– Извини, я не это имел в виду. Во что играешь? – кивком на монитор Том благоразумно сменил тему.
Динамическое изображение на экране коммуникатора действительно напоминало аркаду – в окне моргали строки кода в командной строке и мутная черно-белая картинка с помехами, словно снятая видеорегистратором движущегося автомобиля. Наконец, на ней можно было уверенно различить AST Porky Whale, стоявший рядом.
– Подожди минуту, ты… – Томас не договорил.
На стояночную площадку въехал и остановился большой роботизированный самосвал, предназначенный для загрузки, транспортировки и выгрузки мусора, только с выключенными фарами.
– Ты взломала интеллектуальное управление? – пролепетал парень с отвисшей челюстью. – Тебя за это…
– Ничего мне за это не будет. Всегда есть те, кому ничего ни за что не будет. Поспорим? – Сэм отщипнула антенну, утрамбовала в комок провод и бросила все это в рюкзак.
– Нашла дурачка, Сэм. Сама с собой спорь.
Девчонка бойко запрыгнула во вместительный боковой отсек самосвала, предназначавшийся для запасной сменной батареи:
– Если отец спросит – ты меня не видел.
– Он меня высечет за ложь, если узнает, – фыркнул Томас.
– Не узнает. Я еду к Кирки. Она меня подберет у Риккама-Кейтеки. Хочешь, приезжай на выходные на Фестиваль духов!
– Ты собралась в Ма-Лай-Кун? Сейчас?
– Точно!
– Я никуда тебя не отпущу! – Томас больно схватил ее за руку и потянул на себя.
– Отстань, Том!
– Покидать базу в ночное время – небезопасно, – парень был жесток и не по годам невозмутим.
– Я сама решу, – Сэм сильно укусила Флинна за запястье так, что он тотчас его отдернул, – что опасно для меня, а что – нет.
– Ну и катись колбаской, а я буду готовиться к соревнованиям. Надеюсь, ты хотя бы их не профукаешь!
– Отец меня ни за что не отпустит, – печально бросила в ответ Сэм.
– А если я за тебя попрошу? – Флинн обеспокоенно сглотнул, поняв, что переборщил с храбростью.
Но Сэм лишь криво ухмыльнулась и гордо захлопнула за собой крышку отсека.
Уже наедине с собой она чуть не заплакала. Меньше всего ей хотелось ссориться с Томасом, ведь он действительно ей сильно нравился.
Тем временем на улице окончательно стемнело, а надо было двигаться дальше, в самую чащу мрачного и бескрайнего Элигер-Сильварума Генералу однозначно не понравится очередной подростковый "выкрутас" дочери.
Но сомневаться уже было поздно. Фары самосвала ожили, и мусоровоз повез девушку прочь из ненавистного ИВК.
Родительские напутствия отца и товарищеские ограничения Томаса Флинна лишь подстегивали ее тягу к познанию границ дозволенного и поиску всевозможных способов нарушения рамок установленных правил.
В конце концов, какая она бунтарка, если будет со всеми соглашаться и строго следовать регламентам.
Глиница
12:21 RT
Глиница
Юго-восточное побережье Пирос-Эрдей
5-е астрономические сутки после глобального сбоя в работе системы спутниковой связи
Преобладающий оттенок грунтовой поверхности огненного леса Пирос-Эрдей – красно-бурый. Обусловлен этот факт был вымыванием из почвы оксидов железа.
Здесь практически не было болот. Лишь супесь, перемешанная с глиной и твердыми каменистыми породами.
После событий "Кровавой Вязи" Зэрлэги сосредоточились в двух основных поселениях – широкой каменистой деревне Сойя-Вакуда и мистическом пещерном саде-лабиринте Ледрите.
Мумифицированное тело престарелого ученого Тайрона Вилкокса, умершего три года назад, каждое утро выставлялось на общее обозрение в центре Сойя-Вакуда. Вся деревня, проходя мимо, считала своим священным долгом ему поклониться. В некотором смысле фигура революционера благодаря его заслугам при жизни, была обожествлена и причислена к лику "святых".
Зэрлэги избегали появляться на прибрежных территориях и – тем более – рядом со злосчастной алмазной шахтой.
Глубина, на которой располагалась выработка месторождения, составляла порядка двух километров.
На поверхности рядом с "входом" в Глиницу возвышался террикон – искусственная насыпь из извлеченных подземных пород. Также в полную силу здесь функционировал хорошо охраняемый перерабатывающий комбинат.
Раз в день проводилась капитальная дегазация и вентиляция шахты, а также полный осмотр всей задействованной техники.
Алмазная добыча велась в интересах производства полупроводников и развития ядерной энергетики. Популярность драгоценных камней в качестве альтернативы квалификационным кредитам возникла как побочный эффект с приходом к власти Виллера.
Закованные в наручники, наголо бритый Клеменс Чапман и его тучный и вечно потный приятель Дуайт Кэннинг стояли на падающей вдоль шахтного ствола антигравитационной платформе, являющей собой вертикальный транспортный лифт.
Прямоходящий человекоподобный робот-надзиратель Passer 2L спрятался за их спинами сзади.
Точнее говоря, он их караулил.
Отбывавшие наказание арестанты были свободноживущими колонистами из Ос-Фау-И-Авука. Осужденные неделю назад за оскорбление патрульного дройда, они получили по двести часов исправительных работ.
В рамках "перевоспитания" Чапман каждый день управлял ковшовым гусеничным погрузчиком, а Кэннинг – подземным думпером. Они работали в паре – свозили раздробленные слои пород к конвейерным вагонеткам, которые в свою очередь, опрокидываясь, сваливали все в цистерны подъемного устройства.
Среди рабочих множились слухи о консервации шахты.
Много раз Дуайт и Клеменс своими глазами замечали в лифте исследовательское лабораторно-медицинское оборудование и людей в противогазах и белых халатах.
Вероятнее всего, концентрация взрывоопасных газов превысила допустимую норму, а может, что-нибудь похуже.
Платформа в автоматизированном режиме замедлила скорость спуска, но все равно резко ударилась о дно. Синтезаторным мультяшным голосом робот скомандовал:
– За работу! Быстрее!
Каторжники обошли тарахтящие погрузочные машины с нагребающими лапами и несколько самоходных буровых установок, накрытых полиэтиленом как бы "про запас". В шахте пахло сыростью, потом и нездоровой прохладой. С непривычки, после многолетнего пустынного зноя, у Чапмана обострилась ангина.
Приятели были совершенно не похожи друг на друга. Крепкий и высокий Чапман, усеянный, как зебра, всевозможными татуировками, заметно выделялся на фоне пузатого, лысеющего и похожего на беспризорного примата-бомжа Кэннинга.
Они познакомились около года назад во время бума тотализатора на боях с Кута-Мамачи. Физически крепкий Клеменс участвовал в качестве бойца. А толстопуз Дуайт ставил на него мутные необработанные алмазы и никогда не проигрывал. Прибыль делили пополам.
Запасом камней, к слову, Кэннинг разжился здесь, на Глинице, во время первой "ходки" два года тому назад.
Но в этот раз все было иначе. Пузача и его "друга" сгубила патологическая ненависть к дройдам. К безликим топорным машинам, обеспечивающим стабильность мирового порядка и навязывающим всем подряд чужую волю и влияние.
Нет. Этих двоих нельзя было назвать закоренелыми преступниками. Просто люди, которые хотели жить по своим собственным правилам, из принципа противопоставляя себя сложившейся системе.
Заняв рабочие места, приятели приступили к работе.
Погрузчик оглушительно затарахтел и скрипучий трясущийся ковш зачерпнул первый кубометр породы.