- "Гордон 932–016–755–82А, гены класса JM, родился 7 июля 2057 года. Поступил в арлингтонское медицинское училище в 2075-м, одобрен перевод в институт психологии им. Адлера в 2077-м. Отобран для исследования в 2080 году, когда магистр Фифилд основал Экстрасенсорную станцию. Автор работы "Исследование девиантных данных в экстрасенсорном восприятии". В соавторстве (с Пандит Калимоной Чандрой Рой): Протей, история эго. Адрес: Пристанище (F-2), Калифорния. Неофициально сообщается о добровольном отказе от тела в августе 2083 года; по запросу Совета Пристанища деактивирован в августе 2085 года, тело находится в Пристанище. Баланс счета на момент перевода в неактивное состояние: $11 018,32. С учетом обесценивания:$9 802,09. Счет повторно открыт: $9 802,09 за вычетом комиссии в $500. Итого: $9 302,09 (чековая книжка прилагается)".
К нижнему краю свитка крепился небольшой бумажник или блокнот. Открыв его, Перри обнаружил, что листами служат деньги, обычные деньги, лишь немного отличающиеся по размерам и внешнему виду от денег 1939 года. С обратной стороны книжки обнаружились чековые листы.
- Что мне делать с этим, Диана?
- Делать? Что захочется - использовать, тратить, жить на них.
- Но это не мои деньги. Они принадлежат этому парню, Гордон… как там его.
- Ты и есть Гордон 755–82.
- Я? Черта с два.
- И все же это ты. Справочное бюро уже подтвердило этот факт и повторно открыло твой счет. Твое тело проходит под номером 932–016–755–82А. Можешь пользоваться любым именем - Перри, Гордон или Джордж Вашингтон. Бюро с удовольствием внесет поправки в твое досье, но этот номер соответствует именно этому телу и именно этому счету, и номер они менять не будут. Разумеется, ты не обязан тратить деньги, но, если их не потратишь ты, их не потратит никто, и денег просто будет становиться больше.
- Могу ли я отдать их кому-нибудь?
- Разумеется, но не Гордону.
Перри почесал голову.
- Да, наверное, так. Слушай, а что это за ерунда с добровольным отказом?
- Я не смогу дать научное объяснение, но во всех прочих смыслах это самоубийство вследствие нежелания жить.
- Так Гордон мертв?
- Нет - по представлениям тех, кто этими вещами играет. Просто его не интересовала жизнь здесь, и он выбрал жизнь в другом месте.
- Как так вышло, что с его телом все в порядке?
- Если верить отчету, тело Гордона, вот это тело, - она ущипнула его за щеки, - лежало себе спокойно в состоянии приостановленной жизнедеятельности в Пристанище, по ту сторону этой горы. Так что загадка начинает постепенно разрешаться.
Его наморщенный лоб не выказывал никакой радости.
- Да, видимо, так. Только каждая загадка объясняется посредством другой загадки.
- Перри, осталась лишь одна загадка, которая беспокоит меня, а именно - каким волшебным образом тебе удалось не сломать ногу и в придачу свою новую шею, добираясь сюда. Но я рада, что ты цел.
- Я тоже. Боже!
- А теперь мне пора за работу. - Она принялась складывать тарелки.
- Какую работу?
- Оплачиваемую. Я не из тех аскетичных душ, которые довольны чеками, полученными по наследству. Мне нужны деньги на штучки и безделушки.
- Кем ты работаешь?
- Актрисой на телевиде, Перри. Я танцую и немного пою, а иногда принимаю участие в постановках.
- Ты собираешься репетировать?
- Нет, через двадцать минут выхожу в эфир.
- Ну и ну, наверное, студия здесь совсем близко, а то ведь так и опоздать можно.
- О нет. Сигнал будет транслироваться прямо отсюда. Но тебе придется вести себя хорошо, сидеть спокойно и не задавать какое-то время вопросов, иначе я действительно опоздаю. Подойди. Садись здесь. Теперь повернись к приемнику.
Вверх взлетела еще одна секция стены, и Перри оказался перед плоским экраном.
- Здесь ты сможешь увидеть передачу и одновременно смотреть, как я танцую.
Она выдвинула ящик коммуникатора и подняла небольшой экран. На экране возник весьма приятный и жизнерадостный молодой человек. На нем был шлем со вздутиями в районе ушей. Из угла рта, скривленного в язвительной улыбке, свисала сигарета.
- Здорово, Ди.
- Привет, Ларри. Это что у тебя за круги под глазами?
- От тебя - и вдруг такой вопрос! Ты ведь у нас очень чувствительная, когда речь заходит о личных делах. Мне эти круги блондиночка нарисовала.
- Левый получился кривой.
- Хватит острить, принимайся за работу, девка. У тебя все настроено?
- Ага.
- Так, проверка.
В ближнем конце комнаты зажглись огни. Диана вышла в центр комнаты, дважды повернулась, прошлась во всех направлениях, после чего вернулась к коммуникатору.
- Годится, Ларри?
- В нижнем левом углу что-то светит, и, как мне кажется, это не на моей стороне.
- Я погляжу.
Она вернулась с трубкой, вынутой из-под досье Гордона.
- А теперь как, Ларри?
- Норма. Что это было?
- Вот это. - Она показала ему трубку.
- Типичная тетка! Ничего правильно сделать не можете. Рассеянные и без…
- Ларри, еще одна твоя шуточка, и я донесу на тебя за атавизм неандертальского характера.
- Остынь, крошка. У тебя сверхвеликолепный мозг. Обожаю тебя за твой интеллект. Время на исходе. Музыка нужна?
- Включи-ка погромче. Хорошо, выключай.
- И чем сегодня будешь кормить толпу, Ди?
- Пища для избранных. Посмотри и ты - вдруг умные мысли появятся.
Ларри сверился с приборами.
- Занимай позицию, девчонка. Я отключаюсь.
Диана быстро перешла к центру комнаты, и огни погасли. Крупный экран рядом с Перри внезапно ожил. Цветное стереоизображение молодого мужчины раскланивалось и улыбалось и, наконец, произнесло:
- Друзья, мы снова в студии Ковра-Самолета, ведем передачу из башни мемориала Эдисона, что у озера Мичиган. Сегодня вы увидите свою любимую исполнительницу танцев в стиле модерн, прекрасную Диану. Она представит еще одну строфу из Поэмы Жизни.
Краски на экране растеклись, затем переплавились в светло-синий оттенок, и одна высокая кристально чистая нота проникла в уши Перри. Нота задрожала и разрослась в минорную мелодию. Перри почувствовал, как им овладевает печаль и ностальгия. Постепенно оркестр подхватывал тему, придавал ей насыщенности, а цвета на экране сменялись, смешивались, создавая причудливые образы. Наконец цвета растворились, экран потемнел, а гармония покинула мелодию, и осталась лишь одинокая скрипка, тягуче поющая в темноте. Тусклый луч света возник на экране и обозначил маленькую фигуру далеко на заднем плане. Она лежала ничком, вялая, беспомощная. Музыка передавала чувство боли, чувство отчаяния и всепоглощающей усталости. Но была в звучании и вторая тема, которая призывала бороться, и фигура слегка пошевелилась. Перри обернулся, и ему пришлось взять в себя руки, чтобы тут же не броситься спасать это жалкое и несчастное создание. Диане нужна помощь, подсказывало ему сердце, иди к ней! Но он сидел тихо, он смотрел и слушал. Перри мало понимал в танцах, и еще меньше в танцах как высоком искусстве. Его уровень заканчивался собственным участием в бальных танцах и наблюдением за тем, как исполняют чечетку. Погруженный в глубокую признательность, он смотрел на грациозные и с виду совершенно не требующие усилий движения девушки, совершенно не осознавая, как много для такого исполнения требовалось тренировок, учебы и гения. Постепенно он начал понимать, что ему рассказывают историю человеческого духа, историю о храбрости, о надежде и любви, преодолевающей отчаяние и физическую боль. Он вздрогнул, когда в завершение танца Диана упала на спину, лицом к небу, раскинув руки. Ее глаза сияли, она радостно улыбалась, в то время как единственный источник теплого света омывал ее лицо и грудь. Таким счастливым - счастливым и спокойным - он не чувствовал себя с момента своего прибытия.
Экран потемнел, а затем снова возник вездесущий молодой человек. Диана разорвала связь, прежде чем он успел заговорить, включила освещение в комнате и повернулась к Перри. С удивлением он увидел, что она взволнованна и как будто стесняется.
- Перри, тебе понравилось?
- Понравилось? Диана, это было невероятно, восхитительно. Я… у меня нет слов.
- Я рада. А теперь мы поедим и поболтаем еще.
- Но ты только что обедала.
- А ты не слишком внимательно смотрел на меня, когда мы обедали. Перед танцем я никогда много не ем. А вот теперь - наблюдай - я, наверное, разбросаю еду по полу и наброшусь на нее, как животное. Ты голоден?
- Нет, пока нет.
- Ты смог бы выпить чашку шоколада?
- Да, спасибо.
Несколько минут спустя они сидели на диване. Диана - поджав под себя ноги, в одной руке чашка с шоколадом и исполинский бутерброд в другой. Она ела сосредоточенно и жадно. Перри с удивлением подумал, что вот эта голодная маленькая девчонка еще несколько минут назад была тем неземным восхитительным созданием. Она доела, икнула, сама этому удивилась и тихо сказала:
- Прошу прощения. - Затем она подцепила пальцем каплю майонеза, упавшую ей на живот, и перенесла эту каплю в рот. - Итак, Перри, давай-ка сверим часы. На чем мы остановились?
- Понятия не имею. Я знаю, где я и какой сейчас год, а ты говоришь мне, что знаешь и кто я. Гордон бип-бип-бип и шесть нулей, с таким же успехом я мог быть новорожденным, потому что все равно не знаю, что со всем этим делать.
- Все совсем не настолько плохо, Перри. У тебя теперь, помимо личности, есть и симпатичный счет. Небольшой, но адекватный, да и твой чек с наследством тебя поддержит.
- А что это за история с чеками и наследством?