- Похоже, одним днем здесь не обойтись, - ответил он, распаковывая доставленную еду. Запахи теплой снеди поползли по комнате, стирая "ароматы" отсыревшего ковра и промерзшей штукатурки.
- Кое-что, правда, наметилось, - объяснил он, - поэтому сейчас разумнее подержать крышку закрытой. Материал отличный и может привести к чему-то еще более грандиозному. Мы же не хотим сами себе все испортить.
Она взяла тарелку и принялась за еду.
- Так расскажите же мне, - попросила она.
- Пока не могу.
- Вы хотите украсть у меня этот материал, да, как последняя скотина?
- Нет. Сегодня днем я осторожно навел несколько справок, и они привели меня в одно очень интересное место. Давайте еще немного подождем. Может быть, неделю.
- Неделю? Вы что, издеваетесь?
- Неделя - это не так уж и долго. Для такого отличного материала.
- Насколько отличного? - спросила она.
- Не знаю, хороший или плохой результат он даст, но незамеченными мы оба не останемся в любом случае. Предоставьте это дело мне. Оно весьма деликатное. И здесь нельзя рисковать.
Она задумалась, поигрывая вилкой и изучающе разглядывая его, будто снимала с него мерку. Только вот для нового костюма или для гроба - тут он не был уверен.
- Я обязательно подключу вас. - Он старался говорить как можно убедительнее. - И вы станете полноценным участником. При подаче такого материала потребуются разные точки зрения. Мы сорвем хороший куш. История с болидом и куда это все ведет.
- Расскажите мне.
- Не могу.
Нома тяжело вздохнула.
- Я могу опубликовать этот материал, - заметила она.
- То есть?
- Я поговорила кое с кем из доверенных лиц.
- Какого черта! - взорвался он, раздраженно отставив тарелку на поднос. - Что я говорил вам? Одну простую вещь! Что я говорил вам?
- Да расслабьтесь, Фальк, я же не дурочка. Я никому не сказала, о чем этот материал. Я просто связалась кое с кем из художественных редакторов, чтобы провентилировать, так сказать, в теории. Джилл Версейлс из агентства "Рейтер" весьма сообразительный. Просто в принципе.
- Джилл Версейлс - это хорошо, - признал Фальк.
- Видите? Я тоже не бездельничала. Небольшое, но тщательно проработанное основание. И я не коснулась ни одного момента из тех, что мы с вами обсуждали.
Он кивнул, но в ее взгляде он прочитал нетерпение. Не важно, что аккуратна она была, что была осторожна, от нее веяло интересом Версейлса и, без сомнения, других. Запах их голода, запах денег. Теперь, когда в обозримом будущем замаячила оплата, ей хотелось, чтобы этот день наступил скорее. Для нее неделя превратилась в целую вечность. Ей хотелось наличных денег, известности, стремительного продвижения по службе, и все благодаря ее репортажу.
Неделя была целой вечностью. Чтобы сократить это время, она была готова согласиться на сырой, неотработанный материал. И сделать все необходимое, чтобы забросить свой материал куда-нибудь на задворки сети. От мысли, что ее могут обойти, она страдала, как от физической боли. Этого она не могла допустить.
- Дайте неделю, - тихо повторил он. - Одну неделю, и материал станет еще лучше, вы даже не представляете насколько.
- Вы обещаете, Лекс Фальк?
Мелодично звякнул его сэлф. Он отвернулся от девушки, чтобы принять вызов. Это была Клиш, грустная и невозмутимая. Она сказала, что, может быть, поговорит с ним позже. И тут же отключилась. Он огляделся в поисках Номы.
Недостаток прозвищ, связанных с каким-то аксессуаром или предметом одежды, заключается в том, что со временем, по мере того как вы узнаете человека, они становятся все менее и менее подходящими. Для него ее имя уже начало затмевать ее прозвище.
Больше он не мог думать о ней, как о девушке в зеленой куртке, еще и потому, что увидел ее обнаженной.
Это была уловка. Ее способ удержать Фалька в игре. Он проснулся посреди ночи, все еще чувствуя остатки возбуждения, к которому уже начало примешиваться тошнотворное головокружение от слишком большого количества выпитого игристого вина и квазивиски. Вскоре состояние опьянения выветрится совсем, и он, как и раньше, останется один на один со своими болями и недостатками. Его ожидало, скорее, не воспоминание о ее мягком, неприкрытом восторге, но жалость, которую он прочитал в ее взгляде. Как и у Андервуд. Она старалась скрыть ее, но получалось плохо. Он служил средством достижения цели, таким же, как в прошлом другие бывали для него. Возможно, это происходило уже не раз, но сегодня он узнал об этом впервые.
Она спала. Он встал и, подойдя нетвердой походкой к окну, посмотрел на свое отражение. Парень вроде того, что стоит среди отраженных городских огней, не подцепит девчонку вроде той, что лежит у него в постели, если ей от него ничего не нужно.
Он нашел свой стакан и выпил немного квазивиски, пытаясь вернуть возбуждение, но было слишком поздно. "Вот один из тех поворотных моментов, - думал он, - которые бывают, может, всего четыре-пять раз в жизни. Они меняют твою жизнь, показывают, что ты уже не тот, что раньше, и убеждают, что ты уже никогда не станешь таким снова, и выбрасывают тебя на обочину дороги жизни".
Он чувствовал себя разбитым. Он уже давно не был тем привлекательным парнем, способным очаровать любую и стать хозяином любого положения. Его тошнило от одной мысли, что он все еще делает те же телодвижения и выглядит полным кретином.
Звякнул его сэлф.
Фальк понял, что это был звонок. Именно звонок разбудил его. Он прошел в ванную, чтобы не потревожить Ному. Из зеркала на стене на него смотрел осунувшийся придурок с затуманенным взглядом.
- Слушаю.
- Лекс, это Клиш.
- Сколько сейчас времени?
- Не важно.
- Сколько?
- Не важно, Фальк. Необходимо, чтобы ты немедленно приехал.
- Достало, - ответил он, бедро опять начало болеть. - Позвони мне утром. Договоримся о времени…
- Фальк, необходимо сейчас. Ситуация изменилась - все развивается слишком быстро. Если хочешь поучаствовать, давай немедленно сюда.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
- Приехали, - произнес лифтер на тридцать восьмом этаже "Хаятт Шейвертон".
- Почему не в "ГЕО"? - спросил Фальк Апфела, встречавшего его у лифта.
- Не факт, что там лучше, - ответил Апфел с улыбкой, предполагавшей, что причина очевидна.
- Итак, на этот раз не овощи по-пармски с квазицыпленком?
- То был всего лишь дополнительный бонус, - произнес Апфел.
Они прошли в холл с ковровым покрытием. Высокие подсвеченные кирпичные стены, отделанные материалом, похожим на стекло. Где-то негромко играла музыка, словно безумная попытка хоть что-то противопоставить запаху "Инсект-Эсайда". Похоже на взаимоуничтожающее столкновение дерьма и антидерьма.
Апфел провел его в первую гостиную номера. Подвесной потолок. К запаху работающих приборов, разогретого пластика и электрического оборудования примешивался запах дезинфицирующего средства с ароматом сосны и соли. Жужжали вентиляторы, перегонявшие теплый воздух. Снаружи, за огромными, от пола до потолка, окнами, стекла в которых были прозрачны лишь с внутренней стороны, под колпаком янтарной ночи лежал Шейвертон, усыпанный огнями и располосованный ярко освещенными иглами других стеклянных мачт.
Здесь ковров не было. Вместо них на полу лежало прорезиненное покрытие, какое Фальк видел в полевых госпиталях ВУАП. Стены с таким же матово-белым резиновым напылением, как и внутри грузового вездехода в парке. Измененная конфигурация внутренних перегородок и непривычное освещение. В одной части номера находился подиум, обращенный к целой батарее стоек и информационных консолей, в которых угадывалось последнее слово высоких технологий. Экраны на всех стойках были включены. Мерцая, они передавали различную информацию: тексты, цифровые данные, съемку с разных ракурсов.
Клиш сидела в компьютерном кресле, специально подогнанном под размеры ее тела, и, передвигая консоли вверх и вниз, подбирала оптимальный вариант. Она бросила на него взгляд через плечо, но ничего не сказала. Ее лицо осталось бесстрастным. Поправив головную гарнитуру, она снова вернулась к работе.
За подиумом располагался просторный медицинский отсек: большие модули, смонтированные на полу, выглядели как перепрофилированное военное оборудование. За ними находился ряд заслонок. Невзрачный мужчина из отдела логистики АП стоял рядом с этими модулями, беседуя с двумя незнакомыми Фальку людьми. Андервуд хлопотала в медицинском отсеке.
- Плохо выглядите, - заметила она.
- Благодарю, со мной все в порядке, - ответил Фальк. - В полном порядке.
Андервуд, вскинув бровь, посмотрела на Апфела. Она была одета в хирургический костюм, от которого пахло чистотой.
- Если бы мы только могли… - начала она, но Фальк уже прошел мимо нее к заслонкам.
- Фальк? - обратился к нему Апфел.
- Расскажите мне все об этом, - бросил Фальк, не оборачиваясь.
- Я как раз и собираюсь, - ответил Апфел, подходя к нему. - Только сядьте, и я введу вас в курс дела.
Фальк открыл одну заслонку. Оттуда вырвался горячий, словно из котельной, воздух. Освещенные уровни располагались значительно ниже. Вспомнился глубоководный аквариум. Четыре больших, яйцеобразной формы металлических отсека тускло-серого цвета покоились на деревянных стеллажах. Кабели и загрузочные устройства оплетали их, как волокна оплетают кокосовый орех, и соединяли с расположенной выше матрицей. Эйуб находился в одном из проходов, проверяя боковую панель.
- Он здесь?! - крикнул Эйуб Апфелу. - Он готов?
- Нет еще, - отозвался Апфел. - Мистер Фальк знакомится с лабораторией. Фальк?
- Это танк "Юнг", да? - спросил Фальк.