот. Эка невидаль, галлюцинации в тоннеле!
– Классная тачка, – заявил гость, с любопытством оглядевшись по сторонам.
– Что ты хочешь: иномарка, – усмехнулся Иван. – Точнее, даже иномирка. Из иного мира потому что.
– Смешно, наверное, – заметил Чжу. – Жаль, я не силен в русском.
– Да ладно, не силен – ты же призрак, что тебе язык? Тут, в тоннеле, вон, даже ранольцы по-русски разговаривать начинали, а тебе-то уж сам Бог велел, как говорится…
– Призрак – это верно, – кивнул китаец, внезапно погрустнев. – Призрак… Знаешь, как надоело быть призраком? Эх… Впрочем, все еще можно исправить. Если, конечно, ты захочешь, – с этими словами он протянул руку и дотронулся до плеча Голицына.
От неожиданности Иван отпрянул. Пальцы китайца были твердыми и плотными. Это не были пальцы обычного призрака из тоннеля.
– Да, вот так вот, – словно извиняясь за что-то, развел руками Чжу.
– Погоди, ты что, хочешь сказать… Хочешь сказать, что ты реальный? – ошарашенно пробормотал Голицын. – Живой?
– Да разве это жизнь? – махнул рукой китаец. – Но реальный – это да, реальнее некуда, по-моему.
– Чушь, – Иван не без труда поборол желание ощупать собеседника с ног до головы. – Чего только в тоннеле не привидится! Да еще на таком корабле…
– Да уж, жуткое дело, эти тоннели, – охотно согласился Чжу. – Но все-таки сегодня у нас случай особый. Я правда могу вернуться! Точнее, ты правда можешь меня вернуть!
– Вернуть? – для себя Голицын уже решил, что это всего лишь галлюцинация, пусть и немного необычная, но разговор продолжал поддерживать. А что еще делать?
– Вернуть к жизни. Ведь я же не умер, нет. Те, кто пропадают в тоннеле, не умирают, хотя и перестают жить. Но не существовать. Мы – такие, как я – пребываем словно размазанными в пространстве и во времени…
– А вот схарги утверждают, что время – это лишь иллюзия, порождаемая нашим ограниченным сознанием, – брякнул Иван.
– Они правы… В своем роде. Пространство, кстати, точно такая же иллюзия, особенно наше родное, трехмерное. Но вот вместе они – время и пространство – образуют такую гремучую смесь… Ты не представляешь себе, как там холодно! И тоскливо. Я так больше не могу! Лучше уж нормальная смерть, честное слово, в сто раз лучше! Иван, забери меня оттуда! Умоляю: забери!
Китаец слегка подался вперед. Голицын в испуге отшатнулся.
– Куда забрать? И как?
– В мир. В жизнь… А как… Ты должен знать как. У тебя есть власть сделать это.
– Снова эта власть…
– Это правда. Сила, которая есть в тебе, это она позволила мне вновь собраться, явиться сюда во плоти! Но когда корабль выйдет из тоннеля, меня вновь размажет. Если только ты не согласишься взять меня с собой.
– Да я разве против? – пожал плечами Иван. – Пошли вместе, вдвоем веселее…
– Ты несерьезен, – покачал головой китаец. – Сам не веришь в то, что говоришь. Как же в это поверит Сила?
– Хорошо, что я должен сделать?
– Просто поверить. Поверить, что это возможно. И захотеть, чтобы это случилось.
– Хорошо, я попробую, – кивнул Голицын.
– Поторопись, время на исходе.
– Время – это лишь иллюзия, – совершенно серьезно сказал Иван.
Итак. Хочет ли он, чтобы Чжу вернулся к жизни? Разумеется, хочет! Китаец никогда не был ему близким другом, но четыре года они шли по жизни плечом к плечу, когда тот не вернулся "из гостей", для всех это явилось шоком, и Голицын не был здесь каким-то исключением. Нет, конечно же, Иван хочет, чтобы Чжу вернулся. Очень хочет.
Но вот верит ли он в то, что это возможно?
Все это время вслух про Чжу старались не говорить "погиб", говорили "пропал без вести", но и сам Иван, и все его сокурсники, разве что за исключением Чана Бяо, кто раньше, кто позже, смирились с мыслью, что его больше нет. И не будет. Вот Чан, тот, вроде бы, да, до последнего продолжал на что-то надеяться, продолжал во что-то верить. С чего, казалось бы? Может быть, он в самом деле что-то такое чувствовал? Может быть, там была замешана какая-то своя Сила?
Сила. Она не беспредельна, но в мире схаргов для нее, похоже, не существует серьезных преград. Относится ли тоннель к миру схаргов? Вроде бы, не совсем. Однако его "Победоносец", войдя в него, избежал неминуемого взрыва. Так что, наверное, относится, пусть и лишь частично. А значит, Сила должна проявляться здесь с подобающей ей мощью. Нужно лишь направить ее течение должным образом…
– Чжу Пэн! – торжественным тоном произнес Иван, вытягивая в сторону притихшего китайца руку с кольцом на пальце. – Я хочу, чтобы ты вернулся! И да будет так!
В следующий миг их корабль вышел из тоннеля.
– Получилось? – пробормотал Голицын, заворожено вглядываясь в сидящего напротив него человека. Китаец не исчезал, не растворялся в воздухе, как подобает уважающему себя привидению, лишь недоуменно озирался по сторонам. – Получилось! – радостно закричал Иван. – Получилось!
– Что получилось? – нахмурившись, спросил Чжу Пэн. – Где это мы? И что здесь делаем, посреди космоса?
– Ты что, ничего не помнишь? – вытаращил на него глаза Голицын.
– А что я должен помнить? Нет, я помню, конечно, как был "в гостях", как прошел Врата, как потом начались эти глюки в тоннеле… А, я понял! – просиял он. – Это они и есть, глюки! Все это мне только кажется! И ты, и эта нелепая стеклянная банка посреди космоса…
– Можешь пощупать, – Иван протянул китайцу свою руку. – Я не глюк. Впрочем… – он запнулся. – Впрочем, меня, помнится, такое доказательство не слишком убедило.
– В чем не убедило? – Чжу ухватил его за предплечье. Пальцы китайца впились в рукав защитного костюма, словно тиски.
– Ладно, проехали, – Голицын осторожно высвободил руку. – В двух словах тут все равно не объяснишь… В общем, пока уясни главное: мы не в тоннеле, мы наоборот, только что из него вышли. Нелепая стеклянная банка, как ты изволил выразиться – это "летающая тарелка" схаргов. Не важно, как мы в ней оказались, – быстро добавил он, упреждая уже готовый сорваться с уст китайца вопрос, – важно, что нам делать дальше. По-хорошему, надо по-быстрому лететь к орбитальной платформе, но я вот тут подумал: а не собьют ли они нас при приближении, приняв за авангард сил Вторжения?
– А что, разве настало время Вторжения? – вновь удивился Чжу.
– Честно говоря, не знаю, – признался Иван. – По-хорошему, не должно бы еще, но время, как известно, лишь иллюзия, существующая в нашем ограниченном сознании…