– Они сами ничего не понимают. Почти все хотят вернуться домой, но на Юнае больше нет ни одного орбитального челнока. Их строят только на Новой Земле. А наши юнайские самолёты ещё недостаточно быстрые, чтобы войти в туннель.
Лопес начал было что-то говорить, но я не стал его слушать и выключил наушник. Адмирал разбирался в ситуации не лучше, чем я, а его комментарии только запутывали меня.
– Значит, так, Эя, – произнёс я. – Давай немного упорядочим события. Итак, примерно полгода назад здешние земляне ни с того ни с сего перестали прилетать.
– Да.
– После этого, – продолжал я, – большинство тех землян, что были на Юнае, улетели на родину.
– Да.
– Как они объяснили это?
– Никак. Они были в растерянности. Мой отец – а он тесно общался с ними – говорит, что они не притворялись. Они не знали, почему перестали прилетать челноки с Новой Земли. Они полетели выяснить, в чём дело, но обратно не вернулись.
– Вот так взяли и все вместе полетели выяснять? – скептически произнёс я. – А это не кажется подозрительным?
– Они улетели не все вместе, а постепенно, в течение нескольких дней, – объяснила Эя. – И не возвращались, хотя обещали вернуться. А под конец уже началась паника, оставшиеся на Юнае земляне дрались за последние челноки. Некоторым улететь не удалось. А на Новой Земле остались юнайцы, которые находились там по разным делам.
– И нет никаких догадок, что случилось?
– Ну, поначалу многие думали, что с Новой Землёй произошла катастрофа – как в давние времена. Но будь это так, хоть один самолёт да вернулся бы. Мой отец считает, что дело в другом: земляне сами решили разорвать с нами все связи, чтобы в дальнейшем наши цивилизации развивались самостоятельно, не влияя друг на друга. Хотя могли бы предупредить нас, забрать с Юная всех своих и вернуть домой юнайцев с Новой Земли… – Эя растерянно покачала головой. – Но об этом вам лучше поговорить с самим отцом. Как я уже говорила, он вёл с землянами дела. И сейчас он много общается с теми, кто остался у нас.
– Это следует понимать как приглашение? – спросил я.
– Конечно! – просияв, заверила нас Эя. – Отец будет рад таким гостям.
Я тихо хмыкнул. Ещё бы ему не обрадоваться! Ведь по словам Эй, у полковника Айолы был какой-то бизнес с "новыми" землянами, причём наверняка крупный, и после их неожиданного ухода его дела, очевидно, сильно пошатнулись. А теперь появились мы, "старые" земляне, и он первый вступит с нами в контакт.
– Это далеко? – осведомился я.
Эя ответила, что совсем рядом. Сейчас её отец находился в своей загородной резиденции, в двадцати километрах отсюда. Девушка как раз направлялась туда, спешила успеть к обеду и в результате попала в неприятности. Но, добавила она лукаво, нет худа без добра – ведь именно благодаря аварии она повстречала нас.
А на мой вопрос, кто разрешил ей в таком возрасте водить машину, Эя важно ответила:
– Мне уже одиннадцать лет – то есть, по-вашему, шестнадцать стандартных, – и я совершеннолетняя.
– Ой ли? – засомневался я.
Она смутилась.
– Ну, неофициально считается, что в одиннадцать лет девушка уже становится взрослой, может выходить замуж… правда, водительское удостоверение выдают только в тринадцать. Но папа разрешает мне ездить на машине, у меня даже есть его записка для дорожной стражи… ну, для полицейских. В нашей стране отца все знают и уважают, а мне он ни в чём не отказывает, если я сильно попрошу. – Она вздохнула. – Но теперь он точно запретит мне ездить. Вы, конечно, расскажете ему об аварии?
– Обязательно расскажу, – со всей твёрдостью пообещал я, и искорки надежды в зелёных глазах Эй окончательно погасли.
Затем мы с Йосидо при помощи гравитационной лебёдки перевернули автомобиль на колёса. Сьюзан, как главный спец по архаичной технике, села на место водителя и убедилась, что машина работает, а сама она без проблем может управлять ею.
Тогда я вернулся в челнок, чтобы посовещаться с Лопесом о дальнейших действиях и заодно сменить свою полевую форму на обычную. Адмирал хмуро глядел на меня с экрана, недовольный, что я отключил наушник, но высказывать свои претензии не стал и сразу перешёл к делу:
– Идея с визитом к полковнику совсем неплоха. Судя по всему, он весьма влиятельное лицо – если не на всём Юнае, то в этой стране точно.
– Думаю, вам следует присоединиться к нам, – заметил я.
– Премного благодарен за приглашение, капитан, – язвительно произнёс Лопес.
Я проигнорировал его сарказм и сказал Красновой:
– После аварии Эю нельзя сажать за руль. Мы с Йосидо и Грегори будем сопровождать её на машине, а ты отправляйся на "Гермес" и передай челнок адмиралу. Останешься на корабле за главного.
Лопеса это вполне устраивало. А Краснова недовольно проворчала:
– Очень мило! Вы тут будете гостить у настоящих инопланетян, а мне придётся торчать на орбите. За главного – фи!..
Глава 13. Полковник Айола
Хотя машина была на ходу, последствия аварии всё же давали о себе знать, и при высоких оборотах двигателя что-то начинало подозрительно постукивать. Поэтому Сьюзан ехала медленно, не превышая тридцати километров в час. Средства управления, равно как и показания приборов, не вызывали у неё никаких затруднений – автомобиль был сделан на Новой Земле с соблюдением всех привычных нам стандартов. Впрочем, даже с машиной местного производства не возникло бы особых проблем. По словам Эй, все развитые страны её планеты уже давно перешли на земную систему единиц – веса, длины, времени и производных от них – и приняли арабские цифры для обозначения чисел (при этом отказались от своей древней восьмеричной системы счисления в пользу десятеричной). Даже сутки они стали измерять земными часами, добавляя к стандартным двадцати четырём ещё два часа и тринадцать минут так называемых "полуночных".
Слушая Эю, я всё больше убеждался, что в течение четырёхсот лет здешние земляне сначала тайно, исподволь, а чем дальше, тем более открыто направляли развитие цивилизации на Юнае в нужное для них русло. Им не всегда и не везде это удавалось, правители некоторых государств (и таких было немало) наотрез отказывались петь чужие песни – эта местная идиома переводилась как "плясать под чужую дудку". В результате и возникла такая резкая дифференциация в уровне развития разных стран, зачастую соседствующих друг с другом.
Со временем все государства осознали выгоды сотрудничества с Новой Землёй, но ликвидировать отсталость бывших "упрямцев" оказалось непросто, к тому же новоземляне никогда не занимались благотворительностью, ничего не делали задаром. За их помощь приходилось платить – главным образом они нуждались в продуктах питания, так как своего сельского хозяйства практически не имели, и в промышленном сырье – новоземляне не утруждали себя добычей и первичной переработкой руд и других природных ископаемых. На обоих этих рынках отсталые страны не выдерживали конкуренции со своими развитыми соседями, и им приходилось довольствоваться крохами от общего пирога.
– Они сами виноваты, – объясняла Эя. – Когда мы все находились в равных условиях, они не захотели модернизировать своё производство. Их властители говорили: мол, мы и так неплохо живём, зачем нам что-то менять да ещё платить чужакам за их советы? И они ничего не меняли. А теперь им остаётся только локти кусать. – Девушка помолчала. – Впрочем, сейчас, после ухода землян, и нам приходится несладко, а отец говорит, что это только начало кризиса. Но всё равно экономическая ситуация у нас на порядок лучше, чем в отсталых странах. А кризис мы как-нибудь переживём, отец в этом уверен. Хотя и досадно, что земляне так внезапно ушли – после стольких десятилетий взаимовыгодного сотрудничества.
Тут в наш разговор вмешалась Сьюзан:
– Но ведь и Новая Земля должна пострадать от такого разрыва. Насколько я поняла, её экономика сильно завязана на вашей сырьевой базе и сельском хозяйстве.
– Да, конечно, – согласилась Эя. – Отец уверен, что сейчас на Новой Земле кризис не меньше нашего. Но у него есть своя теория. Он считает, что земляне решили оставить нас вовсе не ради нашего блага; не для того, чтобы мы могли развиваться по своему собственному пути, а не по навязанному ими. Как раз наоборот – они боялись обратного.
– Чего именно? – спросил я.
– Ассимиляции, – объяснила девушка. – Ведь их всего пятьдесят миллионов, а нас – почти два миллиарда. В конце концов они поняли, что, несмотря на своё научно-техническое превосходство над нами, не смогут превратить нас в землян. И испугались, что рано или поздно мы сделаем их всех юнайцами.
Я не мог не восхититься умом Эй. Конечно, она в основном высказывала не свои мысли, а повторяла рассуждения отца – но повторяла их осознанно, прекрасно понимая то, о чём говорит. Было видно, что она умеет думать – и ей нравится это занятие.
– Этот их страх был заметен давно, – между тем продолжала Эя. – Ещё десять лет назад правительство Новой Земли запретило своим гражданам вступать в брак с юнайцами.
– Как это? – удивился Йосидо. – А нарушителей что, в тюрьму?
– Нет. Просто землянин, женившийся на юнайке, или землянка, вышедшая за юнайца, автоматически лишались гражданства и больше не могли проживать на Новой Земле.
– И это остановило смешанные браки?
– В общем, да. Если раньше ежегодно регистрировалось по несколько тысяч таких браков, то после введения запрета их число сократилось до нескольких десятков. Когда я говорила о сотне землян, оставшихся на Юнае, то не считала тех, кто живёт здесь со своими семьями. Они наполовину уже юнайцы. А их дети – на все сто процентов.
– Значит, – неосмотрительно ляпнул я, – от смешанных браков рождаются дети?