- Я очень опечален вашим отношением ко мне, и даже представить не мог, что вы когда-нибудь позволите себе такую выходку. Только право называть себя агентом Консультации не давало мне возможности заявить об этом сразу, пока вы заговаривали ему зубы. Я понимал, что мог сорвать ваш план. Но возникает вопрос, - а вы, агент Вольфрам, понимали, какую боль доставляете мне своими речами?
- Да понимаю я. И ты не начинай, прошу. Это для дела нужно.
- Я не начинаю. Я продолжаю. А теперь по делу. Вы думаете, он поверит, что вы его не загипнотизировали?
- Поверит! Эффект от этой штуки убедит его в этом, и еще как! - Вольфрам достал "усыплялку" и потряс ею. - К вашему сведению, агент ГРОБ, у полковника Алексеенко сначала проснется мозг, и он очень долго будет пытаться подчинить себе все остальные органы.
- Я знаю, как действует си-коммутатор.
- Если знаешь, зачем подвергаешь сомнению мой план?
- Меня возмущает ваше желание использовать меня в качестве инструмента для угроз.
- Ну, прости! - Вольфрам развел руками.
- Звучит не убедительно!
- А что ты прикажешь мне с ним делать?! Поджаривать на медленном огне? Отрезать по одному пальцы? На дыбу его? Как мне еще убедить полковника, что ему все-таки придется начать отвечать на наши вопросы? И только не говори мне тоже о процедуре по форме два-дэ. Я хочу, чтобы он заговорил, оставаясь самим собой. А мы уже отделим зерна от плевел, где он врет, а где нет. Это, кстати, будет твоя задача!
- Рад слышать, что мне еще доверяют. Машине, которая когда-то якобы была строптивым человеком, в наказание запертым в черном ящике. А знаете, агент Вольфрам, я уже начинаю думать, что так оно могло и быть на самом деле.
- Ну, перестань. Я же сказал, прости! - чуть не застонал Вольфрам.
- Я-то перестану, а вот вы?..
Вернулся Анисимов, привлеченный их голосами.
- О чем шум?
- Так, немного разошлись во мнениях, - хмуро откликнулся Вольфрам.
- Точнее, диаметрально. Но это не помешает нашей совместной работе, агент Баргузин. Смею вас уверить! - с энтузиазмом ответил ГРОБ.
- Это хорошо, - Анисимов посмотрел на полковника. - Что с ним? Так до сих пор в отключке? - с удивлением заметил он.
Вольфрам промолчал, ожидая, что ГРОБ совершенно спокойно может рассказать о том, что здесь произошло, но робот был нем как рыба.
- Сейчас очухается, - он посмотрел на часы. - Секунд через тридцать.
Вскоре полковник Алексеенко открыл глаза. Еще в течение примерно трех минут он мог шевелить только ими. Глазные яблоки его с огромными зрачками хаотично вертелись в глазницах.
- Опять твои штучки? Ты его усыпил? - зло зашептал Анисимов. - Ты же знаешь, что после либерализатора нельзя использовать никакие другие приборы. Почему бы тебе просто не начать процедуру ?
- Вы сами сказали, что он крепкий орешек. Только не подозреваете, насколько крепкий. Если хотите знать, я даже немного завидую его упертости. Да что там - откровенно завидую! И хочу, чтобы он понял, что с ним не шутят, после чего заговорил сам. Сам, понимаете! И чтобы он остался таким, какой есть!
- Но инструкции! Мы должны либо завербовать его и подчинить, внеся программу, либо ограничиться стандартной процедурой допроса по всей форме, а затем стереть воспоминания из его памяти. Это займет время, но другого пути нет. Я не понимаю, что тебя смущает? Тебе не нравится второй вариант?
- Инструкции, вот что меня смущает! К черту их! - вскричал Вольфрам. - Вы прекрасно знаете, как действуют наши методики на мозги. Судя по всему, у полковника очень устойчивая психика. Если мы начнем допрашивать по процедуре, мы его сломаем. Если, внесем программу, сломаем тем более. В обоих случаях он перестанет быть тем, кем был. А я этого не хочу. Он все-таки человек. Да, человек, хоть я и говорил обратное. Плохой человек. Сволочь. Дрянь. Но - человек!
- А если он, оставаясь, как ты говоришь, самим собой, в ответ потребует информации от нас?
- Скорее всего, так и будет.
- Мы, конечно, поставим блок на его память, не повредив ее целостности. Хоть на сутки, хоть на неделю, хоть на месяц… - начал рассуждать Анисимов, как будто осмысливая идею Вольфрама. - Но рано или поздно у него начнутся позывы к воспоминаниям. Судя по всему, у полковника очень устойчивая психика, и это начнется скорее даже раньше, чем позже. Ты уверен в том, что делаешь?
Вольфрам посмотрел на шефа, недоумевая: неужели тот готов дать ему карт-бланш? Он ожидал, что Анисимов воспользуется правом босса и встретит любое подобное предложение в штыки, а в итоге готов согласиться, хотя это прямое нарушение инструкций.
- Уверен.
- За это, конечно, нас по головке не погладят, но… Что ж, пусть будет, как есть. Должен же быть у тебя свой злой гений антипод. В конце концов, мы всегда сможем принять против него меры.
Вольфрам с благодарностью посмотрел на Анисимова, понимая, что говорить сейчас "спасибо" - это детский сад.
- Ну, а если он все-таки не заговорит? - полюбопытствовал шеф.
- Тогда я умываю руки, - ответил Вольфрам. - В этом случае вы можете начать процедуру без меня.
- Легко сдаетесь, Волков. Ладно, сейчас поглядим.
К этому моменту полковник Алексеенко начал привлекать к себе внимание легкими стонами. Через какое-то время у него задрожали пальцы, губы, слегка задвигались ноги. Вольфрам и Анисимов приподняли его в кресле, усаживая поудобнее.
- Ну что, товарищ Алексеенко, вы готовы к разговору? - спросил Анисимов.
Некоторое время полковник молчал.
Агенты тревожно ждали.
- Готов, - выдохнул полковник.
Вольфраму нелегко было сдержать в себе победный клич.
- Только на одном условии, - добавил полковник. - Один вопрос мой. Один ваш. Можете начинать первыми.
Вольфрам переглянулся с шефом. "Я же предупреждал!" - прочел он в его глазах.
- Мы согласны, - произнес Вольфрам. - Но только учтите, каждый ваш ответ будет проверяться на ложь или истинность. ГРОБ, ты готов?
- Да! - откликнулся черный ящик. - Дистанционный контроль дыхания, пульса, мышечного тонуса, влажности кожи и так далее. Все готово!
Полковник Алексеенко усмехнулся.
- Мне по хрену, как вы будете проверять, вру я или нет, валяйте, ваша воля! Но тоже знайте - лично я умею это делать и без всяких ваших штучек! Если учую, что вы врете, я оставляю за собой право поступить так же или вовсе отказаться от общения с вами, господа-товарищи. Что со мной будет, меня совершенно не интересует, надеюсь, у меня достанет воли сопротивляться вашим гнусным штучкам.
Скорее кривляясь, он обменялся кивком согласия с Анисимовым и Вольфрамом. Последний отодвинулся, уступая шефу право вести столь необычный допрос. Но Анисимов дал понять, что это право его.
Вольфрам выступил вперед. Он мог бы сесть на стул, но предпочел стоять, твердо и свысока глядя в глаза полковнику. Задал первый вопрос:
- Какое отношение ваша служебная деятельность имеет к следующим ученым?.. - и он зачитал фамилии из списка по делу "Мудрецов".
- Во как. Вы их всех знаете. Скажем так, они были связаны работами над особым проектом.
- Они работали над ним все вместе, или каждый по отдельности? - на миг позабыв об очереди, спросил Вольфрам.
- Это уже вопрос второй, пятый и десятый! - с усмешкой злорадства произнес полковник. - Сначала я. Какой интерес эти ученые представляют для вас ?
- Мы наблюдали за ними. Цель - постоянный контроль сферы их деятельности.
- Ясно. Шпионили, значит. Ну что ж, понятно. Теперь отвечаю на ваш второй вопрос: все они работали по отдельности. Каждый над своей частью общей задачи. Снова моя очередь, я так понимаю? Те фамилии, которые вы перечислили, это полный перечень?
- Да.
Полковник кивнул. Вольфрам, внимательно глядя на него, не стал спешить со следующим вопросом. Посмотрел на Анисимова: может у него есть, что спросить?
Шеф кивнул и придвинулся ближе.
- В нашем списке значатся только ученые. Но, судя по вашему вопросу, я подозреваю, что у вас есть свой список. Он шире нашего? И, если не секрет, люди каких профессий входят в него, и сколько их?
- Вы проницательны, товарищ… простите, как вы назвали себя, я запамятовал? - с нарочитой вежливостью поинтересовался полковник Алексеенко. - Надеюсь, не посчитаете это за лишний вопрос?
- Нет. Не посчитаю. Напомню. Меня зовут Анисимов. Сергей Иванович.
- У меня такое впечатление, что мы где-то с вами встречались. Быть может, в Карельске? Как с ним? - полковник показал на Вольфрама.
- Мы немного отклонились от темы.
- Да, разумеется. Я отвечу, хоть это сразу два вопроса. И так, вас интересуют профессии. Скажем так, от завскладов до начальников конструкторских бюро. Теперь, сколько человек в моем списке. Он шире вашего. Больше десяти, но меньше двадцати. Называть точное количество не буду.
- И все они погибли, - не спрашивая, но заранее предвосхищая положительный ответ, задумчиво произнес Анисимов. - Это довольно прискорбно. Мы не знали, что жертв было так много…
Он посмотрел на Вольфрама, затем на ГРОБа.
- Мы ограничились только учеными. Это наша ошибка.
Но Вольфрам нашелся, что сказать в оправдание:
- Естественно, мы не могли знать ни о каком их проекте. Но это возможно только в одном случае - если не существует четкой слаженной команды, а узкие группы людей связаны между собой лишь опосредованно, через координационный центр. Возможно даже, через одного единственного человека. Например, через него.
Он ткнул пальцем в полковника
- Что это за проект, в чем его задача? - спросил Анисимов.